Андрей Белянин - Моцарт

Общая победа далась нам дорогой ценой. Иначе и не могло быть, все это знали, как знали, на что шли. Пожилой священник уже никогда не увидит восхода солнца над золочёными крестами своего храма. Шесть горожан не вернутся домой, почти все выжившие ранены, трое тяжело. Мой сержант и двое рядовых Девятого Легиона сделали основную работу — настоящие бойцы, не мне чета. Если бы не они, люди никогда не справились бы с таким количеством нечисти сразу. То есть они вообще бы с ними не справились: полсотни вампиров порвут в клочки целый полк обученных солдат морской пехоты. Но только не наших легионеров…

Потом ангелы ушли. Я не знаю куда, но после боя их нигде не было видно. Небритый которский ресторатор, тот самый, что одолжил мне «беретту», руководил людьми — нужно было выложить тела всех вампиров на берету и дождаться рассвета. Вика и Риту никто не видел. Вроде бы в последний раз они за кем-то бежали в сторону города. Молодой врач с охотничьей двустволкой за плечами, прихрамывая, доковылял до нас и профессионально помог мне наложить шину из веток и тряпок на левую руку Сильвии. Утром надо будет явиться к нему в травмпункт и уже наложить гипс. Рана на затылке была скользящей, а перелом оказался закрытым, кости врач вправил сразу. Рыжая герцогиня даже не всхлипнула, но так сжимала мою руку, что наверняка будут синяки…

— Какое это грустное, грязное и пустое слово — победа, — бормотала она, пока мы кое-как брели вдоль берега. Позади слышались полицейские сирены и надрывный рёв «скорой».

Я был полностью согласен с Сильвией. Нас учили драться и выживать, но никто не учил терять друзей, смиряться с жертвами, навсегда прощаться с теми, кого ты, быть может, даже не знал, но именно благодаря им ты и остался цел…

В отеле, в нашем номере, горел свет. Дверь открыла Рита и бросилась мне на шею:

— Моцарт, вы живы, живы, живы…

— Отвали, Ритуська, это мой ангел! — обиженно вякнула рыжая герцогиня и тут же попала в объятия рыдающей подруги.

— Сильвия, и ты жива, жива, жива!

— Дура-а… — не своим голосом завопила черногорка, едва не теряя сознание от боли. — У меня рука сломана-а… ять твою… переять… твою!

— Ой, прости! — Рита вновь кинулась на меня, но я увернулся и прошёл внутрь.

Замученный Вик сидел на диване, в рубашке и трусах, хладнокровно заштопывая себе длинную рваную рану на бедре. Под кроватью поскуливал большой серый ком. Узнать в нём человека можно было не сразу…

— Он думал, что я его загрызу, — сипло пояснил Викентий, проследив мой взгляд. — И я бы загрыз, честное слово. Я дважды срывался, а уж на этой сволочи сам бог велел! Просто, когда догнал, он уже… того… Съехал, короче, мозги не выдержали потрясения, и разум замкнулся. Хочешь, пристрели сам?

— Не хочу.

— Тогда завтра отвези в психушку. После сегодняшнего представления любой врач охотно поверит ему, что он видел вампиров и боится, как бы его не покусали. Лечиться будет долго. Если когда-нибудь и выйдет оттуда, то тихим овощем…

Я вспомнил, как желал смерти этому человеку. Мне не стало стыдно за свои мысли. Просто я не был уверен, что его теперешнее «наказание» хоть чем-то лучше.

— Ты ведь знал?

— Что? — уточнил я, отводя взгляд от бородатого.

— Ну, что я не…

— Догадывался. Ты слишком громко орал на меня, так, словно хотел доказать свою лояльность кому-то другому. Это ты поднял людей?

— Нет, — вздохнул он. — Я лишь попросил о помощи того священника, а он в течение двух часов собрал кого надо.

— А как здесь оказалась Рита? Я ведь отправил её с запиской в Котор и попросил сержанта никуда её не отпускать.

— Ты будешь смеяться, — нервно улыбнулся Вик, оглянувшись на блондинку, осторожно гладившую по больной руке всхлипывающую Сильвию. — Короче, эта моя дурында умудрилась потерять твоё письмо. Просто забыла в такси вместе с сумочкой. Не представляю, чего она наговорила тому гиганту, но он бросил всё и с десятком которцев полетел тебе на выручку! Так что ты очень сильно её не ругай, лады? Она и так переживает…

Я тупо улыбнулся, сел на диван рядом с молодым вампиром, закрыл глаза и уснул.

И в эту ночь свершилось чудо…

Я впервые увидел настоящий сон. Мы с Сильвией гуляли, держась за руки, по цветочному лугу. Воздух был напоён музыкой, ромашки кланялись нам в ноги, на небе проплывали лебединые облака, и, что самое удивительное, мы пели! То есть я вёл сольную партию, а моя черногорская подруга старательно подпевала:

У меня был такой великолепный, густой баритон на две октавы, что казалось, голос заполняет всё пространство и мир вокруг наполняется счастьем…

А потом меня резко разбудили, бесцеремонно тряся за плечо:

— Моцарт, Моцарт, с тобой всё в порядке?!

