Алексей Калугин - Миротворцы

– Мы ведь можем взять на вооружение не только взаимное доверие, но и точный расчет, – ответил я. – У тебя под рукой кнопка системы самоуничтожения корабля. А я возьму с собой пульт дистанционного управления. При том, что наши корабли будут состыкованы, взрыв любого из них приведет к уничтожению другого. И если ты серьезно собрался свести счеты с жизнью, то у меня, честное слово, такого желания пока не возникает.

Обдумывание моих доводов не заняло у шена много времени.

– Хорошо, – сказал он. – Подводи свой корабль по левому борту. Я выброшу соединительный рукав.

Стыковка произошла без проблем. Магнитные захваты, которыми пользовались шены, позволяли герметично присоединить конец гибкого соединительного рукава к любому типу люков, вне зависимости от их конструктивных особенностей и форм. Единственным его недостатком было то, что проходить по нему приходилось на четвереньках.

Выбравшись из люка, я прополз по соединительному рукаву и, только оказавшись в шенском корабле, выпрямился во весь рост. Шен уже ожидал меня в шлюзовой камере. Он стоял, широко расставив свои длинные, тонкие ноги и величественно сложив руки на груди. Одет он был в темно-зеленый комбинезон с ромбовидной нашивкой с правой стороны груди. Вообще-то его вполне можно было принять за человка, если не обращать внимания на то, что вместо головы у шена на плечах стояло нечто, очень напоминающее большой заварной чайник с задранным кверху носиком. Под носиком находилась узкая прорезь рта. Два глаза были расположены с боков большой лысой головы шена, поэтому для того, чтобы внимательно посмотреть на что-то, он по-птичьи наклонял голову.

Именно так он и смотрел на меня. Точнее, не на меня, а на то, что я держал в руке.

Я улыбнулся как можно более приветливо и протянул руку вперед, давая ему возможность как следует рассмотреть этикетку на бутылке «Смирновской», которую, отправляясь в гости, я на всякий случай прихватил с собой.

– Что это? – недоумевающе проскрипел шен.

– Водка, – ответил я. – Алкогольный напиток, который мы употребляем с друзьями, встречаясь в неформальной обстановке. Способствует созданию атмосферы раскрепощенности и душевной близости.

Шен наклонил голову к плечу и указал рукой в сторону выхода из шлюза.

Пройдя по узкому переходу – я впереди, шен следом за мной, – мы вошли в кабину пилота, которая оказалась удивительно похожа на ту, которую я совсем недавно покинул. То же расположение приборной доски, только с несколько иной компоновкой индикаторов. Такой же обзорный экран над ней, только не плоский, а параболический, что объясняется особенностью зрительного аппарата шенов. А кресла для пилотов так и вовсе словно вынесены с моего рейдера. Тогда я еще подумал, что ограничением для фантазии инженеров и дизайнеров служат только анатомические особенности тех, кому предстояло пользоваться их разработками. Ну а поскольку шены такие же гуманоиды, как и мы, то и на особую экзотику рассчитывать не приходилось.

Впрочем, это было даже и к лучшему – я сразу же почувствовал себя как дома.

Шен предложил мне сесть в кресло пилота и, дождавшись, когда я занял свое место, опустился в соседнее, напряженно положив длинные руки с тонкими подвижными пальцами на узкие подлокотники.

– Меня зовут Чейт А, – представился я.

– Гоу-А-Син, – назвал свое имя шен.

– Ты водку пьешь? – спросил я, приподняв бутылку за горлышко.

– Мы употребляем спиртное, – наклонил голову шен. – Только в менее концентрированной форме и с другими добавками.

– Нужно бы выпить за знакомство.

– Не откажусь. Я много слышал о вашей водке, но вот попробовать мне ее не доводилось.

– «Смирновская», – щелкнул я пальцем по этикетке. – Марсианского розлива. Высший класс!

Шен быстро организовал столик, вытянув из-под пульта какой-то прямоуголный ящик и накрыв его сложенной пополам звездной картой. У него даже закуска нашлась – что-то похожее по форме на круглые галеты, сложенные по две и прослоенные какой-то разноцветной массой.

Стаканы, которые выставил на стол шен, представляли собой по форме невысокие цилиндры, закрытые сверху притертыми крышками, похожими на перевернутые воронки. Дело в том, что ротовой аппарат у шенов устроен таким образом, что они не могут пить жидкость через край, как мы, а вливают ее в себя через эту самую воронку.

