Наталия Gemma - Чертовщина

если не больше!

Султан и подкупить меня пытался: столько подарков я в жизни не видел! Да

любую рублевскую жену кондратий бы навестил непременно, при виде того, что он

мне презентовал! И золотые браслеты, инкрустированные бриллиантами, (я все

думал, как же с собой хоть что-то домой упереть!), кольца, ожерелья (странный

вкус у Фархада, ни черта в моде не смыслит!), серьги. Правда, я не удержался,

одну серьгу с крупным рубином воткнул себе в ухо, благо проколото. Ну и что?

Подумаешь! Это не означает, что я продался, уговаривал я себя, задницу все равно

в пользование не дам! Хоть и за пуды драгоценностей! Она мне дорога целая и

невредимая!

Короче, если учесть, что я в принципе к меньшинствам такого рода отношусь

отрицательно, а тут целый султан (с нехорошими привычками), то мучились мы оба

неимоверно. Он страдал от неразделенных чувств, а я бесился от каждодневного

лицезрения его меланхоличной рожи и дурацкого розового тюрбана в мелкие

цветочки! Может, стоит ему намекнуть, что розовый — не его цвет?

От скуки я начал по любому поводу ломаться, как девятиклассница перед первым

поцелуем. Хотя не знаю, а не первые ли это ласточки страшных перемен со мною??

Интересно, «голубизна» воздушно-капельным путем не передается? Может, я

заразился уже от кого-то?!

Однажды ночью я проснулся от ужасных звуков. То ли коты орали, то ли кому-то

прищемили кое-что важное, и он от горя надрывался, в общем, спать было

невозможно. Я полежал еще немного, надеясь, что все успокоится, но ослиное

подвывание не прекращалось. Учитывая, что глаза сами собой закрывались, а

измученное моральным насилием со стороны царствующего придурка сознание упорно

желало отключиться, отвратный шум доводил меня просто до точки! Ни в одном мире

нормально выспаться нельзя, везде уроды по ночам бродят!

«Интересно, а это не пытки?» — подумал я. Кто их знает, весь дворец с

бо-о-ольшими странностями! Черт, на все готов, чтобы прекратить этот кошмар! Я

встал, и, не одеваясь, выглянул в окно.

От увиденного у меня едва крыша не уехала в голубые дали, (меня тошнит уже

от всего голубого!) и мне пришлось ее придержать руками.

Во внутреннем дворике стоял султан, задрав голову вверх, он самозабвенно

исполнял…Ну, не знаю, серенаду, наверное, по его представлениям! По моим — с

таким пением в стране вполне можно без палача обходиться! Достаточно спеть

приговоренным к смерти, и они сами с жизнью покончат! Только, чтобы не слышать!

Интересно, а султану никто не предлагал еще сменить сферу деятельности?

— Фархад, — простонал я, не замечая, что называю его по имени, — ты чего тут

делаешь?

— Я сочинил тебе песнь! — торжественно провозгласил мучитель, пожирая меня

глазами. А я вдруг вспомнил, что высунулся из окна по пояс обнаженный. Ой…как

нехорошо! Мелькнула умная мысль. Еще подумает, что я его соблазняю!

— На кой черт ты мне сдался, — бормоча всякие гадости про султана, его маму

и прочих родственников, которые воспитали у себя в коллективе такого извращенца,

я метнулся к своей одежде, и наспех натянув рубаху, снова выглянул. Вовремя. Аль

Суфайед готовился, по-моему, к новой серенаде.

— Нет! — крикнул я в ужасе. — Не надо больше песен!!! Я проникся!

Честно-честно!

— Ага, — с видимым удовольствием откликнулся хозяин гарема. — Я знал, что

тебе понравится!

Еще как! Настолько понравилось, что срочно захотелось найти мыло и веревку.

Или головой вниз нырнуть! Но свои слова насчет «готов на все, чтобы прекратить

эти мучения» беру назад! Не готов! Вон у султана какая физиономия слащавая, явно

лелеет нехорошие замыслы в отношении меня!

И почему-то мне кажется, что он и любовью занимается так же хреново, как

поет!

Впрочем, проверять не стану!!! Пусть не уговаривает!

— Еще одну? — любезно поинтересовался он, потрясая инструментом,

напоминающим банджо.

«О, нет!» — я мысленно попрощался со своим психическим здоровьем и даже

помахал ему платочком.

— Все, хватит, я больше не могу! Ну, что мне сделать, чтобы ты перестал? –

ни на что не надеясь, обреченно спросил я.

— Ну…Ты можешь меня поцеловать!

Пауза.

У меня вырвались какие-то странные звуки, наподобие хрюканья, так как я

пытался произнести слово «согласен» и одновременно заткнуть себе рот рукой. Я с

противными не целуюсь!

