Юрий Сильвестров - Айболит-99

Мятку вздохнул и зашагал по направлению к зданию, фасад которого украшала огромная вывеска: "Таверна Бензина: Трусливая половина месяца". "Странное название для питейного заведения," — подумал Мятку, заходя внутрь.

За столом, установленным в самом центре зала, веселилась весьма необычная компания. Там был чешуйчатый изверг; горгуль; тролль — огромный детина, чьи бицепсы были толщиной как минимум в два Волкодава, да и то если на Мятку бронежилет; две девицы — из числа тех, при виде которых у нормального мужчины уровень гормонов повышается до невиданной величины; и, с виду, совсем обычный парень. Однако присмотревшись повнимательнее, Волкодав разглядел, что юноша был пентюхом, и, следовательно, намного опаснее, чем казался.

Позвольте представиться: Люпупрессарио, — представился Волкодав, подходя к столику.

Очень приятно, — поднялся горгуль. — Я — Бензин, хозяин этого курятника.

Люпупрессарио — это имя или фамилия? — очаровательно пробормотала зеленокожая девушка с красными волосами.

Это прозвище, — ухмыльнулся Волкодав. — Позвольте поинтересоваться Вашим именем?

Меня зовут Тананда, — проговорила девушка.

Тана… Н-да? — удивился Волкодав.

Не родственник, — грубовато пробасил изверг.

Ах, Аазик, не преувеличивай, — прильнула к извергу Тананда.

Меня зовут Банни, — улыбнулась вторая девушка. — Но ни к жукам, ни долларам я не отношусь!

Я и не думал… — Волкодав сделал вид, будто смутился.

А я — великий Шкив, — представился наконец пентюх. — И позвольте мне поинтересоваться: что Вам нужно от меня и моих друзей? Отвечайте!

Дело в том, что… — начал было Волкодав, но закончить не успел.

Раздался жуткий грохот, и часть одной из стен обвалилась внутрь. Сквозь пролом протиснулся молодой дракончик.

Валлеты украли Приз Большой Игры! Валлеты украли Приз Большой Игры! — возбужденно зачастил он.

Глип! Здесь посторонние! — строго крикнул Шкив.

Видно было, что дракон смутился.

Глип… — сказал он, извиняясь. — Глип; глип-глип; глип-глип-глип?..

Ну, ладно-ладно, — сказал Шкив, гладя дракона по голове. — Лучше расскажи, что произошло.

Глип, — снова зачастил дракон, — глип-глип, глип, глиип, глииип! Глип! Глипп, глипп! Глип глип-глип, глип глиип? Глип… Глип? Глиип… Глип-глип?.. — дракон грустно потупил глаза.

Глип хороший, — Банни тоже погладила дракона по голове. — Не волнуйся, Глип, Шкивви справится с этим.

От улыбки Банни в помещении сразу стало на несколько градусов теплее. Температура приближалась к критической.

Ситуацию разрядило появление нового действующего лица. Лицо это было огромно и скорее напоминало чью-то морду, закутано оно было в звериные шкуры, к которым крепились генеральские погоны, а на боку висел огромных размеров топор.

О, кого я вижу — мой мальчик! — воскликнуло лицо и обняло Шкива.

О, кого я вижу — моя девочка! — лицо вознамерилось было поцеловать Тананду, но промахнулось и облобызалось с Аазом. Так очередь дошла и до Волкодава.

О, кого я вижу! А кого я вижу? — прищурилось лицо и дохнуло на Волкодава перегаром.

Люпупрессарио, — представился Волкодав.

Очень приятно, а меня зовут генерал Плохсекир! — воскликнул генерал Плохсекир. — Так сказать, плох тот секир, который не пью, то есть не Хью!

Генерал громко захохотал, потом вдруг перестал смеяться.

Позвольте поинтересоваться: а что, собственно, привело Вас сюда? — спросил он.

Дело в том, что… — начал было Волкодав, но закончить не успел.

