Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования

— Говоришь, что люди это видели? Значит, свидете­ли-то были!

— Ага, половина их отряда, или как там они себя назы­вают. На окончание смены хотели голышом в полнолуние искупаться. Так первый и доплавался. А следы — те же.

— Только не говорите мне, что это акула-людоед заплы­ла в пресные воды!

— Акула, может быть, и не заплыла, а вот псих или из­вращенец с ластами, в подводной маске и с кислородным баллоном за спиной — так очень может быть.

— Если бы это был извращенец, то... хм... того... следы были бы другие.

— Ага, как же, так тебе полиция всё и расскажет. Знаешь, как это бы статистику им подпортило? Меня лично в этой истории интересует сюжет с тем зелёным шлейфом.

— И что тут интересного? — опять подключилась к раз­говору женщина в большой шляпе.— Наверняка это ка­кой-то осадок со дна.

— Ну что вы такое говорите? Какой ещё осадок?! В жиз­ни не видал зелёного ила.

— А может, это неизученная разновидность водорос­лей?

— В таком, извините меня, болоте? Скорее всего, дело в том, что соседняя фабрика сбрасывает сюда производст­венные отходы. Пошла химическая реакция и...

— А вдруг из-за этих отходов водоросли одичали?

— Ну это уж слишком! Не станете же вы убеждать меня в том, что водоросли душат людей?

Якуб посмотрел на свои часы и немного испугался. До начала обеда оставалось меньше пятнадцати минут, а ему ещё надо было переодеться. С большим сожалением он оторвался от подслушивания разговора и бегом направился в сторону домиков. Еле успел. В столовой все продолжали комментировать недавнее происшествие, но из этих разго­воров Якуб не выловил для себя ничего нового. Сразу же после обеда на пороге столовой Вендерович наткнулся на своего лечащего врача. Терапевт с дивной фамилией Меш­ков затащил его в свой кабинет.

— Ну? — спросил он приветливо.

— Что — ну? — так же приветливо ответил вопросом на вопрос Якуб.

— Как самочувствие? — уточнил врач.

— Моё самочувствие вмиг улучшится, если меня отпус­тят домой,— нахмурился Якуб.

Врач добродушно улыбнулся:

— И чего пану здесь не хватает?

— Мучаете вы меня. Каждое утро эта дурацкая гимна­стика! Что вы говорите? Для поддержания формы? Согла­сен, я махаю ногами и не возникаю. Скажите только, зачем мне всё это? Зачем?! Допустим, что за год-два я состарюсь до такой степени, что буду нуждаться в помощи. Ну тогда и пропишите мне ковылять с палочкой! Такое с каждым рано или поздно может случиться. Но на этот случай у меня есть конь и мотоцикл. И если мне надо будет сделать покупки в магазине, я оседлаю свою клячу и поеду. Сам!

— Поверьте мне, Вендерович, придёт такой день, когда пан не сможет уже сесть на свою лошадку. И что тогда? Со­гласен, у себя перед домом вы ещё сможете приставить к ней лестницу, чтобы на неё взобраться, но кто вам подста­вит ту же лестницу возле магазина, чтобы вы могли слезть? Неужели будете просить помощи у знакомых?

— Доктор, у вас все дома? Неужели Якуб Вендерович... потомок казаков... на коня и с лестницей?! Как свистну, так моя кляча передо мной на колени и опустится. Как сяду в седло, свистну два раза, она и встанет. А иначе я и подавно сам пешком ходил бы и без ваших пророчеств. Ноги мои ещё, гэ-гэй, гляди, послужат! Правда, силы уже не те, что раньше, когда я в партизанке фрицев в зад пинал до тех пор, пока они дух не испускали, но, слава богу, найдётся ещё по­рох в пороховницах!

— Ну давайте я пану хотя бы давление измерю,— немно­го опешил доктор.

— А меряй, Склифосовский, мне не жалко. Только я предупреждаю, у меня давление поднимается от одной то­лько мысли о нём. Мнительный я, понимаете ли.

— Скажите, пожалуйста, только честно. Пан не любит врачей?

— А чего ж вас не любить? Люди как люди. Одни точно ангелы людям служат, а других вешать надо за халатность и взятки.

Доктор сделал вид, что не услышал последнее замеча­ние, и продолжил:

— Скажите, вы нервничаете по поводу сегодняшнего происшествия?

— Вы насчёт того мальчика, что утопился? А как же. Жалко ребёнка. Из него мог вырасти порядочный человек.

— Интересный у вас подход к жизни. А вот если бы он вырос и стал бандитом?

— Не исключаю и такой возможности. Но, по данным статистики, люди, в большинстве своём, добрые. Хотя не скрою, что меня очень заинтересовало то зелёное вокруг его шеи.

— Что зелёное?

— Ну такое, похожее на шарф из водорослей. Но это не водоросли, а как бы желе...

— Хорошо. Я обязательно обращу на это внимание.

— А что, пан будет делать вскрытие? А можно будет по­смотреть?

— Нет, не я. Меня пригласили на консилиум. Это толь­ко для врачей.

