Станислава Муращенко - Со мной не соскучишься!

В шесть рук меня сноровисто раздели, оставив лишь белье, и распустили волосы. Аверира пообещала мне растолковывать значение каждого предмета – ведь в церемониальном наряде ничего не бывает просто так, – и выудила первую вещь. Ею оказалась легкая обтягивающая рубашка с рукавами до локтей и относительно глубоким вырезом, снежно-белая, с черным геометрическим орнаментом по низу и по вырезу. Вампирша объяснила, что белый – чистота помыслов и откровенность (именно поэтому вампиры и демоны белый не очень любят), что особенно важно перед лицом смертельной опасности, а черный орнамент – напоминание, что никто не безгрешен. Далее следовали узкие удобные штаны светло-серого цвета, означающего равенство всех перед законом и Божественным судом. Черно-коричневые мягкие сапоги без намека на каблук и с тонкой подошвой, позволяющей ощущать все изменения рельефа, – «все мы ходим по одной земле, кем бы ни был ты, кто бы ни был я». Кожаные перчатки до локтей, фамильные цвета Рентийских – черное с серебром и красным. Волосы мне заплели в косицу, вплетя в нее зеленую ленту, как пояснила, чуть смутившись, Аверира, в качестве оберега. Собственным оберегом я оставила на шее старую подружку Кулебру, надеясь, что лента и змейка не подведут. Одежда приятно холодила кожу, заставив прекратить мысленные стенания по поводу того, что нельзя надеть что-нибудь другое. Рубашку я вообще почти не чувствовала, она сидела будто вторая кожа, штаны не стесняли движений, тапочкам (извиняюсь, сапогам) позавидовала бы любая балерина, хотя, думаю, возможность проткнуть чем-то ногу исключалась. Перчатки тоже довольно удобные, и, хотя этот предмет гардероба я не очень люблю, именно эти были лучшими представителями своего племени. Что ж, все не так уж плохо. Даже жаль, что одежда исключительно церемониальная – я бы не отказалась от такого костюмчика в повседневности.

– Все, или еще что-то на меня напялишь? – ворчливо поинтересовалась я у вампирши. Правда, в этот раз ворчала я больше по привычке. Странно, что, кроме ленточки, на меня не нацепили никаких украшений – обычно мне их подсовывали тоннами.

Аверира окинула меня критическим взглядом.

– Вроде все, – пожала она плечами, а потом, уловив направление моих мыслей, усмехнулась: – Украшений никаких и не должно быть. С обычными побрякушками неудобно драться, а более-менее сильные амулеты надевать не разрешается.

Убедившись, что я полностью одета, Аверира ускользнула, запустив в комнату мающихся бездельем под дверью Бьена и Реса, и вернулась чуть позже, принеся четыре плаща все тех же династических цветов и заставив моих друзей надеть их. Как оказалось, это было необходимо, чтобы высшие судьи ненароком не перепутали, с чьей стороны «болельщики», то есть в принципе можно было обойтись без этого, но попирать традиции все же не стоило.

Солнце уже клонилось к западу, будто раздумывая над тем, покинуть ли наш суетный мир немедленно или же слегка задержаться, но до заката еще оставалось чуть больше часа. Мы молча сидели в комнате, говорить никому не хотелось, да и не о чем было. Нервное напряжение сказывалось на всех: Рес теребил в руках бахрому подушки, в конце концов посетовав, что не может предсказать результат поединка; Амели ни за что ни про что раза три поцапалась с Бьеном; Лин на подлокотнике кресла выстукивала какую-то простенькую мелодию – что-то очень знакомое, однако что именно – я никак не могла вспомнить. Я же сидела на подоконнике, стараясь успокоиться и расслабиться, но то ли настроение друзей мешало, то ли зловредное солнце, которое спускалось к горизонту то ли слишком быстро, то ли слишком медленно.

За полчаса до заката за нами зашел Гвион, тоже, кстати, в черном плаще, и мы спустились за ним вниз, где нас уже ждали Цхакг, Вайдер и Наина – демоны полностью в черно-красно-серебряном, ректор все в том же плаще. Судя по всему, носить полное династическое облачение разрешалось лишь членам этой самой семьи, хотя я могу и ошибаться. Единственным вооруженным в этой компании оказался Вайдер – один меч висел у него на поясе, еще один, предназначенный мне, Повелитель держал в руках. Приняв свой, я сделала несколько пробных взмахов. Хорошее оружие, мне по руке. Узкая обоюдоострая полоска стали, довольно широкая гарда, длинная двуручная рукоять. Странно, что я его раньше не видела, но задумываться сейчас над этим не было желания.

– Ну что, дорогой мой, не подведешь? – шепнула я мечу. Надеюсь, нет. В противном случае укорять его будет уже некому.

