Крэг Гарднер - Другой Синдбад

Синдбад Мореход внезапно остановился, когда его взгляд вновь упал на меня.

— Ох, мой тезка видит меня в таком состоянии! — Он смущенно взмахнул шикарными лохмотьями, бывшими некогда его одеждой. — Знай же, что все мое богатство исчезло, так что я теперь так же беден… — Торговец заколебался и пару мгновений разглядывал меня. — Ну, может, не так беден, как некоторые. Тем не менее все мое состояние исчезло, — он всплеснул руками, — и мне придется расстаться даже с кольцами на своих пальцах, чтобы расплатиться с кредиторами.

Синдбад взглянул на небо, словно ища какого-то ответа в яркой синей глубине.

— Все мои слуги знают, что это значит.

Я уже готов был просить, не мог бы хозяин сообщить значение этого и мне тоже, как стоящий рядом мальчишка предостерегающе положил руку на мой грязный рукав.

— Подожди, — посоветовал Ахмед, — и все станет ясно.

Торговец издал глубочайший вздох.

— Я должен отправляться в очередное путешествие.

Джафар перестал бормотать, его виноватый вид сменило выражение такого ужаса, подобного которому я еще не видывал. Ахмед рядом со мной кивнул с самодовольством, которое с каждым новым событием воистину раздражало все больше и больше.

— Ну, ну, мой добрый Джафар, — успокаивающе сказал торговец. — Быть может, на этот раз мы не столкнемся с бедами, которые преследовали меня во время прошлых путешествий. Может, теперь те сонмы диких чудовищ и невыразимые ужасы, с которыми я сталкивался прежде, обрушатся на других путешественников. Может быть, исполненные риска странствия по морям и океанам всего мира даже дали мне достаточно прозорливости, чтобы избежать дальнейших тягот.

— А может, верблюды начнут летать, — добавил Ахмед тихонько, адресуясь мне одному.

Прежде чем продолжить, Синдбад глубоко вздохнул, набрав в свою весьма объемистую грудь столько воздуха, что она стала казаться, скажем так, немножко недостаточно обширной для него.

— Что ж, — сказал он твердым голосом человека, привыкшего повелевать, — что бы ни случилось, все в руках судьбы. Так что нам следует собрать оставшиеся у нас жалкие крохи и рискнуть, не…

— Не дожидаясь ужасной мести, которая, несомненно, падет на твою голову? — проскрежетал сверху чересчур громогласный голос. Там, над нами, висела голова злого джинна, явившегося на этот раз без предварительного предупреждения в виде фиолетового дыма.

К чести торговца, на этот раз он сумел не лишиться чувств.

— Мести? — переспросил купец голосом настолько же тихим и неуверенным, насколько громким и надменным был голос джинна.

Злой дух улыбнулся — поистине одно из наиболее неприятных зрелищ, которое я когда-либо видел.

— Синдбад, — произнес он.

— Это мое имя! — снова разом отозвались мы с торговцем, не успев даже подумать.

— На этот раз вы так просто от меня не отделаетесь, — спокойно продолжал джинн. — Великий и ужасный Оззи вернулся.

— Оззи? — воскликнул я, практически так же невольно, как и прежде, когда слова сами слетали с моих губ.

— Поосторожнее, носильщик. — К моему изумлению, предостерег меня именно улыбающийся Ахмед. — У джиннов имена не такие, как у нас.

Парень, бесспорно, был прав. Менее чем кто бы то ни было хотел бы я критиковать чьи-либо имена. В беднейшей части нашего прекрасного города многие частенько отпускали язвительные замечания насчет того, что меня назвали в честь великого путешественника Синдбада. И потом, разве не говорил мудрец: «Тому, кто живет в стеклянном жилище, не следовало бы швыряться камнями»?

И все-таки — Оззи?

— На этот раз вам не одурачить меня вашими человеческими штучками, — злорадно объявил джинн. — Я получил у своего нанимателя точную информацию, которая позволит мне определить нужного мне Синдбада.

— Это мое имя! — завопили мы с торговцем.

Темно-зеленый Оззи продолжал, будто мы ничего не говорили:

— А когда я обнаружу предмет своих поисков, месть моя будет неподвластна человеческому воображению.

— Джинны всегда так говорят, — снова шепнул Ахмед совершенно спокойно, по-видимому желая вопреки всему успокоить меня. — Это позволяет им почувствовать свою значимость.

Значимость? Если джинн хотел добиться именно этого, то я сказал бы, что он преуспел в полной мере. Колени мои так тряслись, что у меня было ощущение, будто я стою на океанском берегу во время отлива, и меня пытается увлечь за собой уходящая волна.

