Олег Шелонин - Битва аферистов

Гномики дружно кивнули.

– Вот это другое дело. Под таким соусом я спокойно подпишусь.

Пока Яга обрабатывала гномов, Кощей пытался достучаться до Соловья, задумчиво глядевшего в потолок. Разбойник все никак не мог сообразить: что в нем такого ценного, что за него дают целых шестьсот мешков? В конце концов нетерпеливый злодей в третий раз за этот день отвесил бедолаге затрещину и, заметив, что глаза последнего на мгновение сфокусировались, торопливо приступил к инструктажу:

– Так как физиономия твоя засвечена, будешь работать под прикрытием. Понял?

– Э-а,– отрицательно мотнул головой разбойник.

– Сейчас поймешь. Где-то тут у меня было…– Бессмертный кинулся к тяжелому кованому сундуку, стоящему в углу кабинета, откинул крышку и начал лихорадочно рыться внутри.– О! То что надо!

Он собственноручно подвязал на черную щетину Соловья волнистую белоснежную бороду, приклеил пышные седые усы, напялил сверху чалму.– Вот, то что надо! Будешь почтенный Мурза-бей. Повтори!

– Му… Мо… Морду бей?

– Тьфу! Бестолочь! Нет, эта легенда не пойдет.

Содрав с Соловья чалму, Кощей натянул на буйную шевелюру своего помощника парик под цвет бороды и закрепил его серебряным обручем с крупным рубином в центре.

– Тебе ведь после дракона к волхвам идти, вот волхвом и будешь. Постарайся за своего сойти. Эти дурачки, что за моей смертью в поход пошли, мимо старцев не пройдут. Но сначала, не забудь, к дракону заглянешь. Скажешь, что его любимая у меня, что встретиться, мол, надо. До нашей базы для него зеленый коридорчик организуешь… нет, этим я сам займусь. А твоя задача эту толпу,– Кощей ткнул пальцем в карту мародеров,– по ложному пути направить. На.– Он сунул в руки разбойнику лист плотной глянцевой бумаги, исписанный корявым почерком Яги.

Разбойник прищурил глаза, пошевелил губами, перевернул лист, с удовольствием обозрел свою бородатую физиономию на обороте, похлопал глазами на циферки и расплылся.

– Чтоб выучил наизусть! – вернул его на грешную землю Кощей.– И не забудь: сначала дракон, потом волхвы, потом…

Соловей слушал невнимательно. Перед его мысленным взором сверкали золотые водопады, которыми истекали вожделенные шестьсот мешков.

– А-а-а! Спасите! Помогите!

– Васька, заткни пасть.

Алеша корягой пытался дотянуться до ветвей чахлой березы, росшей на краю болота, в которое они погружались все глубже и глубже. Береза, по всей видимости, не желала погибать вместе с этой троицей и нервно отдергивала ветви.

– Это не я, это твоя палка орет.

– Коряги не орут…

И тут до Алеши дошло, что это действительно орала коряга, извиваясь всеми своими узловатыми веточками.

– А-а-а! Я не коряга! Я лесовик! А-а-а! Спасите! Помогите!

– Ну чего шумишь? Подумаешь, тонем! Сейчас до березки дотянусь, хватайся за нее, и все выберемся.

– А-а-а! Не выберемся! Сейчас Чмок придет!

– Какой Чмок?

– Чудище болотное!

– Так чего орешь? Внимание привлекаешь?

– И то правда,– согласилась коряга,– и чего всполошился? Я-то ить не потону, потому как повышенной плавучести, а вам, бесстыдникам, туда и доро…

– Тихо!

Лесовик послушно заткнулся. Все насторожились. Со стороны болота до них донеслись странные звуки: чмок… чмок… чмок… С каждым разом это «чмок» становилось все громче и громче.

– А-а-а! – вновь заголосил лесовик.– Он уже зде-е-есь! Теперь ничего не поможе-е-ет!!!

– Я живым нэ сдамся! – Вано сверкнул белками глаз, выдергивая из болотной жидкости руку с кинжалом.– Сам зарэжусь!

Чмок! Чмок!! Чмок!!! Последнее «чмок» взметнуло в воздух тело гигантской жабы, с трехэтажный дом величиной. До утопающей троицы она не дотянула метров трех, не больше. Поднятая ее телом волна вышвырнула команду Алеши на берег вместе с илом, тиной и болотной жижей. Друзья вмиг оказались под прикрытием деревьев.

– А говорил, не поможет,– похвалил лесовика Алеша, отплевываясь грязью,– выходит, не зря орал.

– Спрашиваешь,– сразу напыжилась коряга,– я в этом лесу повадки всех чудищ знаю. Теперь оно нас не достанет. Чмок из воды никогда не выходит. Мазила!!! – Лесовик изобразил своими веточками-руками «нос» жабе.– Как был ты Чмо, так Чмом и остался!

В ответ из пасти жабы вылетел длинный раздвоенный змеиный язык. Друзья кубарем полетели на землю.

