Роберт Асприн - Шуттовские деньги

— Сэр, я могу все объяснить, — проговорил Шутт, застывший по стойке «смирно» возле письменного стола. Он держался прекрасно, хотя его успели предупредить о прибытии генералы всего-то за две минуты до появления оного в кабинете…

— Не сомневаюсь! — рявкнул Блицкриг. — Вам всегда удавалось придать вашим козням самый невинный вид, но я вижу вас насквозь. На этот раз вы за все заплатите. И я с превеликим удовольствием этим полюбуюсь!

Воспользовавшись паузой в ругани генерала, Шутт вставил словечко:

— Сэр, я не совершил ничего такого, что противоречило бы полученным мной приказам.

— Ничего такого? Ха! И вы еще смеете возражать! — Он прошагал к столу и угрожающе помахал указательным пальцем перед самым носом Шутта. — Но я не стану тратить время на пререкания с вами. Я лишаю вас командования ротой. Приказ вступает в силу немедленно. А вы сию же секунду отправитесь в ваш номер и считайте, что находитесь под домашним арестом. Вам понятно?

— Да, сэр, — сдержанно отозвался Шутт. — Надеюсь, мне будет позволено принимать посетителей? Мне нужно повидаться с моим дворецким. Также я прошу у вас дозволения переговорить с офицерами на предмет подготовки к защите от высказанных вами обвинений.

Блицкриг небрежно взмахнул рукой, сбросив при этом со стола пустую пластиковую кофейную чашку, чего он, похоже, не заметил.

— Ваша просьба будет удовлетворена, — великодушно проговорил он. — Толку вам от этого не будет никакого, но пусть никто не вздумает распускать слухи о том, что я лишил вас права на общение. Но предупреждаю: не вздумайте вовлекать офицеров в заговор против меня, иначе вы все будете обвинены в саботаже. Вольно!

— Сэр! — Шутт отдал генералу честь и отправился в свой номер. Он знал, что выкрутится. Ему и прежде случалось бывать в переделках с легкой руки командования, но он всегда выходил сухим из воды. Быть может, на этот раз переделка предстояла более крутая, поскольку против него ополчился не только генерал, но и правительство целой планеты. Но он должен был выкрутиться. По крайней мере, он надеялся, что это ему удастся.

Люди такого склада характера, как мой босс, привыкшие держать дела в своих руках, порой забывают о том, что кое-какие дела упорно из-под рук уходят.

Эти деятельные натуры предпочитают выбрасывать из головы занудные проблемы и сосредоточиваются на тех задачах, которые можно решить просто и быстро. В результате они порой бывают ошеломлены, когда нечто такое, от чего они столь упорно отворачивались, настигает их.

На углу коридора, ведущего к гостиничному номеру Шутта, его неожиданно остановили двое людей в штатском. Костюмы их были до того похожи, что вполне могли бы сойти за форму.

— Мистер Шутт? — осведомился тот, что был повыше.

— Да, — ответил капитан. — Я Шутт. Но боюсь, я не имею возможности поговорить с вами.

— Капитан, это, конечно, ваше дело — решать, говорить вам с нами или нет, — сказал тот из двоих, что обратился к Шутту. Во втором Шутт только теперь признал женщину. — Однако мы здесь находимся по важному заданию правительства, и вам желательно было бы выкроить время для беседы с нами.

Он распахнул бумажник и продемонстрировал идентификационную карточку: «Специальный агент Роджер Пиль, Межпланетная Налоговая Служба».

Шутт стукнул себя по лбу и воскликнул:

— Ну так и знал! Вечно я о чем-то забываю! Ведь вы искали меня на Лорелее, верно?

— Верно, — кивнул Пиль. — И после того, что мы выяснили там, нам еще сильнее захотелось встретиться с вами.

— Раньше или позже — все равно, — вздохнул Шутт. — Хуже вы мне уже не сделаете.

— Может быть, и не сделаем, мистер Шутт, — сказала агентша. — Но я обязана вас предупредить: наша работа заключается в том, чтобы мы попытались это сделать.

Судя по ее ехидной усмешке, она не шутила.

— Что ж, в таком случае прошу вас, пройдемте в мой номер, — сказал Шутт.

— Ну, сэр, с чего начнем? Со спасения вас от разорения или от тюрьмы? — спросил Бикер, Он, по обыкновению невозмутимый, сидел за столом перед своим возлюбленным «карманным мозгом», а Шутт нервно расхаживал по номеру.

— Неплохо было бы начать с отмены этого идиотского домашнего ареста, — буркнул Шутт. — Завтра утром — открытие парка, и мне хотелось бы присутствовать. Все остальные проблемы я смогу решить и находясь в тюремной камере, если уж это мне суждено, но, думаю, право присутствовать на открытии парка я все-таки заслужил.