Раздался жуткий грохот, и вторая стена таверны разлетелась, словно от выстрела плазменного гранатомета. Чуть погодя, когда пыль, поднятая взрывом, слегка рассеялась, сквозь пролом в стене вошел высокий рыжеволосый мужчина. Мятку без труда признал в нем своего сегодняшнего соседа.

Позвольте представиться, — Эрих, янтарный князь, — проговорил тот.

Очень приятно, — проговорил Шкив.

Грызь! — сказал тролль.

Глип! — сказал дракон.

Мы польщены, князь, — хором сказали Банни и Тананда.

…! — хором промолчали Ааз и Плохсекир.

В этот момент Банни и Тананда одновременно улыбнулись Эриху. Температура в помещении повысилась еще на несколько градусов и вплотную приблизилась к критической. Мятку с тоской огляделся по сторонам, но, похоже, ничто из находившегося в таверне ситуации не спасало.

И тут раздался жуткий грохот. Дверь сорвалась с петель и упала вовнутрь. В таверну вошла женщина.

Волкодав взглянул в ее сторону и судорожно сглотнул. Она была самым большим (в прямом смысле!) человеком, которого Мятку когда-либо доводилось видеть.

Привет, братишки! — приветливо поздоровалась она. Заметив, что в зале посторонние, она сочла необходимым представиться. — Я — Маша.

Ма… Маша?! — Волкодав судорожно выдохнул.

Я тебе не мамаша! — Возмущенно воскликнула Маша. — И вообще, ты кто такой?

Лю… люпенпресс… прессарио… — пробормотал Волкодав.

А зачем это ты сюда заявился? — продолжала допрос Маша.

Дело в том, что… — начал было Волкодав, но закончить не успел.

Раздался жуткий грохот, и со здания таверны сорвало крышу. Сверху в зал заглядывало чье-то гигантское лицо.

Кто это еще тут? — прогрохотал голос с небес. — А ну-ка!

Волкодаву показалось, что этот взгляд пронизал его насквозь, до глубины души; но наваждение, к счастью, длилось не больше нескольких секунд.

Ах, так! — воскликнул тот же голос. — А ну убирайтесь, откуда пришли!

И Волкодав почувствовал, что его куда-то тянет, затягивает; а потом в глазах замелькали знакомые цветные сполохи… Очнулся он уже в знакомом зале, близ завораживающе подмигивающего огоньками пульта.

Кто это был? — спросил Волкодав у Эриха, но ответил ему Хоб:

Это был Автор, Волкодав. Ты можешь гордиться, — не каждому доводится увидеть Автора вживую!

Но Волкодаву не хотелось гордиться.

Что, к чертовой матери стряслось? Почему все пошло наперекосяк с самого начала? Опять, что ли, фокусы со временем? — он схватил Хоба за отвороты щегольского смокинга и легонько потряс.

А-а-а-а! — затрясся гоблин. — Не тря-си ме-ня, пожа-луйста!

Волкодав нехотя отпустил Хоба.

Понимаешь, — заторопился гоблин, — компьютеры ошиблись при распознавании сигнала, и вы попали в авторскую вселенную, когда ею управлял Сам… Ну вот и… — гоблин широко развел руками, но Волкодав уже не смотрел на него.

Волкодав смотрел мимо Хоба, туда, где стояла Теххи с голубым матерчатым сверткам в руках. Волкодав подошел поближе.

Познакомься, — сказала Теххи, — это наш сын.

Из свертка выглядывало розовое морщинистое личико, выражавшее абсолютное довольство жизнью.

Это самый прекрасный ребенок на свете, — совершенно серьезно произнес Мятку.

И я тоже так думаю, — сказала Теххи и поцеловала Волкодава.

Да, — проговорил Хоб, — уж этим двоим не страшен никакой Автор!

И действительно, Волкодав и Теххи жили-поживали и добра наживали, до тех пор, пока…

Но это уже совсем другая история.

Следующий абзац, начиная со слов «Лицо Камноедова в этот момент чем-то напоминало черты лица товарища Лавра Федотовича Вунюкова» и заканчивая словами «„Гм“, — соврал Эдик и грязно выругался», не попал в окончательный текст книги из-за цензурных ограничений.