Анна Одувалова - Зеленоглазая авантюристка

— Оль, ты где? — напомнил о себе Дирон. — Может быть, все же ответишь мне на вопрос?

— А… извини, просто я, если честно, в шоке. — Я смотрела на сидящего передо мной молодого смазливого мальчика и не могла поверить, что это Дирон. Мага я, если быть откровенной, помнила не очень хорошо, мы с ним тогда не успели стать друзьями. Да я и не стремилась. Мое сердце в то время завоевал яркий и стремительный Стикур, а Дир… Он был увлечен магией, и я его совсем не знала.

— Как получилось, что ты жив? — Слова застряли в горле. От обилия полученных сведений и бессонной ночи разболелась голова, и я, подозвав служанку, велела принести кофе. У меня на кухне еще осталась целая банка божественного напитка. После того как служанка упорхнула, перед этим буквально раздев Дира взглядом, я вернулась к допросу.

— Почему ты в таком виде? И если тебе перепала такая удача, то почему ты торопишься вернуться к магическим экспериментам, а не празднуешь свое возвращение с друзьями и родней. Я что-то не догоняю.

— Н-да. — Лицо юного вампирчика стало необычайно серьезным. На гладком фарфоровом лбу пролегла глубокая морщина. — Я бы вообще предпочел, чтобы о моем так называемом воскрешении никто не знал. Но раз ты все равно в курсе, то нет смысла что-то скрывать. Семь лет назад одному ушлому магу удалось захватить мою душу. Это долгая история, и сейчас она не важна.

— Нет уж! — уперлась я. — Начал рассказывать, продолжай!

— Хорошо. Семь лет назад Анет попала в беду, она помогала Дерри достать один артефакт и вместе с ксари оказалась в плену у адептов ордена Золотого дракона. Не очень приятные ребята, помешанные на идее воскрешения прародителя всех драконов. Они считали, что это даст им власть над миром и знаниями магов. Я рад, что их удалось остановить.

— Да-да, я знаю! — перебила я, не терпелось узнать подробности. — Анет и Дерри тогда едва не погибли. Спасло их только то, что Анет смогла вызвать на помощь своего предка — лунного дракона и вас с Келлом.

— Вот тогда все и случилось! Иногда души магов могут приходить на помощь живым, но это очень опасно. Пленить настоящего дракона невозможно, а вот душу помощника запросто. Главное знать, как это сделать, тот маг знал. Он очень быстро сориентировался и заключил меня на долгие семь лет.

— Ничего не понимаю! То есть маги после смерти служат драконам?

— Не совсем так, — задумался Дирон. — Некоторые достаточно сильные маги не уходят совсем, часть их души и магии может возвращаться в мир живых. Ненадолго. А к драконам нас просто тянет: это недостижимый идеал. Если бы душа была чиста, а сил было бы больше, я бы тоже мог стать после смерти драконом, но не сложилось. Вместо этого я и после смерти покой не обрел, а попался в загребущие руки мага, который решил завести себе замечательного раба. Если бы все пошло по плану, я бы очнулся в пентаграмме и магу осталось только прочитать заклятие повиновения. Мертвое тело слушалось бы беспрекословно, как и любой зомби, а заключенная в нем душа позволила бы давать рабу сложные задания и пользоваться всеми его знаниями. Согласись, очень удобно. Только вот маг просчитался. Ему не хватило сил, чтобы закончить ритуал. Тут вообще история очень сложная, похоже, марионетка была нужна не самому колдуну. Он выполнял чей-то заказ, но решил перехитрить своих клиентов и провести ритуал без подстраховки.

— И…

— И он умер, а я получил относительную свободу.

— То есть воскрес, и я опять же не понимаю, что тебя тревожит. Живи и наслаждайся жизнью. В чем проблема-то?

— А проблема, Оля, в том, что зомби с душой не становится полноценным живым существом. От того, что в теле появилась новая душа, оно полностью не ожило. Рано или поздно этот маленький вампирчик начнет разлагаться, и я не хотел бы тогда оказаться запертым в его теле. Я не знаю, сколько буду существовать так. На ритуал были потрачены колоссальные силы, смерть этого паренька наступила непосредственно перед колдовством — эти сведения мне удалось почерпнуть из записей мага. А значит, в течение ближайшего года мне можно не волноваться — я стопроцентно живой. Чувствую боль и голод, но сбой может произойти в любую минуту, если только я не найду возможность избежать этого. Теперь понимаешь, почему я не в восторге от случившегося и не спешу радовать своих друзей. Нечему радоваться по большому счету. Пока нечему.

— И что ты планируешь делать? — спросила я, с замиранием сердца вспоминая, что из вещей мага успела загнать. По всему выходило, что ничего. Ну кроме одной незначительной штучки, про которую, если повезет, Дир и не вспомнит.

