Макс Фрай - Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо

— Хурон пьян! Он больше никуда не течет и поет непристойные песни!

Это была уже третья посетительница. От первых двух ее выгодно отличало полное отсутствие какой-либо одежды.

Следом за ней в кабинет ворвалась целая толпа полураздетых и совершенно голых девиц, одна другой краше. Каждая считала своим долгом сообщить мне очередную сногсшибательную новость: «Все белое стало черным!», «Сельские мертвецы пришли на кладбище Кунига Юси драться с городскими!», «Поэтов закапывают живьем на Солнечной площади!», «Королевский придворный родил трехголового ребенка!».

И так далее.

Я, как дурак, сидел за столом, вокруг которого носились эти безумицы и хлопал глазами, пытаясь понять, что мне теперь делать. И только когда в кабинете появилась очередная раздетая красотка, лихо размахивающая над головой ночной рубашкой, и заорала: «Мне приснился Лойсо Пондохва и сказал, что всех нас съест!» — меня вдруг осенило.

— Это, что ли, вместо леденцов? — сердито спросил я.

Шумные барышни тут же исчезли, и я увидел, что в кресле для посетителей сидит Магистр Шаванахола и хохочет, закрыв лицо руками.

Я тут же расслабился, устроился поудобнее, блаженно вытянул ноги, прикрыл глаза и принялся слушать сияющий смех Шаванахолы, втайне надеясь, что теперь так будет всегда, зачем что-то менять.

Но несколько минут спустя Магистр Шаванахола, к сожалению, угомонился.

— Совершенно верно, вместо леденцов, — сказал он. — Простите, сэр Макс. Не удержался. Все думал, как бы вас удивить. И одновременно обрадовать. А в голову почему-то лезли сплошные глупости. Я еще выбрал далеко не самый дурацкий вариант, хоть и непросто вам будет в это поверить.

— Ну почему же, — вежливо возразил я. — Человеческие возможности в этом смысле воистину безграничны.

— Я, понимаете, натурально пьян от радости и облегчения, — признался Магистр Шаванахола. — Этот ваш Лойсо, которого вы отправили нам на помощь — что-то невероятное. Знаете, что он делает? Приходит в очередной Мир Мертвого Морока, озирается там по сторонам, хмурится, говорит: «Тебя нет!» — и все исчезает, а ваш друг остается. Один, в полной пустоте. Но ему, похоже, плевать. И он идет дальше. Сделал уже почти сотню таких шагов — а ведь только начал. И, похоже, чем дальше, тем ему становится проще. Не знаю, как такое может быть. Вернее, точно знаю, что не может. То есть, до сегодняшнего дня знал, а теперь знаю только, что не знаю вообще ничего. Потрясающее ощущение.

— Я с ним постоянно живу, — усмехнулся я. — Действительно неплохо, но иногда хочется разнообразия… Однако Лойсо дает. Я, конечно, не сомневался, что он справится, задача-то как нарочно для него придумана. Но чтобы вот так просто: «Тебя нет», — и все? Вообразить не могу.

— Вот и я прежде не мог, — согласился мой гость.

Мы помолчали, думая каждый о, своем.

— Я пойду, если вы не против, — сказал Шаванахола. — Не хочу надолго оставлять Чьйольве одного. Он, конечно, совершенно счастлив, что нашелся желающий его заменить, но и порядком растерян. Когда занимаешься одним и тем же на протяжении тысячелетий, поневоле начинаешь считать это главным делом своей жизни. Теперь Чьйольве придется придумать что-нибудь другое. Или, еще лучше, научиться жить вовсе без главного дела.

— По-моему, это просто прекрасно.

— По-моему, тоже. Но пока он еще ничего не придумал, лучше мне быть рядом.

— Конечно, — кивнул я.

А оставшись один, распахнул окно пошире. На тот случай, если Хурон все-таки примется орать непристойные песни. Не хотелось бы это пропустить.

Но река благоразумно помалкивала.

— Что ж вы книгу спрятали? — укоризненно сказал я Джуффину, который появился в кабинете одновременно с первыми лучами заспавшегося осеннего солнца. — Я, можно сказать, только из-за нее и рвался на службу. И что, и где?

— Ага, так рвался, что аж на четверть часа опоздал. Впрочем, это не месть, сэр Макс. Обычная рассеянность. Я просто не вспомнил, что ты у нас временно помешался на чтении. Все не могу привыкнуть к этому факту.

— Сейчас хоть дайте. Одним глазком взглянуть, пока никто не видит. Вы не в счет. Вы меня и так как облупленного знаете.

— Думаешь, увидишь только чистые страницы? — ухмыльнулся шеф. — Зря опасаешься, сэр Макс. У тебя, конечно, довольно оригинальное мышление. Но все же не настолько, чтобы ни одного преступления не раскрыть. Тем более несовершённого.

Это звучало утешительно, однако книгу в руки я брал с трепетом. Осторожно погладил обложку, словно бы надеялся, что после этой ласки Книга Несовершённых Преступлений будет ко мне снисходительна.