Я-то, естественно, воронку со своего стакана снял. А шен, после того как я наполнил его стакан, снова надел на него воронку.

– Со знакомством, – сказал я.

Мы чокнулись. Шен сначала осторожно понюхал содержимое своего стакана через дырочку в крышке, а затем, лихо опрокинув сосуд, влил в себя все его содержимое разом. После этого он довольно крякнул и закусил крошечным кусочком галеты.

Я тоже попробовал это печенье. На вкус оно оказалось похожим на самую настоящую мацу, а прослойка, судя по вкусу, была из гомогенизированного мяса с какими-то необычными, очень ароматными специями.

– Ну, теперь обсудим твои проблемы? – спросил я и тут же предложил альтернативу: – Или сначала еще по одной?

Шен молча протянул мне свой стакан.

После второй порции мне стало тепло и радостно. Откинувшись на спинку кресла, я смотрел на шена уже как на старого знакомого, ничуть не удивляясь его необычной внешности.

Гоу-А-Син, похоже, тоже почувствовал себя значительно лучше, чем когда разговаривал со мной по открытой связи. Глаза его заблестели, а пальцы быстро постукивали по всему, что попадалось под руки, а это, как я узнал позже, свидетельствовало о добром расположении духа шена.

– Ну, так что у тебя стряслось? – по-дружески спросил я. – Какого черта ты решил изобразить из себя камикадзе?

Шен постучал пальцами по подлокотникам и начал рассказывать.

Чтобы не пересказывать всю его историю и не утомлять вас однообразными подробностями, скажу только, что на военной базе шенов сложилась та же ситуация, что и у нас на «Головачеве-12». Большинство из собранных там солдат томились от скуки и безделья, мечтая только о том, как бы смотаться домой на недельку-другую. Воевать с нами не хотел никто, главным образом потому, что непонятно было, из-за чего, собственно, затеяна драка? Какой стратегический интерес может представлять собой планета, пригодная разве что только на то, чтобы устроить на ней грандиозную свалку токсических отходов?

Высшие командные чины шенов прекрасно понимали, что моральный дух армии падает, а потому отчаянно искали способ выйти из войны с честью для себя. Ну а поскольку, по их мнению, звание гениального полководца можно снискать только на поле боя, а другой войны, помимо возникшего буквально на пустом месте конфликта с Земной федерацией, в ближайшее время не намечалось, шенские генералы продолжали посылать свои войска в бой. Временные же неудачи объяснялись тем, что командование Земной федерации использует на своих боевых кораблях секретные двигатели нового поколения, дающие им значительное превосходство в скорости и маневренности.

Теперь я думаю, вы и сами догадываетесь, что именно искал шен Гоу-А-Син возле границы Добышевского. Он собирался незаметно подобраться к нашим постам, захватить в результате неожиданной и стремительной атаки небольшой патрульный катер землян и перегнать его к себе на базу. Сей геройский поступок он собрался совершить для того, чтобы получить полагающийся за это отпуск. Шены вообще, не в пример нам, очень заботливые и любящие семьянины, а у моего нового приятеля Гоу-А-Сина к тому же еще незадолго до войны родилась парочка очаровательных близнецов. Он мог видеть их только на видеодисках, которые ему присылали из дома. И хотя решился Гоу-А-Син на столь отчаянный шаг не в пьяном угаре, как ваш покорный слуга, а находясь в жутко депрессивном состоянии, однако корабль свой он, так же как и я, благополучно угнал, надеясь на правоту старой истины, гласящей, что победителей не судят.

Теперь же, когда шен проиграл мне сражение, ему оставалось только взорвать свой корабль, чтобы он не попал к врагам, и передать собственную персону в руки армейского правосудия Республики Шен, от которого, если судить по тяжким вздохам, кои издавал периодически Гоу-А-Син, ничего хорошего ждать не приходилось. Или же, дабы сохранить остатки чести, взорвать себя вместе с кораблем, как и намеревался поступить мой шен.

Пока Гоу-А-Син рассказывал мне свою историю, мы с ним успели прикончить принесенную мною бутылку «Смирновской», и теперь место ее на столе занимал высокий графин, похожий по форме на два шара, поставленные один на другой и соединенные тонкой стеклянной трубочкой. Сосуд был наполнен розоватой жидкостью, по консистенции и по вкусу похожей на густой кисель. Называлась эта жидкость «габрал» и являлась она шенским аналогом нашей водки. И хотя градусов в ней, как и предупреждал Гоу-А-Син, было поменьше, чем в «Смирновской», но зато и потребляли мы ее большими порциями.