Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян

– Экскурсия, что ли?

– Да, экскурсия, только мы от группы отстали.

– И что вы хотели узнать?

– Из опилок водку делают?! – выпалил Леха.

– Конечно, в гидролизных узлах.

– А из нефти? – поинтересовался Тютюнин.

– Из нефти? – Товарищ в очках почесал нос и, вздохнув, ответил:

– Приходится. Методом удлиненного крекинга.

– Здорово. Ну а где же разливочная посуда, а?

– Я не понимаю – зачем вам. Украсть, что ли, хотите?

– Да не украсть, наоборот – вылить! – Леха указал на ведро. – Нам директор приказал.

– Какой директор?

– Тот, который правильный, – просто ответил Тютюнин. – Или вы уже чужому директору продались?

– Не правда, я не продался. Я верен тому директору, которому присягал и у которого целовал это самое… Я имею в виду – знамя.

– Вот и хорошо. Покажите разливочную.

– А вы сначала откройте ваше ведро. Я здесь, между прочим, мастер смены.

– Пожалуйста, товарищ мастер, только это не ведро, а контейнер особой прочности, – с достоинством произнес Окуркин и открыл ведро.

Увидев золотистую искрящуюся жидкость, мастер встал на колени и, понюхав ее, сразу изменился в лице, причем в лучшую сторону.

– Очень интересный букет. Мне даже понравилось. Ну хорошо, идемте, я все вам покажу – лейте куда хотите, мне не жалко.

Промаршировав по длинным технологическим переходам, где им то и дело попадались лаборанты с отстраненными взглядами, Леха и Сергей пришли к огромной, с железнодорожную цистерну, емкости, из которой хитрый звякающий аппарат разливал водку в длинную вереницу мытых бутылок.

– Вот отсюда все и проистекает, – сказал мастер. Он указал на покрашенную белым лесенку и добавил:

– А чтобы вылить, нужно забраться на самый верх. Лезьте прямо сейчас, а я отойду по делу.

И ушел.

– Ну что, давай, – сказал Серега, прислушиваясь к звякающему аппарату, который лихо выталкивал наполненные бутылки.

– Ага. – Окуркин взял в зубы дужку космического ведра и стал подниматься, сосредоточенно глядя на потолочные балки.

Какое-то время Сергей следил за ним, но потом у него заныла шея и он стал смотреть себе под ноги.

Неожиданно совсем рядом грохнулось космическое ведро. Тютюнин в панике прыгнул в сторону и, снова посмотрев вверх, увидел извиняющийся силуэт Лехи.

– Извини! – – крикнул тот с высоты. – Просто зубы устали!

Серега хотел уже послать было Окуркина подальше за такие шутки, но потом вспомнил, какое большое дело они проворачивают, и ему сделалось стыдно за свою минутную слабость.

«Как там, интересно, Кузьмич? – подумал он. – Справляется ли?»

Наконец Окуркин спустился, и они обнялись.

– Ну как там наверху, Леха?

– Масштаб, Серега! Масштаб просто поражает! Я ее туда, понимаешь, лью, а она прямо как в никуда! Масштаб.

Едва друзья закончили радоваться и стали подумывать, как выбираться на волю, возле основной емкости появился мастер смены, да не один. С собой он привел двух румяных милиционеров, похожих друг на друга, как две милицейские фуражки.

– Рядовой Стогов! – представился один.

– Рядовой Снегов! – представился второй и, заметив, как таращатся на них злоумышленники, добавил:

– – Мы вообще-то близнецы, как Сакко и Ванцетти.

– Понятно, – сказал Леха, хотя ничего не понял.

– Почему же вы, товарищи, нарушаете? – поинтересовался Стогов и достал из кармана пистолет «Макарова», расточенный под стрельбу гайками и болтами.

– Да, – поддержал обвинение Снегов. – Зачем отравляете наш национальный напиток?

– А мы его не отравляем, – замотал головой Леха. – Мы его, наоборот, улучшаем. И мы это можем доказать…

– Как же? – спросил Стогов, как бы между прочим поигрывая рогаткой из бараньих жил – очень опасным оружием.

– А очень просто! – вступил в спор Тютюнин. – Мы можем этой водки выпить сколько угодно.

– Так уж и сколько угодно! – усомнился из-за спин милиционеров мастер смены.

– Ну, конечно, в разумных пределах, – согласился Окуркин. – Зато будет ясно, что водка не отравлена.

– Хорошо, пусть пробуют, – согласился Стогов.

– Правильно, налей им, – сказал Снегов, обращаясь к мастеру смены.

Мастер пожал плечами и, достав мерную кружечку, нацедил грамм двести, однако Окуркин возразил, что так они ничего не почувствуют, и мастер был вынужден налить два по двести.