Все явно ждали моей команды. Я еще раз обвела взглядом их лица – тех, кто за меня волнуются, тех, кто при других обстоятельствах сам с удовольствием принял бы этот бой. Спокойный, сосредоточенный Вайдер – он-то знает, что перед самым боем страх и нетерпение – никудышные советчики. Старательно храбрящаяся Амели, даже сподобившаяся на ободряющую улыбку. Напряженная Лин – она-то не привыкла к подобным развлечениям, не так давно присоединившись к нашей теплой компании. Бьен, единственный по-настоящему оптимистично настроенный, делает попытки травить анекдоты, дабы развеселить мрачнеющих с каждой секундой Реса, Наину и Цхакга, – анекдоты, правда, бородатые, но попытка все равно мужественная. Вы поддерживали меня, принимали, когда я возвращалась из очередных переделок… Спасибо за то, что вы всегда рядом.

– Нам пора, – тихо сказала я наконец, и через мгновение комната опустела.

Одинокая муха пожужжала, удивляясь внезапному простору, и улетела искать более людные места.

Вдалеке виднелись темные очертания города, слышалась перебранка стражников, запирающих на ночь ворота; кажется, можно было даже почувствовать ароматы дрянных трактиров близ околицы. За городом темнело несколько десятков деревьев, росших столь близко друг от друга, что переплетали свои кроны в единый шатер и, за неимением лучшего, гордо именовались лесом. В темной воде неширокой речушки еще можно было рассмотреть золотистые солнечные блики, но само светило уже отправилось на покой, оставив по себе багровые облака на быстро темнеющем небе, – наверное, завтра будет ветрено. Высокая трава пустынной площадки, на которой мы очутились, задумчиво колыхалась, неуверенно дотрагиваясь стеблями до сапог восьмерки незваных гостей.

Каридад, кажется, еще не было, но стоило мне о ней подумать, как ситуация изменилась. Демонесса и ее спутница появились тенями приближающихся сумерек. Наряд моей противницы отличался от моего незначительно – перчатки другого цвета да, кажется, черного орнамента на рубашке побольше. На плечи сопровождающей и, скорее всего, секундантки Каридад накинут плащ – темно-серый, с разбросанными беспорядочно черными звездами. Выглядело это не менее мрачно, чем лицо Каридад, и я невольно поежилась. За спиной остался ушедший день и легкомысленное веселье – теперь все было предельно серьезно.

Каридад вынула меч и глубоко воткнула в землю. Я вопросительно покосилась на Вайдера, поняв, что о ритуале вызова высших сил многого не узнала. Тот едва заметно кивнул, и я повторила маневр Каридад. Мой меч вошел в землю отнюдь не так глубоко, что не добавило мне уверенности в собственных силах. Вайдер еле слышным шепотом подсказывал мне, что говорить. Я повторяла за ним – равнодушно, сухо, а в голове билась мысль: все, ожидание закончено, а мосты не просто сожжены, а рухнули в воду, быстро унесенные горным потоком…

– Я, Лиера Полуночная, названная Реехеана Рентийская, взываю к Божественному суду и прошу Божественного Поединка Справедливости с Каридад. До смерти.

Каридад больше не издевалась, не выглядела самодовольной истеричкой, а, как во время памятного разговора, была серьезна и сосредоточенна.

– Я принимаю вызов названной Реехеаны. До смерти.

Я смотрела ей в глаза – серые, холодные, и демонесса не отводила взгляд. На мгновение мне показалось, будто я стала ею, будто каждый уголок ее души знаю лучше своего и на руках у меня не черные перчатки, а темно-серые. Через мгновение все прошло, забрав с собой почти все эмоции, что я испытывала к Каридад, – не осталось ни ненависти, ни злости, ни желания отомстить, лишь равнодушная необходимость и холодная уверенность в правильности собственного решения.

Рукояти мечей, будто отвечая нашим словам, озарились ярким светом. Лучи потянулись навстречу друг другу и встретились ровно посередине. Свечение начало расползаться ровным туманным кругом, охватив нас с Каридад, моих друзей и ее секундантку.

А потом не стало ничего. Точнее не так. Стало Ничто. Бесконечное пространство без границ и направлений, густая чернота, в которой все равно видны мельчайшие детали, и некая вроде бы твердая поверхность под ногами, над которой я могу взлететь или оказаться внизу – по желанию. Свежий воздух без малейшего дуновения ветерка или запаха, и ощущение, будто Пустота живая. Живая, разумная, взирающая на нас с ленивым безразличием существа, которому миллионы лет и которое проживет столько же, все равно сколько чьей крови прольется на очередном поединке. Холодно, но ощущается это скорее внутри, чем снаружи, слишком пусто, слишком одиноко, будто тебя самого нет, никогда не было, да и не будет…