Наконец я решился. Открыл книгу. Про себя отметил, что она довольно толстая и, вроде бы, страницы не чистые. Но сосчитать доступные мне записи не решился. Вместо этого принялся читать первую:

«Сэр Джуффин Халли подружился с Веселым Магистром, вызнал у него старинное заклинание, лишающее жертву способности пользоваться Безмолвной речью, после чего околдовал и похитил Магистра Нуфлина Мони Маха, спрятал его в своем доме, каждый вечер насильно заставлял играть в крак, делая очень большие ставки, и, одерживая победу за победой, окончательно свел несчастного старика с ума всего за дюжину дней. А на его место отправил изменившего внешность сэра Кофу Йоха, которого в Семилистнике так любят и уважают, что, даже опознав, решили не разоблачать, рассудив, что от добра добра не ищут…»

Я дикими глазами уставился на шефа.

— Всю ночь сочинял. Специально, чтобы доставить тебе удовольствие, — гордо сказал он. — Очень трудно придумать что-то преступное и при этом достаточно абсурдное, чтобы у тебя был шанс прочитать эту историю в книге. Ты дальше, дальше листай. Про Нуфлина — это как раз не самое интересное. Надеюсь, хотя бы один из сорока изобретенных мною способов раз и навсегда покончить с генералом Бубутой окажется тебе по зубам.

Макс умолк и выразительно поглядел на свою пустую чашку. Франк понимающе улыбнулся и подлил ему кофе.

— Тут требуется что-то вроде эпилога, — заметил он. — Чем дело кончилось для тебя, понятно. А для всех остальных?

— Ну, дело не то чтобы кончилось. Оно, как я понимаю, вовсю продолжается, по крайней мере, для некоторых его участников. Однако ты прав, надо расставить еще несколько тачек над некоторыми i. В частности, Книга Несовершённых Преступлений после того, как мы с ней вдоволь наигрались, была со всем подобающим уважением помещена в Холоми, где находится специальное хранилище для разного рода опасных волшебных предметов. Это была Кофина идея. Похоже, он всерьез полагает, что уж откуда-откуда, а из Холоми Магистр Шаванахола свой подарок не утащит. И, следовательно, не передарит очередному любителю приключений. Я, честно говоря, не думаю, что стены Холоми представляют собой такое уж серьезное препятствие для Веселого Магистра. Но, как сказал сэр Джуффин Халли, если вдруг выяснится, что ради Кофиного спокойствия мы должны танцевать голышом на площади Побед Гурига Седьмого, мы тут же разденемся, пойдем, куда требуется, и спляшем, как миленькие. Кофа этого заслуживает. Совершенно с ним согласен. Книгу же, если по уму, вполне можно было оставить в столе Джуффина. Или даже подарить какой-нибудь публичной библиотеке. Не думаю, что Джоччи Шаванахола еще когда-нибудь о ней вспомнит. Ему, хвала Магистрам, не до того.

Допив кофе, он продолжил:

— На самом деле, я понятия не имею, чем теперь занят Веселый Магистр. Однажды, примерно полгода спустя после описанных событий, я имел счастье ужинать с ним и его другом Чьйольве Майтохчи. И до сих пор почти ничего не помню об этом прекрасном событии. Даже не могу понять, во сне, или наяву оно состоялось. Впрочем, в моем случае, разницы никакой. Все, что я могу сказать, — нам, безусловно, было очень хорошо вместе, и разговор шел о вещах столь важных и увлекательных, что теперь я с нетерпением жду, когда моя память согласится пустить меня в архив, где, не сомневаюсь, хранится стенографическая запись нашей тогдашней беседы. В частности, я точно знаю, что друзья придумали себе какое-то потрясающее занятие на ближайшую тысячу лет, но в чем оно заключается, хоть убейте, не представляю. Хотя пока я их слушал, мне было предельно понятно и настолько близко, что я едва удерживался от желания напроситься к ним в компаньоны.

Макс снова замолчал, чтобы заняться кофе, но тут уж не выдержала Триша.

— А леди Гледди Ачимурри? Что с ней?

— А бог ее знает. Но какое-то время назад она определенно была жива, здорова и совершенно довольна своей участью. На моей памяти Джуффин иногда ее навещал; уверен, это и сейчас так, но при встрече я забыл его расспросить. Официально леди Гледди считается отправленной в изгнание; строго говоря, так оно и есть. А уж отсиживается она где-нибудь в Уандуке, или болтается по иным Мирам, это Канцелярию Скорой Расправы совершенно не беспокоит. Дом Тубы Банцбаха и его бесценная библиотека были конфискованы на радость всем ученым Соединенного Королевства, которые теперь могут с утра до ночи беспрепятственно рыться в его книгах. Что же касается прочего имущества, леди Гледди Ачимурри по-прежнему одна из самых богатых людей в Соединенном Королевстве и с удовольствием продолжает заниматься разного рода благотворительностью. Точнее, теперь благотворительностью занимается отпущенная на свободу банда — разумеется, от Гледдиного имени. Не знаю, как они поддерживают связь, но честно говоря, не удивился бы, узнав, что сэр Джуффин Халли любезно таскает через Хумгат деловые письма и дружеские записки. В некоторых вопросах шеф Тайного Сыска — сущий ангел. И недостаточно тщательно это скрывает. Что же касается сэра Шурфа, он, как нетрудно догадаться, благополучно покинул мой подвал три дня спустя, сразу после того, как наваждение рассеялось, и Незримая Библиотека, вопреки моим смутным надеждам, все-таки исчезла. Так и живет с тех пор заколдованный на всю голову, совершенно не способный причинить вред несуществующей Незримой Библиотеке. Если и было когда-либо колдовство более бессмысленное, чем мое Заклятие Тайного Запрета, то я о таком не слышал.