— Ваша логика поражает меня, сэр, — заметил Бикер. — Между тем, я уверен в том, что нам удастся уговорить генерала даровать вам свободу на один день. Вероятно, вам придется проследовать на торжество под охраной, но уж это можно и стерпеть.

— Ладно, попробуй сделать все возможное ради этого, — кивнул Шутт. — Что же до остального… Этим агентам из МНС я сказал, что ты располагаешь цифрами, благодаря которым можно доказать, что я не нарушал никаких налоговых законов, но они не пожелали меня слушать. Видимо, они так привыкли иметь дело с преступниками, что не могут и представить, что на свете есть люди, исправно исполняющие законы.

— Вероятнее было бы предположить, что законы составляются так, что, уплата налогов становится невозможной без хоть каких-нибудь нарушений, — сухо заметил Бикер. — И сколько же, по их мнению, вы задолжали? — Включая штрафы и проценты, — что-то около двадцати миллионов, — ответил Шутт. — Но это, безусловно, полный абсурд. Я не должен платить никаких штрафов, если я не нарушал законов.

— Ваша вера в здравый смысл весьма похвальна, сэр. — Должен, однако, с прискорбием известить вас о том, что МНС действует, исходя из совсем иных принципов, и принципы эти столь удивительны, что даже не всякий военный до таких додумается.

— Ну, Бикер, если уж и ты не в состоянии спасти меня, то вряд ли кто-то еще сможет. У тебя вся документация с собой?

— Да, сэр, — сказал Бикер и кивком указал на «карманный мозг». — Я договорюсь с агентами о встрече и покажу им соответствующие цифры. Это займет довольно продолжительное время. Не исключено, что нам придется преодолеть несколько уровней апелляции, прежде чем мы отвяжемся от этой инстанции Быть может, будет легче договориться об уплате какой-то суммы — ну, скажем, в размере пары миллионов, чтобы они от вас отстали.

— Взятка! — возмутился Шутт. — Я не стану этого делать!

— Как пожелаете, сэр. К несчастью, они могут наложить арест на ваши сбережения на время скрупулезной проверки. Даже, система «Дилитиум Экспресс» не в состоянии целиком защитить ваши деньги от посягательств МНС, хотя свои личные счета вам, скорее всего, оплатить все-таки удастся.

— Этого будет мало, если я останусь командиром роты, — вздохнул Шутт.

— Генерал Блицкриг скорее всего постарается этого не допустить, сэр, — напомнил ему Бикер. — Было бы благоразумнее с вашей стороны решить, как вы станете противодействовать планам генерала, пока я займусь вашим спасением от МНС.

— Поверь, Бикер, я стараюсь изо всех сил. — Шутт помолчал и добавил: — Честно говоря, мое спасение от банкротства тоже дело безотлагательное, Бикер. Но в этом я полагаюсь на тебя.

— Благодарю за доверие, сэр, — отозвался Бикер. Шутт улыбнулся.

— Ты его заработал, Бикер. Тебе ведь не впервой спасать мои денежки.

Добиться освобождения моею босса от домашнего ареста оказалось легче, чем мы того опасались. Для этого понадобилось всего-навсего, чтобы Ле Дак Тэп обратился к послу Гетиману с просьбой позволить капитану Шутту присутствовать на открытии парка, в создание которого тот вложил столько сил. Посол, сочтя бывшего лидера повстанцев значительной фигурой на политической арене Ландура, обратился к генералу Блицкригу с просьбой освободить капитана, ибо, по его мнению, содержание того под арестом могло иметь нежелательные политические последствия. Как ни странно, даже ландуранские власти решили, что капитана не следует так сурово наказывать, и надо позволить ему посетить церемонию открытия парка, тем более, что его вина еще не была доказана. Этого было достаточно для того, чтобы мой босс обрел свободу — хотя бы на один день.

Ле Дак Тэп стоял на башне у окна и смотрел на то, как посетители выстраиваются в очередь у ворот парка. Была четверть восьмого утра, но многие заняли очередь еще до рассвета. А некоторые и вообще ночевали у ворот, чтобы оказаться первыми. Они бы еще раньше явились к воротам, если бы охранники-легионеры позволили.

Тэп обернулся к Шутту и сказал:

— Примите мои комплименты, капитан. Было время, когда я пребывал в отчаянии и не верил, что парк будет открыт. Но вот мы дожили до этого торжественного момента, и смотрите: желающих посетить парк несметное множество. Триумф нашего дела несомненен.