— А-а? Да… да, а что? — Я открыл глаза — сквозь щели меж занавесок пробивался золотой рассвет.

— Ты так страшно орал во сне, — обеспокоенно пояснила Сильвия. — Мы уже думали, что тебе снится кошмар.

— Нет. Я… я просто пел.

— Пел?! — стройным хором откликнулись все, странно переглянулись и больше ко мне с глупыми вопросами не приставали.

А почему бы мне и не петь во сне? Я, может, вообще не знаю, как там себя положено вести, у меня это в первый раз было. Чего сразу делать такие лица?!

Наступивший день был насыщенным и каким-то суетливым. Вроде ничего важного, мелочи, но они отнимали всё время, не давая ни минуты покоя, а я так хотел запомнить свой коротенький сон…

В общем, в восемь утра Сильвию увезли в больницу и вернули через три часа с новеньким красивым гипсом на левой руке. Рентген показал, что перелома ключицы нет, но есть трещина, рекомендовали специальные мази, ограничение движения и спать только на спине. Вик ходил по номеру, заметно подволакивая ногу, но бодро: вампиры регенерируют быстрее людей. О том, что он являлся активным участником и, более того, предателем и героем обеих сторон, все предпочли умолчать. То есть ни суд за измену, ни медаль за отвагу ему не грозила, и его эта гармония очень даже устраивала.

Папочку забрала полиция, они надеялись, что он сможет дать хоть какие-то показания, даже вызвали российского консула, но… В тот же вечер бородатого перевели в специальную клинику для умалишённых, расположенную ближе к Подгорице. Никаких обвинений ему не предъявляли, «сын» старейшины остался на лечении в статусе пострадавшего. Виновных в стрельбе на пляже традиционно не нашли, дело мгновенно замяли. Газетная шумиха и официальное расследование не входили в интересы курортного комплекса Будвы.

Моя рана на боку была несерьёзной, пуля лишь царапнула ребро, а рубашка прилипла к пулевому отверстию, сдерживая кровь. Наутро рана совершенно затянулась, кое в чём мы, ангелы, превосходим и людей и вампиров. Мичун вышел из грота, прихрамывая на переднюю лапу, покусанный, кое-где обгорелый, но самодовольный и важный, как всегда. Надеюсь, возвращающиеся которцы подбросили его до храма…

А вот милая скромница Рита вообще умудрилась не получить ни царапинки. Быть может, она единственная, кто, находясь в самой гуще боя, всем мешая и вопя громче автосигнализации, каким-то чудом сумела сохранить в порядке причёску, макияж, маникюр, не испачкать одежду и не потерять очки! Насмотрелась, конечно, всякого, но в истерику впасть не успела, слава богу, прибежал добрый «дедушка» и спас её, отведя в безопасное место. Слово «дедушка» я беру в кавычки, потому что Вик так и не признался Рите, кто он ей на самом деле…

Вот вроде бы и всё. Эта история вполне могла бы закончиться и на этих строках, но продолжение следовало. Ибо уже вечером, когда мы вчетвером сидели в маленьком ресторанчике при нашем отеле, неподалёку у пальм остановился большой белый джип. Элегантный и строгий сержант, в благородном английском костюме, при галстуке и запонках с христианской символикой, помахал всем нам рукой и, не выходя из машины, протянул мне конверт. Я встал из-за стола…

— Что это?

— Приказ о восстановлении боевых сил Девятого Легиона. Прощайся с друзьями, герой. У тебя есть задание.

— Прямо сейчас?

— Да, — кивнул он и уже мягче добавил: — Уходить лучше сразу, обрывая концы. К людям быстро привязываешься, а такого права нам не даровано.

Я вернулся к всё сразу понявшим друзьям.

— Моцарт, это нечестно! Мы ещё только… ещё ни разу даже… я тебя никуда… В общем, дай мне две минуты собраться, и я еду с тобой!

Викентий и Рита объединёнными силами едва усадили рычащую Сильвию обратно на стул.

— А вам нельзя как-нибудь уйти в отставку? Вы ведь навоевались уже! Может, хотя бы в отпуск или на этот… на дембель? Как мы вернёмся домой без вас, без ангела…

Последующие три минуты уже герцогиня с Виком пытались унять белугой ревущую Риту.

— Ладно, всё, всё! За тобой приехали, и сваливай! Удачи на службе, карьерного роста, пиши, как станешь генералом, мысленно мы с тобой! Да, если вдруг наступишь на мину и тебе оторвёт ногу, ты её не выбрасывай, я всегда хотел иметь дома в банке что-нибудь заспиртованное от настоящего ангела и…