Алексей Калугин - Страсть коллекционера

– Это Кирилл Пышный Цвет постарался, – Станислав Клубника Апор сделал шаг в сторону, пропуская патрульных вперед. – Дети, знаете ли, любят в лесу поиграть.

За зеленым занавесом скрывалась поляна, застеленная густым ковром искусственного мха. На поляне кружком сидели дети, десятка полтора, в возрасте от восьми до двенадцати лет. В центре круга стоял обычный школьный экран, а рядом с экраном – женщина в широком светло-желтом платье, расшитом крупными геометрическими узорами. Длинные русые волосы преподавательницы были разделены надвое и перехвачены на лбу расшитой бисером полоской материи. Чуть в стороне, возле кустов ядовито-зеленого цвета, на одном из которых гордо восседал гигантский старпарский паук, играли в кубики пятеро детишек помладше.

– Что ж это такое делается? – тихо, но очень взволнованно произнес Кромов. – Они что ж, астероид вместе с детьми взорвать собирались?

– Успокойся, Джеймс, – так же тихо ответил Ку Ши. – «Третье Кольцо» не знало о том, что на астероиде дети.

– А откуда здесь дети? – спросил Тротт.

На этот вопрос никто ответить не успел.

– Знакомьтесь, это Миранда Легкий Ветер, – представил учительницу Станислав Клубника Апор. – Миранда, это наши гости, отряд Галактического патруля «Гала-4». В полном, как я понимаю, составе.

– Совершенно верно, – подтвердил Велло.

– Добро пожаловать в Вудсток, – приветливо улыбнулась женщина.

И вновь в названии колонии Морину послышалось что-то знакомое – почти родное, но давно забытое.

Оторванные от занятий дети с интересом смотрели на пришельцев. Даже малыши оставили кубики и с любопытством таращили смышленые глазенки на патрульных.

– Миранда, – обратился к учительнице Билл Зеленая Лагуна. – Наши гости хотели бы взглянуть на шкафчики для игрушек.

Заметив удивление, мелькнувшее в больших, серых глазах женщины, Велло поспешил указать на Морина:

– Это его интересуют шкафчики!

– Я жду от вас решения, – обращаясь к детям, учительница указала на уравнение, что было написано на экране. – Идемте, – улыбнулась он патрульным и не зашагала, а словно бы поплыла над густым мшистым покрытием к дальнему краю поляны.

– Никогда не чувствовал себя таким идиотом, – произнес Тротт тихо, но так, чтобы услышал командир.

– Я только взгляну, – процедил сквозь зубы Морин.

– Прошу вас, – Миранда Легкий Ветер откинула в сторону легкую зеленую штору, за которой скрывалось то, что осталось от командного пульта «Глядящего В Бездну».

Морин бросился вперед, как будто хотел разом обхватить руками весь пульт. Не углядев сразу того, что ему было нужно, Петр упал на колени и принялся ощупывать, оглаживать, осязать кожух пульта ладонями. Билл Зеленая Лагуна, Станислав Клубника Апор и Миранда Легкий Ветер с интересом наблюдали за действиями командира патрульных. Несомненно, они были удивлены, и даже очень, но ни один из них не задал ни единого вопроса и даже не бросил взгляда в сторону сгорающих от стыда патрульных.

– Нет… – шептал одними губами Петр, передвигаясь на коленях вдоль пульта. – Нет… Нет… Нет… – повторял он снова и снова, все громче и громче. – Нет! – в отчаянии саданул он кулаком по шкафчику для игрушек.

Дверца шкафчика распахнулась, и на пол вывалился серый плюшевый мишка, совершенно не похожий на настоящего медведя, но поразительно обаятельный.

– Простите. – Миранда Легкий Ветер присела на корточки, чтобы поднять мишку. – Быть может, мы можем вам чем-то помочь, – тихо, с искреннем участием спросила она у Морина.

Командир молча покачал головой. Мечты и надежды Петра Морина рассыпались в прах – переделывая пульт под шкафчики, колонисты старательно удалили с него все следы былой славы.

– Ну и ладно, Петя, – постарался утешить командира Кромов. – Чай, не последняя свалка в нашей жизни.

Командир медленно поднялся на ноги.

– Простите, уважаемая Миранда, что мы помешали вам вести занятия.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответила женщина. – А все же что вы надеялись найти?

Морин только рукой махнул и, ни на кого не глядя, быстро зашагал к выходу – ему было страшно неудобно и хотелось поскорее уйти подальше от все понимающих глаз женщины со странным именем Миранда Легкий Ветер.

Не задерживаясь более нигде, группа патрульных в сопровождении двух длинноволосых провожатых благополучно добралась до резиденции главы колонии, располагавшейся в корпусе списанного в утиль боевого эсминца «Блистательный».

