Андрей Белянин - Профессиональный оборотень

Генри Макмиллан в это время обсуждал с Алексом преимущества (главным образом безопасности) охоты на уток перед охотой на медведя. После ужина граф с гордостью показал нам портреты своих предков, развешанные по стенам, сказав несколько фраз о каждом из них.

Больше всего меня тронула история молодого графа Шона Макмиллана, жившего в семнадцатом столетии. Этот был симпатичный богатый парень, рано получивший титул графа. Так рано, что именно титул сыграл роковую роль в его жизни, а стань он графом попозже, лет в сорок, бедняга прожил бы намного дольше… Но ему не повезло, так как замужество старухи Хигс пришлось именно на его графское правление. Тогда еще существовал закон о первой брачной ночи. Однако молодой граф, будучи человеком широких демократических взглядов, пользовался своим правом не часто, а исключительно по взаимной договоренности.

Да только старая Хигс придерживалась консервативных взглядов, особенно в этом вопросе, и решила во что бы то ни стало выполнить свою обязанность по отношению к сеньору! Старушка твердо решила в случае надобности не останавливаться даже перед физическим насилием. Это ей вполне бы удалось, несмотря на ее восемьдесят три года, так как Хигс не расставалась с клюкой, а молодой граф отличался хрупким телосложением.

В общем, парень погиб в своей постели от ужаса, когда старая карга решительно начала раздеваться…

Когда мы перешли к портрету «Дамы в серо-буро-малиновом», где была изображена чахоточная девица с нехорошим прищуром, хозяин шепотом сообщил нам, что она имеет обыкновение выходить по ночам и кидаться на неженатых мужчин приятной наружности. Кот при этих словах навострил уши, отнеся их исключительно к своей персоне. Это была дальняя родственница Генри, умершая два столетия назад. Ей суждено было остаться старой девой, из чего и вытекала, наверное, ее сегодняшняя тактика поведения.

– Меня она не трогает, – похвастался граф, – учитывая, видимо, родственные отношения. Но Ларчу частенько достается, поэтому он старается ночью как можно реже выходить из своей комнаты.

После чего Генри посоветовал Алексу быть настороже. В это время подали кофе, который тут было принято пить у камина. Вокруг камина мы и расселись в креслах. Кот сел на скамеечку для ног, потому что она единственная здесь соответствовала его размерам. По нашей просьбе граф подробнее рассказал о Безруком Карлике. Делал он это с удовольствием, хотя знал о призраке и о земной его жизни немного.

– Значит, вы хотите знать о малыше Бинки? – начал Макмиллан смягчившимся голосом. – Но право же, он действительно чист как младенец. Хотя будь у него руки, я бы не поручился за него так уверенно. Как говорила мне о нем еще моя бабушка, которая тоже, естественно, не знала его лично, а слышала от своей бабушки, что при жизни безрукий граф Бинки Макмиллан нередко изменял жене, отчего та, само собой, часто бывала вне себя. Граф Бинки, видя ее страдания, продолжал коварно изводить ее, прилюдно рассказывая о своих изменах. И, одаривая ее гадкими эпитетами и нехорошими словами, находил в этом удовольствие. Но одного граф не учел – возможных последствий. В общем, в конце концов жене надоело терпеть его издевательства, и как-то перед сном она собственноручно утопила мужа в ночном горшке! При его росте это было возможно… Говорят, она получила несказанное наслаждение при самом процессе, слушая визги домашнего изверга! Как она сама потом делилась с кумушками за чашкой чая, ни разу ничего подобного она не испытывала за всю свою брачную жизнь.

История была впечатляющая по своей комичности, однако на лице графа было написано, что он поведал нам не меньше чем шекспировскую трагедию, и я постаралась сохранить серьезность.

– После смерти Безрукий Бинки остался в замке и продолжал изводить жену. Вернее, пытался это делать, потому что женщина только смеялась ему в лицо и часто, собрав своих подружек, гоняла несчастного призрака по всем коридорам. Со смертью жены он был наконец-то избавлен от унижений и, казалось бы, обрел моральную свободу. Но преисполнился чувством мести (немножко поздновато, да?) и возненавидел все человечество. Душа его стала еще чернее, и он замкнулся в себе…

– И что, осуществил он свою месть? Или, в смысле, хотя бы попытался что-то сделать? – поинтересовалась я, уже зная ответ. – И, кстати, вам достоверно известно, что эта клятва мести действительно имела место быть? Это очень важно.