— Для начала мне бы хотелось попасть в свой кабинет, — напомнил Дир. — А там будет видно.

— Да-да, конечно, я сейчас пошлю горничных привести его в порядок. Там… — я замялась, — пыльно.

— Ничего страшного, не стоит беспокоиться, я разберусь сам. Тем более меня интересуют только записи. Дневник Келла. Он описывал там один занимательный ритуал, с помощью которого можно связать воедино душу и мертвое тело. Главное условие — согласие души. Его-то и сложнее всего добиться, к бестелесному существованию привыкаешь очень быстро. Как понимаешь, в моем случае это условие соблюдено, останется лишь формальность.

— Это тот, с помощью которого он планировал оживить Ларану?

— Да. Мне интересно, как он после воссоединения тела и призрака собирался удерживать их вместе и дальше. Тогда он до последнего молчал, что собирается использовать для воскрешения Лараны чье-то тело, и поэтому я не в курсе подробностей ритуала.

— Он не говорил, потому что сосудом для души должно было стать тело Анет? — Я закусила губу, вспоминая давние события. Это как раз была моя первая зима на Арм-Дамаше.

— Он не говорил, так как знал, что я не пойду на убийство, и неважно, Анет или любой другой ни в чем не повинной девушки. Даже ради того, чтобы вернуть к жизни Ларану. Неправильно жертвовать одной жизнью для того, чтобы вытащить из-за порога смерти другую. Именно поэтому я после смерти Каллариона не изучал детально этот обряд.

— Но сейчас хочешь?

— Сейчас у меня нет выбора, точнее есть, но какой-то уж очень нерадостный. Либо искать возможность окончательно соединиться с этим телом, либо ждать, когда оно начнет разлагаться.

— А просто умереть ты не можешь? — тихо спросила я и, только когда слова вылетели, поняла, что звучат они как-то не очень тактично, но Дир, похоже, не обиделся. Он хмыкнул и, обнажив в улыбке клыки, сказал:

— Наверное, можно, но, понимаешь, проверять я это не хочу. У меня появился шанс прожить еще одну жизнь. Согласись, в прошлой я пожил слишком мало. Этот шанс нельзя не использовать, и кончать жизнь самоубийством я пока не намерен. Но надеюсь, что это возможно. Когда я говорю, что могу оказаться запертым в разлагающемся теле, я не имею в виду навечно, но эта смерть, мне думается, не из приятных. А умирать очень больно. Так что прости, но я пошел разбираться в записях Келла.

— А… Тогда, может быть, тебя проводить?

— Я сам найду дорогу. — Парень резко встал и с кошачьей грацией скользнул к лестнице. Ну нет, на зомби это совершенное существо было совсем не похоже.

Пустой и холодный коридор влекриантского поместья раздражал. Он казался слишком длинным. До поворота невероятно далеко. Яркое утреннее солнце таращится в высокие узкие окна. Золотистые лучи образуют квадраты на коврах, делая пол похожим на шахматную доску. Раньше Дир любил солнце, а сейчас оно нервирует. Слишком яркое и горячее. Парень старался ступать на темные клетки, но от усталости постоянно заносило. На руку и щеку то и дело попадали солнечные зайчики. Не больно, просто не очень приятно. Терпеть можно, но в тени комфортнее. Дирон прислонился к стене, обитой темной тканью с орнаментом — вьющиеся стебли роз и нежные цветочные головки, — и прикрыл глаза. «Говорят, шипы губительны для вампиров. Интересно — это правда или одна из баек? Такая же, как сказка про солнечный свет?»

Осталось сделать всего лишь несколько десятков шагов, преодолеть два лестничных пролета, поворот, и там окажется долгожданная дверь кабинета. Еще чуть-чуть, но сдерживаться больше нет сил: пить кровь в чьем-либо присутствии Дирон не хотел. Правда, здесь, в коридоре, пока никого, тихо и пусто: ни шныряющих слуг, ни Ольги. Можно успеть.

Дирон рассчитал: чтобы не загнуться, ему нужно выпивать минимум сто пятьдесят граммов крови — почти стакан гадкой жидкости, без которой очень быстро наступает ад. Наркотик. Ему досталось тело наркомана. Причем от зависимости избавиться, похоже, невозможно. Организм мечтает о крови, лучше всего человеческой, но этого эльфийская душа позволить не может, и приходится пить свиную. А она гадость, впрочем, маг предполагал, что человеческая не вкуснее. Уж лучше бы его вселили в тело неразумного прожорливого гхырха, в этом случае хоть совесть была бы чиста. А так постоянно приходится мучиться, выбирая: выпить «лекарство» сейчас или еще чуть-чуть потерпеть?