Николай Долгий День оказался мужчиной лет семидесяти, высоким и худым. Остатки волос какого-то совершенно неопределенного грязно-серого цвета, обрамлявшие блестящую лысину, были собраны сзади в тонкий, совсем не представительный хвостик. Растительность на лице была такая же жиденькая – редкая бородка клинышком и обвисшие усы. Однако при всей неказистой внешности взгляд главы колонии был остр, внимателен и тверд – впору алмаз на прочность проверять. Из одежды на Николае Долгом Дне была кожаная жилетка с многочисленными металлическими заклепками, складывающимися в причудливые узоры, расклешенные джинсы на широком поясе с бляхой в виде бычьей головы и пара гэта. На шее висел черный шнурок с несколькими блестящими побрякушками. На левом запястье – широкий браслет из мелких разноцветных бусинок, вне всяких сомнений, самодельный.

Поприветствовав гостей, Николай Долгий День усадил их за низкий восьмигранный столик, украшенный символическим изображением Инь и Янь. Сесть пришлось на низенькие табуреты, поджав ноги под себя. Изогнувшись, подобно гибкой лиане, Николай Долгий День дотянулся до подноса, на котором стояли чашечки, каждая размером чуть больше наперстка, и начищенный до зеркального блеска медный кофейник, похожий на поднявшийся вертикально и обретший объем знак бесконечности с носиком.

– Каждый имеет право на маленькие слабости, – произнес Николай Долгий День, разливая кофе по чашечкам. – Моя слабость – это хороший кофе.

– В этом вы не одиноки, – улыбнулся Велло Пасти.

– Рад это слышать, – ответил глава колонии.

Он взял двумя пальцами одну из миниатюрных чашечек, осторожно втянул носом исходящий от нее аромат, восторженно закатил глаза и только после этого сделал крошечный глоток.

– Что скажете? – с ожиданием посмотрел он на Велло.

– Кофе великолепный, – ответил Пасти. – Боюсь ошибиться, но, похоже, это «Черный Кардинал».

– Месяц назад мы задержали партию контрабандного кофе «Черный Кардинал», – со свойственной ему непосредственностью прокомментировал слова штурмана Кромов. – С тех пор Велло только его и пьет.

Морин незаметно наступил бортинженеру на ногу.

– Хотя нет, – Велло покачал головой и еще раз понюхал содержимое чашечки, что держал в руке. – Нет, – повторил он уже почти уверенно. – Запах не тот, что у «Черного Кардинала».

– Вы правы, – одобрительно наклонил голову Николай Долгий День.

– Одно могу сказать точно, это натуральный кофе, – угрюмо произнес Морин. – Какого бы сорта он ни был, доставка кофе на этот забытый богом астероид стоит целого состояния.

– Совершенно верно, – подтвердил вывод командира Николай Долгий День. – Ну а поскольку колония у нас, сами видите, не богатая, мы выращиваем свой кофе.

– Ни один сорт кофе не даст на искусственном грунте зерен, из которых можно приготовить напиток, соответствующий названию, – выдал нужную информацию Ку Ши.

Николай Долгий День улыбнулся, довольный произведенным впечатлением. Заулыбались и сидевшие за общим столом Билл Зеленая Лагуна вместе со Станиславом Клубникой Апор.

– Уверяю вас, это местный сорт кофе, – Николай Долгий День взял в руки кофейник и заново наполнил опустевшие чашечки из детского набора игрушечной посуды. – Мы выращиваем его на гидропонике. Одному из наших колонистов по имени Джордж Серый Шаман удалось соединить гены хлореллы и старинного сорта кофе мокко. Чуть больше года ушло на улучшение вкусовых качеств этого необычного кофе. Результат вы можете оценить сами.

Глава колони Вудсток приподнял чашечку с кофе.

– Значит, кофе из водорослей, – сделал вывод Кромов.

– Из генмодифицированных водорослей, – поправил его Станислав Клубника Апор.

– Какая разница, – Кромов сделал глоток кофе и выпятил нижнюю губу. Что он этим хотел сказать? Да кто ж его знает! – А какого дьявола вы подрывников в заложники взяли?

Что и говорить, заявление было в высшей степени дипломатичным и, как ни одно другое, соответствующим моменту.

Николай Долгий День наклонил голову, так что глаз его уже не видел никто, допил кофе и поставил пустую чашечку на стол, – точно в точку Инь.

– Мы не брали в заложники рабочих, прилетевших, чтобы взорвать наш дом. – Николай Долгий День поднял голову, и все увидели, что он улыбается. Сам не творящий зла не ждет зла от другого. – Мы исповедуем принцип ненасилия. Единственное оружие, которое у нас есть, – это слово и дар убеждения. Рабочие сами решили остаться, объявив себя заложниками. Они полагают, что это позволит выиграть время, чтобы как-то решить нашу проблему. Мы не стали возражать, поскольку, честно говоря, у нас самих нет никакого плана спасения колонии.