Однако тут вмешались близнецы и сказали, что тоже хотели бы выяснить, чего там с этой водкой. Так что окончательно получилось – четыре по двести, потом четыре по триста – за дам и на посошок – по сто на брата.

Довольно скоро выяснилось, что водка нормальная и даже хорошая, а милиционеры-близнецы отличные ребята. Они знали много народных песен и даже играли на губной гармошке, которая кстати нашлась у мастера смены.

– Послушайте, ребята, а почему у вас фамилие разное, если вы близнецы? – поинтересовался Окуркин.

– А это у нас не фамилие разное, это у нас служебные псевдонимы разные, а фамилие конечно же одно – братья Филиповы.

– Вот тебе раз! А почему же вам псевдонимы-то выдали? Чем братья Филиповы плохи?

– А нам не выдали. Мы сами взяли, – признался Снегов.

– Потому что была такая необходимость, – добавил Стогов.

– Какая необходимость? – почесав хронически красный нос, поинтересовался мастер смены.

– Насущная необходимость. Чтобы в перестрелках можно было соблюдать порядок и безопасность, – сказал Снегов.

– Да, – согласился с ним Стогов. – Вы представьте, крикнут нам «Филипов, слева – три! Обрати внимание!», а мы смотрим и не поймем, то ли это я, то ли он, а может, и вовсе наоборот.

– И получается неувязочка, – добавил второй близнец.

– А вы в перестрелках часто бываете? – уважительно моргая, спросил Сергей.

– В этом году ни разу, – сказал Стогов.

– И в прошлом тоже, – со вздохом добавил Снегов.

– А прежде?

– А прежде мы еще маленькие были – в школу ходили. В милицейскую. Теперь вот уже в штате состоим, но нам по-прежнему не доверяют.

– Ага, говорят, слишком инициативные, – подтвердил другой близнец.

– И даже патронов не дают. Опасаются. Говорят, вы в людей стрелять будете. А зачем нас учили, если стрелять нельзя, я вас спрашиваю? Мы уже и в кошек палили, но в кошку попробуй попади – она же маленькая.

– Поди попробуй… – согласился Леха.

– Вот! А человек – совсем другое дело, он же большой. Но патронов все равно нет.

– Вы, ребята, переходите к нам на завод, – предложил вдруг мастер смены.

– А у вас что, патроны дают? – с надеждой в голосе спросил Снегов. Или Стогов. Внешне их трудно было различить.

– Патронов не обещаю, но спецовки у нас хорошие. И еще – пенсия… А за вредность – молоко.

– За вредность лучше бы водку, – заметил Окуркин.

– Эх, мил-человек, у нас ведь водкой никого не удивишь. У нас здесь больше молоко ценится.

Когда все темы для беседы иссякли, было уже довольно поздно.

Тютюнин с Окуркиным, пошатываясь, вышли с черного хода и, обойдя весь комплекс винокурения, оказались возле парадного крыльца, где только что закончилась схватка 'между двумя командами силовой поддержки.

Меж поваленных тел деловито сновали санитары, а кареты «скорой помощи» развозили клиентов по больницам.

Представители противных стороны стояли у разных подъездов, окруженные новостными бригадами разных телевизионных каналов.

– Мы, народ Рублевского шоссе, настаиваем – акции «Кристаллического рубина» принадлежат нам! Отступать мы не намерены! Позади – Москва! – кричали возле «входа номер один»..

– Мы, члены «Ордена трубы», да не простой, а золотой, ответственно заявляем: наши акции! Наши! Мы требуем исполнения главного закона термодинамики: деньги идут к деньгам! У кого нефть – у того и водка!

Тютюнин и Окуркин, поначалу желавшие поскорее оказаться дома, завидев такое представление, тут же передумали, протрезвели и остались досматривать.

– Скажите, чем должно закончиться ваше противостояние? – спросил кто-то из журналистов, окружавших представителей «Ордена трубы».

– Мы считаем, что этот спор должен решаться на юридическом поле. Да вы, кстати, прямо сейчас сможете стать свидетелями этого цивилизованного способа.

Едва только была произнесена эта фраза, как из подъехавших автобусов стали выгружаться бойцы в неизвестной форме.

– Внимание! Сейчас вы видите, как независимые государственные служащие – судебные исполнители – собираются в боевые порядки, чтобы продемонстрировать нам сотни исполнительных листов с судебными постановлениями, где черным по белому и наоборот написано, что «Кристаллический рубин» принадлежит «Ордену трубы».

Между тем народ Рублевского шоссе также не терял время даром и выстраивал в каре своих собственных судебных исполнителей, вооруженных бейсбольными битами и исполнительными листами примерно по двести долларов за штуку.

В качестве основной ударной силы обе стороны использовали дорогостоящих адвокатов с замысловатыми фамилиями. Среди них Тютюнин и Окуркин приметили нескольких дунтосвинтов.