Стэнк Константин - Неудачный контакт (Сборник рассказов)

Вот тогда Он впервые и заговорил о даче, хорошо, что она согласилась. Теперь у нее есть дача, да и дом. Он все же построил его, не такой, как хотелось, но все же свой, просторный и уютный.

– Вдова…? Опять это чудовищное преследование навязчивой мысли, дикой и нелепой, как сам факт Его внезапной смерти. Умер он совершенно неожиданно, без всяких больниц и тяжелых болезней. Просто ей позвонили с Его работы и сказали, что Его больше нет – сердце, мол, не выдержало – инфаркт.

На очередной сюрприз это было не похоже. Такими вещами не шутят.

Увы, оказалось чудовищной в своей нелепости правдой! – «Зацепил, затравил мою душу и спрятался в иной мир», – приходили ей странные мысли в минуты горького отчаяния.

Вместе с «новой жизнью» на народ обрушилась и дикая безнравственность. Секс и эротика – отовсюду, из любой телепередачи, в кино, газетах, книгах, журналах. Ей казалось – народ сводят с ума, как будто нет других проблем в разрушаемой стране?

= «Разрушить нравственность, вот их основная задача!», – высказался однажды Он. «Пока сохраняются, высоко – нравственные культурные традиции – страна непобедима!»

А у «Ленки– акрариум» совсем сорвало тормоза. Она и так-то не отличалась особой порядочностью. Заботами, по отношению к мужу, семье, а тут еще и поддала ей смелости «Новая жизнь».

Петька ее, не больно трудолюбивый, стал теперь водителем-дальнобойщиком и неделями пропадал в рейсах – искал все «больших денег», не желал трудиться на заводах, где и платили-то плохо, и работать надо от звонка, до звонка. А Ленке все мало.

Ленка же зачастила в ночные клубы. Оттуда возвращалась не одна, а всегда с «Хачиком». Нарядная, как новогодняя елка, вся в золотых украшениях и модных нарядах.

Почему-то всегда у нее были именно хачики.

Почему хачики?

Как-то ей довелось нечаянно прослушать очередные откровения соседки через дверь, с лестничной площадки.

– «А они красиво объясняются в любви и, не жадные! Петька то, что промямлит что – попало, да и то, когда пьяный!», – оправдалась Ленка, перед подругой, как всегда на лестничной площадке и нарочито громко. Чтобы, мол, соседи не расспрашивали, не осуждали.

Петька норовил возвращаться из рейса непременно ночью. Выбрасывал из квартиры очередного кавалера и колотил Ленку.

– «Еще раз пальцем тронет, я его посажу. Бьет– значит, лю-ю-ю-бит!», – размазывала Ленка слезы, вместе с тушью, по щекам на утро, жалуясь какой-либо из добросердечных соседок.

Вдова…? Какое неприятное слово. Словно определение о человеке с вынутым сердцем, покинутом и забытом. А может быть так оно и есть?…

А у них? У них всегда все было пристойно, с любовью и безграничной нежностью и уважением, просто наслаждались друг другом. Все в традициях завещанных предками, воспитанных многовековой семейной культурой. Она не позволяла себе никаких вольностей, да и не требовалось.

По вечерам, перед сном они всегда читали. Она классику и романы о любви, Он – техническую литературу и журналы, непременно технические. Но не всегда это удавалось под тихую, спокойную, классическую музыку.

Часто, за стеной стонала и страстно вскрикивала Ленка – демонстрировала любовную страсть.

А она всякий раз возмущалась:

– «Что это она все орет!?»

Он добавлял:

– «Завтра ее Петька опять будет колотить как грушу!» И предлагал перейти спать на другую кровать. Сильный Он был мужчина.

Петька все же попал в тюрьму. Только посадила его совсем не Ленка, а родственники какого-то Казбека.

Казбек, возомнил себя мастером спортивных единоборств, потому и вздумал защищаться, всякими хитрыми приемами. А Петька! Он же прямой как лом, и силы у него не меряно. Просто сломал кавалеру нос и три ребра.

За это его и посадили влиятельные родственники Казбека. Вывернули все на суде так, что оказался виновен Петька. Причинил он, видите ли, тяжкие телесные повреждения из хулиганских побуждений.

Вылететь бы Казбеку просто из квартиры, как это проделывали много раз до него другие. И нос не испортил бы себе и алчный адвокат не потребовался бы, да и Петька избежал бы тюрьмы.

В качестве компенсации морального ущерба, судебные приставы отобрали еще и квартиру, на Петьку она была оформлена. Славно потрудились ловкие адвокаты.

Осталась теперь Ленка без детей, которых у нее не могло уже быть, по причине беспорядочных связей, без мужа, без квартиры. И не наряжается больше, как новогодняя елка – продает свои золотые побрякушки, на рынке.

