Антон Твердов - Приятно познакомиться

— Как пройти к складу оружия? — снова спросил Президент.

— Сейчас, — лихорадочно соображая, как ему поступить, проговорил капитан Ряхин. — Сейчас, сейчас.

Президент терпеливо ждал. Капитан Ряхин ничего не придумал, но понимал, что какие-то действия он совершить должен. Поэтому он, криво улыбаясь, опустил автомат на уровень груди Президента и чуть дрогнувшим голосом проговорил:

— Следуйте за мной. Вы арестованы.

— Вот? — на своем языке удивился Президент.

— Вот, вот, — подтвердил Ряхин, — арестованы. — А сам подумал: «Странно что-то. Не может же сам Американский Президент быть без охраны? Да и охрана у него, наверное, очень крутая. Может быть, у него сам Стивен Сигал в охране работает».

Позади Ряхина грохнуло. Капитан тут же отступил в сторону и развернулся так, чтобы не выпускать из поля своего зрения Президента, которого все еще держал на мушке, но в то же самое время иметь и задний обзор.

Человек, невесть как очутившийся в тылу у Ряхина, одним быстрым движением отцепил от себя стропы парашюта, лежащего громадным серым комом позади. Затем выпрямился во весь рост, и капитан увидел рослого мужчину с одутловатым лицом. Черные волосы мужчины были собраны пониже затылка в жидкий хвостик. Никакого оружия у мужчины не было. Только какая-то непонятная конструкция из двух палок, соединенных между собой короткой цепочкой.

«Однако почему с ним парашют? — подумал Ряхин. — Как он мог на парашюте приземлиться сюда, пролетев через потолок подвала и, стало быть, через все здание, ничего ни себе, ни зданию не повредив?»

Впрочем, на размышления времени не оставалось. Президент при виде одутловатого страшно оживился, замахал руками и закричал:

— Стивен! Стивен!

Смотревший время от времени американские боевики капитан Ряхин догадался, что имя этого парашютиста — Стивен, а конструкция у него в руках — диковинный боевой инструмент со смешным названием «нунчаки».

— Стивен! Стивен! — продолжал горланить Президент. — Хелп ми! Хелп ми! — Потом посмотрел на Ряхина и, мстительно улыбнувшись, добавил по-русски и совершенно без всякого акцента: — Врежь этому козлу!

Капитан Ряхин недаром в годы своего обучения в школе милиции долгие часы отдал изучению и совершенствованию навыков рукопашного боя. Мгновенно оценив ситуацию, он крутанул автомат и прикладом ударил Президента в область паха, после чего Президент, надув щеки и вытаращив глаза, сполз по стене на пол подвала.

Оставался еще один противник. И этот противник, судя по его внешнему виду и тому редкому умению, с которым он вертел вокруг себя нунчаки, был серьезным бойцом. Однако капитан Ряхин ни на минуту не усомнился в том, что и с этим бойцом он справится. Отчасти его уверенность происходила из нерушимых понятий «чувство долга» и «честь мундира», а отчасти из того, что у Ряхина в руках было огнестрельное оружие.

Стивен, жонглируя замысловатым своим оружием, подходил все ближе. Ряхин деловито передернул затвор и направил ствол автомата на противника. Стивен остановился и на минуту задумался, не прекращая, впрочем, вертеть нунчаками с космической скоростью. Потом он сурово кивнул Ряхину и указал подбородком на автомат, а сам отбросил нунчаки в сторону и принял бойцовскую стойку.

«Хочет разобраться со мной как мужчина с мужчиной, — догадался Ряхин. — На кулаках».

— Ну что ж! — вслух сказал он. — Ладно.

Аккуратно поставив автомат у стены, капитан засучил рукава и сжал кулаки. Свирепая радость полыхнула в смоляных глазах Стивена. Он произвел несколько резких выпадов, потом, как бы демонстрируя собственные возможности, полуприсел на одну ногу, а другую — прямую, как палку телеантенны, задрал к потолку, после чего подпрыгнул, диковинным образом на мгновение зависнув в тесном пространстве, перевернулся через голову и ладонью пробил в ближайшей стене изрядную дыру.

Ряхин неопределенно хмыкнул и с некоторым сомнением посмотрел на свои кулаки.

Раздухарившийся Стивен издал протяжный боевой клич, оторвал одну из висящих на потолке труб, железными руками связал ее в узел, а потом мощным ударом лба сплющил в бесформенный блин. И выпрямился, чтобы посмотреть, какое впечатление он произвел на капитана.

На капитана он произвел впечатление поистине неизгладимое. Только этим можно было объяснить последующие действия Ряхина, который, нимало больше не колеблясь, привел рукава кителя в надлежащий порядок, поднял автомат и дал короткую очередь.