И вот тут меня посетило неслабое озарение!

— Твое высокое султанство, я соглашусь при одном условии.

— Говори, о, ясноглазый Тим!

Вот заладили, ясноглазый да ясноглазый! Это вы меня утром с перепоя не

видели! Любой вампир от зависти удавится!

— Сыграем в карты! Я ставлю поцелуй, а ты…Если проиграешь, устроишь мне

прогулку за стенами дворца! Согласен?

Соглашайся, тюрбан чертов! Мне сбегать уже пора! Засиделся в девках! Кстати,

а девушек я третью неделю не вижу! Мой маленький друг скоро засохнет об

бездействия и отвалится!

— Прекрасно, мой дорогой! Я согласен. Завтра после полудня сыграем.

Фархад развернулся и, торжественно вышагивая, направился к себе. Его спина

выражала странное удовлетворение.

Ох, не нравится мне это…Впрочем, я в карты играю отлично! Не проиграю. И

потом, не станет же правитель мухлевать? Или станет?

Блин, и почему мне кажется, что я свалял дурака?!

Ладно, лишь бы меня не валяли, а там разберемся!

— Тим! Тим, дорогой, ты проиграл, — нежно пропел султан, двигаясь ко мне

ближе. Я тупо таращился в свои карты. Но моментально бросил их, уловив краем

глаза телодвижение правителя, и отошел к окну, стараясь делать это

непринужденно. Мать твою! Как так получилось?! Я проиграл этому тюрбану в

цветочках…

— Тим, ты мне кое-что обещал! — кокетливо улыбнулся аль Суфайед. На его лице

разлилось радостное предвкушение.

Ты еще в ладоши захлопай, с мрачной неприязнью подумал я.

Мысли бегали в голове, словно тараканы на раскаленной сковородке. Что

придумать? Как отпереться от всего? Прогулку в городе я продул, зяблику понятно,

а вот что с моей ставкой делать… Я мельком взглянул на сияющую физиономию

местечкового повелителя и передернулся. От него можно спички зажигать, блин!

Кто меня за язык тянул, мелькнула отчаянная мысль. А вместе с ней пришли

страшные ассоциации с французским поцелуем, и мне стало совсем плохо.

— Тим! Я жду! — раскапризничался аль Суфайед.

Угу. Жди. Башню построить? Я тебе и платочек в руки воткну, сиди себе,

дожидайся… Уфф! Что за бред? Вот так и кукарекнуться недолго. Но тут он тоже

поднялся и направился ко мне:

— Ты мне обещал поцелуй! Помнишь?

«Нет! Я склеротик!» — рявкнул я про себя. Кстати…А я нигде не падал? Может,

у меня амнезия? И я ничего не помню? Намекнуть сульфату, вдруг отвяжется?

Но тут султан шагнул вперед, а я автоматически сделал шаг назад — от него.

— Тим, ты нехороший мальчик! Ты ведь не обманешь своего повелителя?

Да я бы с удовольствием! Но с тебя станется и стражу позвать…Они скрутят в

миг мое тщедушное тельце (нагло вру! я в качалку регулярно хожу, но качком

что-то не становлюсь), и от первого же султанского прикосновения, я радостно

отброшу копытца.

— Ты меня поцелуешь? — томно проворковал аль Суфайед, приближаясь ко мне с

упорством восточного осла.

— Я…гм…хм…, — произнес я целую речь. Ну, не оратор, и чего? Некоторым и

такой нравлюсь…Черт, я не то хотел сказать!

Но хозяин гарема все еще ждал, причем не его челе явственно проступало

неудовольствие. Я помялся и неожиданно для себя самого выдал: — Я не могу! У

меня это…самое…Голова болит!

В некотором замешательстве я осознал, что излагаю Типичную Женскую Отмазку

всех времен и народов, и мысленно взвыл. Помогите!!! Моя личность разрушается!

Раз я докатился до таких сомнительных аргументов! Впрочем, посокрушаться о своей

загубленной жизни мне не дали.

Фархад, демонстрируя несвойственную для него прыть, молниеносно подошел ко

мне и, схватив за плечи, рывком притянул меня к себе.

От ужаса я успел только икнуть.

— Хватит болтать! Целуй!

Поняв, что никто меня насиловать не собирается, я немного отошел. Но меня

вдруг резко взволновал вопрос имиджа. Я все-таки гадский сын…э-э, то есть, сын

богини Синанэ! А если меня от поцелуя стошнит? Я не очень потеряю свое реноме? В

задницу репутацию, может, наложники с больными желудками в гаремах не

котируются??

Я выдохнул и, покосившись на дверь (лишь бы никто не увидел!) решительно