Как-то она встретила ее на рынке. Там и жаловалась ей «птичка ганарейка» на свою, несправедливую судьбу. Не нашлось ей счастья в ночных клубах.

– Не научит ее жизнь, ох не научит. Не зря говорят, что горбатого могила исправит.

И опять мысли, мысли.

Какое дело ей до бестолковой, глупой соседки? У самой-то жизнь не мед.

Но у нее, есть Он, и дети – дочь и сын, сильно похожие на Него и внешне и характером.

Счастливая все же она и прожила свои годы счастливо!

– Ну, вот стало легче, да и закупила все, что планировала. Надо возвращаться домой, наверняка приедут дети, отпросятся в деканате, сдадут экзамены досрочно, все сделают, возможное и невозможное. Но все равно приедут к ней на день рождения. Постараются, конечно же, сюрприз преподнести, не предупредят. Как любил это делать Он.

Он просто обожал сюрпризы, на ее день рождения, среди зимы, всегда дарил ей букет свежих белых хризантем – ее любимые цветы. Откуда их брал? На вопросы всегда однозначно отвечал:

– «Друзья помогли!».

Друзей хороших, настоящих друзей у них, особенно у него было много, потому и верила. А удивленное восхищение, чудесному букету высказывала всегда, потому, что знала.

Ему – приятно.

Сумки тяжелые, много она всего накупила, но ради дня рождения стоит, наготовит всяких вкусностей, готовить она любит. Накроет хороший стол. Гости ведь непременно придут, хотя она никого и не приглашала, но друзья не забудут– придут, да и детей надо порадовать.

Дети.

Дети у них получились хорошие. Воспитали их в любви и заботе, научили добру и всему хорошему. Отличают в жизни все важное от наносного, модно-проходящего. Теперь они оба, погодки учатся в одном институте, на одном факультете и даже в одной группе. Пытались их преподаватели определить в разные группы, да не вышло, так и оставили, очень уж хорошие студенты, мало нынче таких.

Вот и дом уже виден, немного остается пройти…

Дом.

Когда Он затеял строить дом, она еще немного повозражала, для порядка. Тогда Он срочно сократил должность главного конструктора самолета и назначил ее главным архитектором. Приставал к ней с бесконечными согласованиями, той или иной планировки и она соглашалась всегда, потому, что он был самый умный, и возражать не было необходимости, зачем расстраивать лишний раз, какими-то там возражениями.

Потом, когда дом уже стоял, стали выявляться разные недостатки самодеятельного проектирования. Это раздражало ее, и однажды она не сдержалась:

– «У тебя тут все на соплях!», – допекли ее все же – всякие мелочи.

– «Ну, ты и язва!», – ответил Он.

– Прободная, – добавила она смеясь.

На том все и закончилось, конфликт не состоялся, как всегда только посмеялись.

Потом он захотел на чердаке обустроить мансарду. Это ей совсем не нравилось:

– «Кто там будет убирать, карабкаться еще по лестнице, мне и так хватает!»

– Зато детям и внукам будет весело и приятно, – возразил Он и застрял на чердаке на несколько долгих месяцев. Спускался, только по крайней необходимости.

Потому она в то время и говаривала, частенько:

– «Карлсон наш, теперь живет на крыше!».

Однажды все же не выдержала и поднялась по крутой лестнице. В сумраке чердака гулко стукнулась, обо что-то головой и тут же вспылила:

– «Это еще, что за фендибобер!?» – сказала сердито, разглядывая какой-то короб, проложенный через весь чердак, от восточного фронтона к самому западному.

– Это секрет, в свое время – узнаешь, – отозвался Он из полумрака.

Чердак огромный, просторный, трудно сюда добираться.

– Как же здесь убираться, дело к старости, а у меня сейчас уже, не хватает сил, – попыталась возмутиться она.

– Не переживай, все будет делаться автоматикой, – заверил Он и запретил ей и детям подниматься на чердак. Мол, из соображений секретности…

И действительно, с тех пор она, да и дети, ни разу не были на чердаке. Иногда, заслышав доносящиеся с чердака тихие щелканья, скрипы и шорохи, язвительно спрашивала:

– «Автоматика убирается?»

– Не волнуйся, все там хорошо, – проявлял Он абсолютное спокойствие.

Вот уже и дом совсем близко, какие же тяжелые сумки! Кто-то спешит навстречу.

Женька– дочка!

– Мамочка, куда ты пропала, телефон звонит, не переставая, все спрашивают: «Во сколько, когда приезжать?» А я всем ответила: «Как всегда в 18.00. Вы же всегда в это время собираетесь?»

– Кто же звонил? – , освободилась она, наконец, от неподъемных сумок.