— Я знаю, что такое консилиум. Хотя и не знал, что его созывают и для «жмуриков».

— Бывают исключения. Как вы понимаете, такое коли­чество похожих случаев в одном месте не может не вызвать подозрений. Если это дело рук психопата, его надо обязате­льно поймать. Но это уже не забота пана. Вам надо отды­хать, а работой займутся врачи и полиция. Это не ваши проблемы. Если только... Если только пан не войдёт ночью в воду, а он на вас не нападёт.

— Не-э. Я уже лет десять как не плаваю. Но если вы одолжите мне катамаран, я сплаваю на другой конец зали­ва, где в камышах сладко спят откормленные лебеди. Я и для вас могу поймать, если хотите жаркого или бульончи­ка,— неожиданно вылезла из подсознания охотничья жил­ка.

— Напоминаю, что пан находится на диете, а лебеди ох­раняются государством,— повысил голос доктор.

— Эх, да я об этом не забываю ни на минуту, вы уж мне поверьте. Просто я никак не могу дождаться, когда опять вернусь в свой Старый Майдан. Возьму тогда штык, пойду в лес, заколю молоденького вепря и приглашу всех друзей на пир. И пану кусочек вышлю в подарок.

— Огромное на том спасибо!

— Ну и как там моё давление, Склифосовский?

— В норме. И перестаньте меня так называть!

— А что, Мешков, думаете, лучше звучит? Ха-ха... Лад­но, доктор, не обижайся на старого.

— Так вы хотите отсюда поскорее выписаться? Пожа­луйста! Пану нельзя нервничать, а также употреблять спир­тное. Соблюдайте правила, и всё будет хо-ро-шо. А если пана мучают лебеди, то советую обходить ту часть залива, где они пасутся, стороной. Чего сердце не видит, того глаза не хотят.— Доктор даже не заметил, что перепутал слова поговорки.

Той ночью Якуба, как всегда, мучила бессонница. Но на этот раз он не остался лежать в кровати, размышляя о гло­бальных проблемах человечества. Перед ним, им же самим, добровольно и осознанно было поставлено задание: во имя спокойствия отдыхающих граждан раскрыть тайну воды. Экзорцист вылез через окно и спустился по громоотводу. Да, года были уже не те. Якуб устал, но препятствие в виде бетонного забора, ограждающего его от познания тайны, преодолел. По дороге Вендерович прихватил с противопо­жарного стенда топор.

Над поверхностью воды никого не было. В бледном све­те луны, которая время от времени показывалась сквозь проплывавшие по небу тучи, залив казался очень стран­ным. Неестественный блеск воды явно не понравился Яку­бу. Он вошёл на пристань, стараясь ступать тихо, на случай, если при этих пришвартованных лодках спит сторож. Вскоре он дошёл до края пристани, где было абсолютно пу­сто. Экзорцист подошёл к перилам и посмотрел в воду. Над заливом парил туман. Якуб вынул из-за пазухи флягу и от­пил глоточек самогону для подкрепления старческой памя­ти. Остановись, мгновенье, ты — прекрасно! Спасибо другу Йосипу за передачу, лихо он сегодня постарался, даже са­нитары не заметили, когда проверяли.

— Белая вода! — сразу вспомнил Якуб. Целый день он ломал над этим голову!

Но после минутного триумфа Вендерович посерьёзнел и взялся за дело. Он вынул из кармана небольшой театральный бинокль и начал осматривать озеро. Вскоре Якуб заме­тил на воде светящееся пятно.

— Есть,— подтвердил он луне.— Всё сходится. Всё, как надо!

Пятно увеличивалось в размерах прямо на глазах. Вода стала подобной молоку, она вся переливалась и манила к себе. Якуб не спеша обвязал себя цепью вокруг пояса, кото­рой когда-то привязывал свою скотину на выпасе, чтоб не убежала. Потом привязал два конца цепи по обеим сторо­нам перил, а сам сел на причале и окунул в воду левую ногу. Белое пятно не заставило себя долго ждать. ОНО прибли­жалось, разрастаясь и как бы размазываясь поверху озера. Экзорцист перекрестился и сильнее сжал в ладони древко топора.

Так в сосредоточенном напряжении прошло несколько минут. Однако нападения со стороны озера не последова­ло. Якуб уже думал, что напрасно он всё это затеял, и толь­ко собрался идти назад, как ЧТО-ТО крепко уцепилось за его ногу и с невероятной силой потащило на глубину. Цепь натянулась как струна, но выдержала. ТО, что было в воде, не желало так просто упускать свою жертву. Оно рвануло опять. Якуб взвыл от боли. Он ощутил, как чьи-то костля­вые пальцы с силой впились в его ногу и чуть не содрали с неё кожу. По воде пошли пузыри. За долю секунды перед третьей атакой существа Якуб со всей мочи приложил его топором. Остриё вонзилось во что-то твёрдое и застряло там, а в следующий миг древко раскололось от мощного рывка. Но существо разжало смертельные тиски вокруг ноги Якуба и отступило в глубину.