– Да нет, конечно, – смущенно проговорил хозяин замка. – Разве о призраках что-то может быть известно достоверно, о них обычно ходят слухи, легенды, передающиеся из поколения в поколение. Безрукий Карлик появляется тут иногда, к сожалению, не так часто, как раньше. Обычно он кувырком катится под ноги в расчете, что ты от неожиданности споткнешься и упадешь. Если у него получается, он тут же вскакивает на ножки и, попрыгав у тебя на спине, стремительно убегает, дико хохоча. Вот и все его шалости…

В ответ на вопрос командора, почему же тогда Карлик в Книге Хроник назван «САМЫМ жестоким и коварным призраком эпохи», граф ответил, что книгу писал его дедушка. Который, как и все, искренне сочувствовал несчастному предку и, чтобы вызвать в потомках уважение к страдальцу Бинки, приписал эти слова.

– Вообще, как я помню, дедушка был склонен к преувеличениям, – оправдываясь, добавил Генри. – Поэтому в Хрониках много неточностей. Написав эту книгу, он сошел с ума.

Граф помолчал и вдруг, широко улыбаясь, предложил нам перед сном поиграть с ним в триктрак. По кивкам и ужимкам Макмиллана было видно, что он хочет играть исключительно со мной, но Алекс, развернув меня за плечи, решительно подтолкнул к дверям:

– Агент 013, если захочет, останется. А нам с тобой перед сном надо еще расспросить слуг. И на ночь проштудировать Хроники, какие бы там ни были изъяны, но это пока наиболее полный источник сведений, необходимых по нашему делу. Простите нас, граф, время не ждет. Спокойной ночи.

Граф выразил свое искреннее сожаление и с надеждой повернулся к коту, который как раз в это время пытался выразить свое искреннее возмущение по поводу слов Алекса, намекающих на кошачью ненужность. Но потом сдался на уговоры хозяина, который, как оказалось, не мог заснуть, не сыграв несколько партий в свою любимую игру.

Проходя мимо «Дамы в серо-буро-малиновом», Алекс посмотрел на нее как-то очень внимательно, наверно стараясь запомнить, чтобы при встрече ночью узнать ее еще издали и успеть удрать. Я хихикнула у него за спиной. Он, естественно, это заметил, но промолчал, одарив меня мрачным взглядом. Выйдя в коридор, мы подошли к раскрытому окну. На темном бархатном небе сверкали созвездия. Я даже Млечный Путь различила, и Большую Медведицу, и Полярную звезду… больше я просто не знаю.

– Не правда ли, эта ночь – чудо, сэр Алекс, – сказала я, взяв самый романтичный тон. Наши костюмы, место и эпоха соответствовали настроению, к тому же во мне проснулось желание пошалить. – А не прогуляться ли нам с вами по саду, сэр? – Я тронула его за рукав.

– Где ты тут видела сад? – искренне удивился командор. Но, чтобы убедиться, все-таки глянул вниз. Я тоже за компанию свесилась с подоконника, хотя знала, что ничего нового там не увижу. Все те же унылые ландшафты, при свете дня хоть зеленую траву видно, а сейчас что там может быть живописного?

Но я ошиблась: кое-что новое там все-таки было. Под стенами замка сидели волки, целая дюжина, не меньше. Вытянув морды, они молча смотрели в нашем направлении, я бы поклялась, что они смотрели именно на нас.

– Жуткая картина, – заметила я.

– Не страшнее призраков, – ответил Алекс.

Я подумала: а нет ли среди этих зверей нашего французского Волка? Но тут же отбросила эту мысль. Что ему тут делать? Он, наверно, сидит себе сейчас в своем новом доме на Ривьере с бокалом анжуйского в лапе, а другой лапой подгребает с тарелки свою любимую утку по-мексикански. Хотя какое это имеет значение? Главное – такая ночь! И плечо Алекса крепко прижимается (окно слишком узкое!) к моему. И он сам вот уже пять минут никуда не убегает. Алекс повернулся и осторожно взял меня за руку. Это уже более чем странно. Может быть, это не он, а какой-нибудь призрак в его обличье?

– Слушай, – слегка задрожав, обратилась я к нему, со страхом заглядывая в глаза. В них точно было что-то похожее на нежность, если в темноте не перепутала, конечно. Надеюсь, что перепутала, иначе это точно не Алекс, а фантом, притворяющийся в каких-то своих целях моим напарником. Боже, а где тогда настоящий Алекс?! Если я сейчас крикну, этот тип успеет схватить меня, и тогда наверняка пощады не жди.

– Да? – предупредительно спросил коварный двойник. И опять же в глазах ни капли раздражения. Ну все! Я его раскрыла! Это точно не Алекс, тот бы уже давно разозлился на меня, что я полчаса пытаюсь задать вопрос.

– Слушай, я хотела спросить, а привидение может принять облик какого-то конкретного человека?