Курт Воннегут-мл - Табакерка из Багомбо

Где–то с месяц назад моя благоверная принесла на хвосте порцию городских сплетен и скормила их мне вместе с кофе и миндальным печеньем. Герб и Шейла, по ее словам, перестали разговаривать друг с другом.

— С чего это ты занялась распространением каких–то дурацких слухов? — спросил я.

— Я решила, что тебе–то уж надо знать, — ответила она. — Ты же вроде как генеральный влюбленный в этом вашем братстве.

— Да ладно, я просто присутствовал при основании братства, и было это много лет назад, ты прекрасно знаешь.

— Тогда, может быть, пора его распустить, — сказала жена.

— Слушай, в этом мире не так много верных примет, но вот одна из них: люди, замыслившие развод, не заказывают алюминиевые рамы и ставни для окон дома на пятнадцать комнат.

Это мой бизнес: я продаю алюминиевые рамы и ставни, иногда — душевые кабинки. И я не соврал, Герб как раз купил для своего пятнадцатикомнатного ковчега, который он зовет домом, тридцать семь оконных комплектов «Флитвуд», а это люксовая модель — лучшая из тех, что мы продаем.

— Если муж и жена едят по отдельности, это как раз верный признак, что семья распадается, — не сдавалась жена.

— С каких пор ты стала экспертом по их гастрономическим привычкам? — удивился я.

— Это вышло случайно. Вчера я собирала деньги на благотворительность. — Вчера было воскресенье. — Зашла к ним, а Шейла и девочки как раз обедали. Без Герба.

— Так, может, его просто не было дома? Может, у человека дела?

— Я так и подумала. Но потом, по дороге в следующий дом, я прошла мимо их старого сарая. Ну, знаешь, где они хранят дрова и садовый инвентарь.

— Ну и?

— И там сидел Герб. На каком–то ящике. На коробке побольше стояла его тарелка, он обедал, понимаешь? Обедал в сарае один. Я в жизни не видела человека несчастнее.

На следующий день Кеннард Пелк, заслуженный деятель «АВ» и шеф нашей полиции, зашел ко мне — посетовать на дешевые зимние рамы, которые он покупал у другой компании. Эта компания уже давно прекратила свое существование.

— Створки заклинило напрочь, а ставни совсем проржавели, — сказал он. — Алюминий покрылся какой–то синей дрянью вроде сиропа.

— Да, приятного мало, — посочувствовал я.

— Вот я к тебе и пришел. Больше вроде бы некуда.

— С твоими–то связями? Ты мог бы запросто выяснить, в какой тюрьме сидят жулики, всучившие тебе эти рамы.

Я согласился зайти к нему и посмотреть, что можно сделать, но только после того, как мы с ним договорились, что моя фирма не отвечает за всю оконную индустрию.

— Я отвечаю только за те окна, которые продаю сам.

А потом он рассказал мне о странном случае, произошедшем прошлой ночью. Было два часа ночи. Кеннард уже ехал домой на своей полицейской машине. И тут он заметил, что в сарае у Герба Уайта горит свеча.

— Ты ж понимаешь, у них дом на пятнадцать комнат, не считая сарая, — рассказывал Кеннард, — а живут они там вчетвером, ну… впятером, если считать собаку. И какой нормальный человек будет торчать в сарае в такое время? Я и подумал, может, там воры?

— Да там красть–то нечего, кроме флитвудовских окон.

— Я полицейский, — резко проговорил Кеннард. — И должен следить за порядком. Это мой долг. В общем, подкрадываюсь я к окну, заглядываю внутрь и вижу такую картину: Герб лежит на полу на матрасе. Рядом — бутылка ликера, стакан и свеча в пустой бутылке. И Герб читает журнал при свече.

— Сразу видно — суперсыщик…

— Он меня заметил, поэтому я подошел ближе, чтобы он меня узнал. Окно было открыто, я сказал ему, что хотел выяснить, кто в сарае. Он ответил: «Робинзон Крузо».

— Робинзон Крузо?

— Да. Это такой сарказм, — сказал Кеннард. — Он вообще был не рад меня видеть. Еще спросил, всех ли «Анонимных воздыхателей» я привел с собой. Я сказал, что не всех. Потом он спросил, правда ли, что дом человека — его крепость, или, по мнению полиции, это уже устаревшая информация.

— А ты что сказал, Кеннард?

— А что я мог сказать? Застегнул кобуру и поехал домой.

Сразу после ухода Кеннарда ко мне в офис явился Герб Уайт собственной персоной. У него был цветущий, счастливый вид, который иной раз встречается у людей с двусторонней пневмонией.

— Хочу купить еще три флитвудовских окна, — сказал он.

— Понимаю. Флитвудовские окна нравятся всем, — ответил я. — Но ты, по–моему, переходишь границы разумного. Ты и так по уши в этих окнах.