– Опять промазал!!! – захлебываясь от восторга, завопил лесовик.

Захваченный языком Чмока болотного, затрещал дуб. Корни, с ляжки быка толщиной, лопнули, и дерево вместе с огромным комом земли улетело в болото.

– Тикаем! – всполошился Васька.

– Первый случай, когда я с тобой полностью согласен,– не стал возражать Алексей.

– Ну куда же вы-ы-ы…– заплакала жаба и в сердцах хлестнула по поверхности болотной жижи длинным зеленым кнутом, увидев, как засверкали пятки удирающей во все лопатки троицы.– Ну почему меня никто не любит?

Алеша, отбежав на безопасное расстояние, остановился.

– Любовь надо заслужить, мадам.

– Я не мадам, я эта… мсье…

– Прошу пардона, но на мсье это тоже распространяется.

– Да как я эту любовь заслужу, если от меня все сразу разбегаются? Раньше, когда маленький был, еще ничего. Шлепаю себе по болоту, мама с папой умиляются: «Ах какое у нас Чмо растет! Какие лапки, какой ротик! Давай его так и назовем: Чмо Болотное!»…– Слезы брызнули из глаз жабы.

– Ну а потом? – сочувственно спросил Алексей.

– А потом, как подрос, умиляться некому стало. Как-то водички спросонок попил поутру – чмок! – а там, оказывается, мама с папой плавали. Они ведь у меня такие маленькие стали… потом.– Гигант зарыдал еще громче.– С тех пор меня уже Чмом Болотным не зовут. Только Чмоком. Ну почему меня никто не любит? Я про это даже стих сочинил.

– Давай паслюшай, а? – предложил Вано, стирая пучком травы грязь с лезвия кинжала.

– Давай,– не стал спорить Алексей.

Чмок открыл пасть, задрал морду кверху и заунывно, с надрывом заквакал:

– Ну как? Здорово?

– Здорово. Пушкин отдыхает,– успокоил Чмока Алеша,– Лермонтов рядом не стоял, а Маяковский даже не лежал, а вот насчет груди проблема.

– Какая?

– Большая. Чтоб тебя обнять, такая грудь нужна – о-го-го! А если ты, скажем, меня обнимешь, то мне будет у-гу-гу.

– Знаю,– понурился Чмок,– тут недавно дракончик пролетал… ма-а-аленький такой… веселый… о трех головах.

– Ну? – насторожился Алексей. Он кое-что слышал о своем трехголовом дяде от папы.

Чмок горестно вздохнул и поднял лапу с зажатым в ней кнутом.

– О господи!

То, что Алеша принял поначалу за кнут, оказалось оторванным у самого основания драконьим хвостом.

– Держите меня трое! – взбеленился Алексей. Вано с котом и лесовиком вцепились в авантюриста.– Сожрал?!

– Не,– Чмок с сожалением вздохнул,– я с ним это… поиграть хотел… вы ему хвостик верните, ежели по пути…– Зеленый хвост под тонну весом шмякнулся у ног Алеши. Жаба с трудом развернулась.– В гости пусть заходит… о поэзии поговорить там…

Чмок!!! Чмок!! Чмок!

– Значит, живой…– с облегчением выдохнул Алеша, поворачиваясь к лесовику.– Да-а-а… забавные зверушки в ваших лесах водятся.

– Ты еще дракончика не видел,– захихикал леший,– вот кто действительно забавник!

Алеша с натугой поднял хвост в самой тяжелой, толстой его части. Вано поспешил ему на помощь, обхватив хвост посередине. Васька сделал вид, что он тоже при делах, и навалился сверху на самый кончик.

– Где живет, знаешь? – спросил юноша лешего.

– Вон там.– Лесовик ткнул корявой ручкой в противоположную от болот сторону.

– А-а-а! Помогите! Спасите! – сразу донеслось с той стороны.

Алеша посмотрел на кота.

– Опять не ты?

– Опять не я.

Юноша перевел взгляд на лешего. Тот молчал, забавно хлопая маленькими глазками-бусинками из-под зелененьких листиков-бровей.

– А кто опять?

– Дракончик,– хихикнул лесовик,– маленький… но я с вами не пойду. И не просите!

– Нужен ты нам. За мной!

Команда Алеши, сгибаясь под тяжестью хвоста, потрусила в сторону звуков. Сгибались, правда, только Алеша и Вано. Васька предпочел заняться туалетом. Удобно устроившись на кончике драконьего хвоста, он принялся вылизывать свою драгоценную шкуру.

– А-а-а!

– Спасите!

– Помогите!

– И чего орут? – презрительно фыркнул Васька.– Можно подумать, их режут.

– Не каркай! Поднажмем! – скомандовал Алеша.

Его дружная команда поднажала. Разгон они взяли такой, что не заметили, как пролетели лес и с размаху чуть не вляпались в серую, мрачную скалу, вплотную примыкающую к дубраве. К счастью, пещера, расположенная в этой скале, имела довольно широкий вход. В нее-то вся троица и ввалилась.