— Теперь я узнаю правду, — заявил Оззи с уверенностью, от которой меня еще сильнее пробрал озноб, и затрясло так, как никогда в жизни. Я бросил взгляд на своего хозяина и увидел, что лицо его сделалось мертвенно-бледным, словно он увидел собственную смерть.

— Вас обоих зовут Синдбадами, — начал джинн, не обращая внимания на наше дружное подтверждение, — но лишь один из вас невообразимо богат. — Его улыбка сделалась шире, обнажив огромные зубы, каждый длиной с половину роста взрослого мужчины. — Кто этот Синдбад?

На этот раз и носильщик, и торговец промолчали. Улыбка исчезла с лица духа.

— Очередной человеческий трюк! — взревел джинн. — Вы пытаетесь отделаться от меня с помощью языковых разночтений. Но Оззи — не просто гигантское сверхъестественное существо. Нет, Оззи знаток языка людей. — Он умолк, будто наслаждаясь своим мастерством. — Если вы не желаете говорить о богатстве, тогда кто из вас не богат?

Наши с мореходом голоса слились в невольном хоре:

— Это моя участь!

Джинн над нами взревел, будто сто штормов разом. Оба Синдбада попятились, ожидая ужасного гнева демона.

Вместо этого великий и ужасный Оззи вздохнул.

— Нет, нет, нет. Я не верю, — пророкотал он. — Что встало на пути моего ужасающе жестокого возмездия? — Огромные глазные яблоки джинна перекатились туда-сюда на гигантском лице, взглянув сначала на морехода, потом на меня. — Возможно, вы могли бы сказать, что у меня неверная информация. Возможно даже, что существуют и еще Синдбады, шатающиеся по этому отвратительно пахнущему человеческому жилищу. — Его голос гневно возвысился. — Почему же тогда я не могу попросту убить всех вас?

Дух вздохнул еще раз.

— Да, я не хуже вас знаю, что не могу. В конце концов, насчет подобных вещей существуют правила. О, как я ненавижу, когда выдаются такие дни!

Джинн долго бормотал что-то себе под нос, прежде чем снова обратить внимание на стоящих перед ним смертных. В глазах его, казалось, засверкали красные отсветы, словно злоба распалила внутри него огромный костер; пламя, которое в любое мгновение могло яростно вырваться наружу. Долгим тяжелым взглядом он уставился сначала на могучего морехода, потом на мою жалкую особу. Потом он открыл рот и заговорил:

— Пропади все пропадом! — Вот все, что он сказал.

Он снова глубоко вздохнул, отчего поднялся ветер и по двору закружились песчаные смерчи. Глаза его скосились в разные стороны, так что один воззрился на моего прославленного тезку, в то время как другой изучал меня.

— Знайте же, о Синдбады. Я выполню ужаснейшее из моих заданий. И когда я узнаю правду, никто из вас не избежит своей участи. Заставлять джинна возвращаться в третий раз — значит накликать верную смерть! — Он снова помедлил и вновь позволил себе едва заметную улыбку. — Мне просто подумалось, что об этом стоит упомянуть.

На том огромный зеленый кошмар исчез, и исчезновение его сопровождалось таким грохотом, будто само небо раскололось на куски.

Ахмед ткнул меня острым локтем под ребро:

— Что я тебе говорил насчет того, что так всегда и бывает?

Я ничего не ответил юнцу. На самом деле я был слишком ошеломлен, чтобы реагировать на что бы то ни было. Жизнь носильщика никогда не бывала исполненной таких треволнений. Кульминацией множества дней до этого сегодняшнего бывали переживания по поводу лишнего перезрелого граната или заплесневелой буханки хлеба. Сколь притягательными казались теперь эти гнилые фрукты и покрытый плесенью хлеб в теперешней ситуации. В конце концов, что значит какая-то сотня динаров, когда твоя жизнь в опасности?

— Ну что ж, — в свою очередь вздыхая, сказал мой некогда богатый хозяин, — похоже, как говорят мудрецы, земля горит у нас под ногами. Нам ничего не остается, как отправляться в путь немедленно.

Нам?

Великий и могущественный Синдбад произнес это слово так, будто оно включало в себя всех, кто стоял сейчас в этой комнате, даже некоего бедного и ничтожного носильщика, которому просто случилось проходить мимо его ворот в неподходящий момент. Нам? Конечно, это правда, что этот самый торговец накормил меня куда более роскошной едой, чем я когда-либо пробовал; и он рассказал мне историю, полную таких опасностей и чудес, что я сидел совершенно зачарованный; а потом он предложил мне сокровище, превосходившее все мои надежды.