А потом отцепил от пояса наручники, склонился над стонущим на полу Американским Президентом и ловко сковал ему руки.

— Можете не говорить ни слова, — припомнив о правилах политкорректности, проговорил он. — Все, сказанное сейчас, может быть использовано против вас в суде.

Президент и не думал говорить, наверное, потому что просто не мог.

Старшина Ефремов снова посмотрел вперед. Тупик. Куда теперь — назад?

Не успел он ответить себе на этот вопрос, как вдруг ощутил странную вибрацию под ногами. Он дотронулся пальцами до сухого бетонного пола и убедился, что вибрация ему не почудилась.

Стены и потолок вибрировали тоже. Мало того, старшина стал ощущать, что вибрация с каждой минутой становится все ощутимей.

«Вот так новости, — несколько обескураженно подумал Ефремов, отступая назад, — что бы это значило? Вот я отошел на несколько шагов от того места, где впервые ощутил вибрацию, но и теперь пол у меня под ногами трясется, А когда я стоял здесь до того, как наткнулся на тупик, ничего подобного я не ощущал. Выходит, что что-то изменилось здесь. Начал работать какой-то аппарат или…»

Коридор трясло все сильнее и сильнее. На старшину с потолка упал кусок вязкой мокрой паутины. Потом еще один. Передернувшись от омерзения, он поднял глаза вверх — трубы, змеящиеся по потолку, тряслись, подпрыгивая в своих креплениях, с них сыпалась всякая дрянь.

Теперь к вибрации прибавился какой-то дробный гул вроде того, что…

Нет, пока он не мог определить, на что похожим был этот гул. Трубы над его головой дребезжали все сильнее, и когда он снова поднял глаза вверх, то увидел, что они начали извиваться, как самые настоящие змеи. Из-под темных наростов паутины и комков грязи по потолку побежали какие-то маленькие создания — то ли пауки, то ли крысы, то ли еще кто.

Вибрация все усиливалась, а дробный гул был уже оглушителен.

«Может быть, это что-то вроде сигнализации? — подумал Ефремов. — Я дошел до какого-то определенного участка подвала, откуда уже начинается совершенно запретная территория? Например, яйца с потомством червяка. Тогда нужно отойти отсюда и посмотреть, кто явится, а потом разобраться с нарушителем».

Он побежал назад, но не было поворота, угла или ниши, где он смог бы спрятаться. А спрятаться очень хотелось. Воодушевление старшины совсем сошло на нет, ему теперь вовсе не хотелось драться с тысячью тварей сразу. Все тряслось, гудело и дребезжало вокруг него. С потолка сыпалась зловонная мерзость. Несколько больших толстых пауков, вцепившихся в кусок паутины, шлепнулись ему на шею, крыса пробежала по его ногам.

«Может быть, это механизм самоуничтожения? — вдруг пришло в голову Ефремову. — Похоже на то, что все вокруг рушится».

Он обернулся назад и увидел.

Так вот из-за чего эта вибрация и этот шум! Та стена, которую старшина считал тупиковой, ушла в пол, и в образовавшийся прогал входили уже знакомые твари, только… Те, с которыми он сражался раньше, были просто увеличенной копией обыкновенных земляных червей, а те, что он видел перед собой, были другими. Из туловища червей торчали мускулистые ноги и лапы, вооруженные громадными когтями. Раздвоенные языки свисали до пола, холки касались труб под потолком, а из клыкастых пастей вырывались рваные лоскуты пламени.

Тварей было несколько десятков, а может быть, и сотен. Через некоторое время Ефремов понял, что по крайней мере не меньше тысячи. Они тянулись и тянулись из темного прохода, и он все не мог сосчитать и даже прикинуть — сколько их на самом деле. Когти их, раз за разом со стуком опускающиеся на каменный пол подвала, создавали ту вибрацию, от которой сотрясались стены, клацанье когтей о камень давно слилось в мерный гул.

Бесчисленное множество огромных тварей надвигалось на старшину Ефремова. А впереди, сияя страшной синей похмельной рожей, выступал алкаш Вася, как боевой штандарт, неся в руках консервный нож.

Старшина вскинул автомат и полоснул очередью колонну чудовищ. Ни одно из них не упало, даже не покачнулось, даже не остановилось. Алкаш Вася даже засмеялся. Противник продолжал неторопливо надвигаться на старшину, как будто был совершенно уверен в том, что Ефремов никуда не сможет от них деться. Патронов у Ефремова было совсем немного. Со своим ножом ему даже нечего было и думать о том, что он сможет хотя бы несколько мгновений продержаться в бою с одной только такой тварью. Поэтому старшина сделал самое разумное, что мог сделать человек на его месте, — повернулся и побежал по коридору в том же направлении, в котором двигались твари.