— Они мне нужны для сарая.

— Герб, с тобой все в порядке? — спросил я. — У тебя в половине комнат даже мебели нет. Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, у тебя жар?

— Нет, я просто честно и пристально посмотрел на свою жизнь, — ответил он. — Так ты продаешь окна или нет?

— Продажа стеклопакетов — бизнес, основанный на здравом смысле, и я планирую продолжать в том же духе. Твой сарай… К нему лет пятьдесят никто не притрагивался. В стенах щели, в крыше — дыры, фундамент продувается насквозь. С тем же успехом ты можешь установить окна в большой куче хвороста.

— Я его как раз ремонтирую.

— Шейла беременна?

Он помрачнел.

— От всей души надеюсь, что нет. Не нужно ей этого. Ни ей, ни мне, ни самому ребенку.

В тот день я обедал в кафе при аптеке. В рабочие дни там обедает половина «Анонимных воздыхателей». Едва я сел за столик, как Сельма Дил, кассирша, спросила:

— Ну что, великий воздыхатель, кворум в наличии. Какая будет повестка дня?

Хей Бойден, перевозчик и разрушитель домов, повернулся ко мне:

— Есть новости, мистер президент?

— Слушайте, перестаньте уже называть меня президентом! — огрызнулся я. — Моя семейная жизнь никогда не была идеальной, и я не удивлюсь, если окажется, что это дурацкое звание и было той пресловутой ложкой дегтя.

— Кстати, насчет идеальных семей, — вклинился Уилл Баттола, сантехник. — Скажи, пожалуйста, Герб Уайт у тебя не заказывал новые окна в последнее время?

— Откуда ты знаешь?

— А вот догадался, — ответил он. — Мы тут обменялись информацией, и, как выяснилось, Герб сделал по небольшому заказу у всех членов «АВ».

— Совпадение.

— Я бы тоже так думал, — продолжил Уилл, — если бы был хоть один человек, кто не состоит в братстве и при этом получил заказ.

Мы сверили свои данные, подсчитали, и вышло, что Герб собирается вбухать в сарай около шести тысяч долларов. Немалые деньги в его ситуации.

— Ремонт вышел бы ему в два раза дешевле, если бы Герб не намеревался устроить в сарае еще и кухню с туалетом, — сказал Уилл. — Не понимаю. В доме ведь есть и туалет, и кухня… всего в двух шагах.

— Согласно чертежам, которые Герб притащил мне сегодня утром, между сараем и домом вообще не будет никакого прохода. Там будет сплошная стена с полудюймовым слоем штукатурки и изоляцией из минеральной ваты, — встрял Эл Тедлер, плотник.

— Как это сплошная? — удивился я.

— Герб хочет хорошую звукоизоляцию.

— И как его бренное тело собирается перемещаться из дома в сарай?

— Телу придется выйти во двор, футов этак шестьдесят прогуляться по травке и войти в сарай через наружную дверь.

— Не самая приятная прогулка для зимней ночи, — сказал я. — Особенно босиком.

В этот момент в аптеку вошла Шейла Хинкли Уайт.

Вы, наверное, нередко слышите о той или иной женщине, что она «хорошо сохранилась». В большинстве случаев эта дама оказывается тощей особой, которая красится розовой помадой и выглядит так, будто ее выварили в ланолине. Но Шейла действительно хорошо сохранилась. В тот день ей никто не дал бы больше двадцати двух.

— Черт возьми, — выдохнул Эл Тедлер, — если бы мне готовила еду такая женщина, я ни за что бы не стал заводить вторую кухню.

Обычно, когда Шейла заходила куда–нибудь, где сидели несколько членов «АВ», мы пытались как–то привлечь ее внимание, а она в ответ делала брови домиком или подмигивала нам. Без всякой задней мысли.

Но в этот раз мы не издали ни звука, а она даже не взглянула на нас. Она была занята. В руках у Шейлы была здоровенная красная книга размером со шлакобетонный блок. Шейла поставила книгу на полку в библиотечном отделе, расплатилась и вышла.

— Интересно, о чем эта книга, — сказал Хей.

— Красная, — отозвался я. — Наверное, о пожарных машинах.

Этой шутке было уже много лет — она родилась из подписи, которую Шейла сделала под своей фотографией в выпускном альбоме. Мы там писали, чем хотели бы заниматься в своей взрослой жизни. Шейла написала, что она откроет новую планету, или станет первой женщиной в составе Верховного суда, или возглавит компанию, выпускающую пожарные машины.

Конечно, это была шутка, но все, включая и саму Шейлу, понимали: для нее нет недостижимых высот, достаточно только захотеть.

Помнится, на их с Гербом свадьбе я спросил Шейлу: