Алексей Зубко - Специальный агент высших сил

— А зачем это вы зверюгу блохастую принесли?! — возмутился Пантелей.

— Время показать, кто здесь хозяин, — высказал мнение Локи.

— Пантелей!

— Да, пророк?

— А почему вы не кушаете — голодный, навелное?

Горбун опустился на скамью и взял со сковороды яйцо, приготовленное по непонятному рецепту: с одного бока запеченное, с другого поджаренное, а в середине ни то ни се.

— Как такую гадость можно есть?! — невольно вырвалось у глубоко законспирированного агента, когда он заглянул в сковороду, намереваясь поживиться чем-нибудь. От этих бананов его уже мутить начало.

Пантелей вскочил, испуганно взирая на заговорившую обезьяну.

— Она… она…

— Он, — обиженно поправил агент.

— А… у… Но…

— Не нужно столько слов, — буркнул Локи.

— Успокойся, Пантелей. Все нолмально, — уверил горбуна ребенок.

— Он вражеский лазутчик! — Горбун наконец сумел несколько прийти в себя и тотчас потянулся за половником.

— Не… — махнул рукой Ванюша. — Он свой.

— Как?

— Скажи ему, что ты теперь главный, — подсказал Локи.

— Тепель я тут главный, — сообщил Ванюша.

Черт догадался поддержать ребенка, заявив:

— Точно. Власть переменилась.

— Но Агагука…

— Сидит в темнице сырой, — подсказал узник стальной маски.

— Пленник.

— А… — Стрельнув глазами из угла в угол, Пантелей неуверенно опустил поварешку.

— Пообещай ему повышение в должности и двойную зарплату. — Отлично разбирающийся в человеческих слабостях Локи уже не сомневался, что горбун готов к перемене власти.

— Как? — не понял ребенок.

— Что? — спросил Пантелей.

— Повторяй за мной. С сегодняшнего дня ты…

— С сегодняшнего дня ты будешь получать в два раза больше платы…

Озабоченное лицо Пантелея прояснилось.

— …и станешь главным моим советником.

На лице горбуна появилась довольная улыбка.

— Хм… как мало человеку для счастья нужно.

— Чего пожелаете?

— Ничего, — ответил Ванюша, покосившись на яичницу, которая так могла именоваться лишь по причине своего происхождения из яиц и приготовления на сковороде, получившаяся же субстанция относиться к продуктам питания едва ли имела моральное право. О своем желании позавтракать он предпочел умолчать. Мелькнула, правда, мысль не бродить по дворцу в темноте, которая стала не столь густой, как утром, хотя все же ходить без опасения наступить на что-нибудь или врезаться во что-то невозможно, а починить намеренно испорченный генератор. Но от заманчивой идеи пришлось отказаться. Одновременно с освещением включится и система отопления, а встретиться с отмерзшим Павлом Отморозовым желания нет. Его переманить на свою сторону невозможнее.

Оставив так и не тронутый завтрак, Ванюша в сопровождении адского агента и горбуна отправился в тронную залу. От костра осталась лишь горстка едва тлеющих угольков, не способных развеять темноту. Столько же света давал огромный камень, определяя свое местоположение. Только и всего, что в темноте на него не налетишь, но не больше.

Освещая путь свечой, запас которых обнаружился у Пантелея, Ванюша приблизился к стеклянному цилиндру, у центральной металлической стойки которого извивается танцовщица.

На появление зрителей она не прореагировала, все так же страстно лаская металл шеста и зажигательно тряся своими слабо прикрытыми прелестями. Создавалось впечатление, что она не прекращала исполнение танца, рассчитанного преимущественно на половозрелую мужскую аудиторию, и в полной темноте, работая за совесть, а не за страх.

— Какие ножки, — облизнулся Локи.

Черт же за время своего сидения на пальме успел мысленно предаться с исполнительницей танцев всем вообразимым способам греха и поэтому смотрел на нее с небольшой толикой настороженности, словно на бывшую любовницу, которая, несмотря на все ее старания, так и не сумела выбиться в жены.

— Она, навелное, замелзла? — сочувственно произнес Ванюша, глядя на голые ноги танцовщицы. — Нужно ее выпустить.

Подергав овальной формы дверцу, Ванюша обнаружил, что она закрыта на небольшой врезной замок.

— А где ключ?

— Не знаю, — пожал плечами горбун — При мне ее ни разу не открывали. Но, может, подойдет один из этих.

Пока Пантелей пробовал все находившиеся на кольце ключи, Ваня подсвечивал ему.

— Не подходят, — вздохнул горбун.

— Попробуйте молотком, — предложил Локи.

— Мне нужна проволочка, — заявил рогатый агент, — и несколько минут.

— Ничего не нужно, — вздохнула танцовщица, прекратив наконец-то свои стимулирующие определенные фантазии телодвижения.

— Мы хотим выпустить вас на свободу, — сообщил Ваня.

— Я сама могу выйти.

— Но замок…

Танцовщица загадочно улыбнулась и, присев на корточки, заглянула в замочную скважину. Ее зрачок сузился. В нем вспыхнул огонек. Направив лазерный луч в отверстие, танцовщица неторопливо просканировала им внутренности замка. Луч мигнул и погас. Зрачок девушки вернулся в первоначальное состояние.

Локи восторженно присвистнул и прошептал:

— Богиня…

Танцовщица поднесла к губам указательный палец и игриво провела розовым язычком по алому от лака ногтю.

Тут уж и Пантелей засопел, представив, как эта чудесная плясунья будет смотреться в сарафане и кокошнике.

А девушка тем временем начала покусывать влажно блестящий ноготок, не очень изысканно сплевывая себе под ноги.

— Какой интересный способ обольщения…

Спустя минуту танцовщица облизнула свой обкусанный ноготь, испортивший своим видом безукоризненный маникюр, и показала его Ване.

— Ключ?

Девушка улыбнулась и, вставив ноготь в замок, с легкостью открыла его. Дверца бесшумно открылась, выпустив ее наружу.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Ваня. — Как вас зовут?

Девушка загадочно улыбнулась и, ухватив себя за верхнюю губу, с легкостью задрала ее до затылка.

— Что за…

Черт спал с лица, чувствуя себя жестоко обманутым и оскорбленным.

Ухватившись свободной рукой за нижнюю губу, танцовщица принялась стягивать с себя шкуру. Первым показалось помятое лицо заросшего, как урка, мужчины с бисеринками пота на лбу. Протиснув плечи, он выскользнул из фигуристой оболочки, сбросив ее, словно змея шкуру во время линьки, и предстал ладно скроенным мужчиной в помятом костюме. Отбросив ногой отслужившую личину, вызывающе топорщащую вверх силиконовые груди, он одним движением пригладил волосы, уложив их в строгую прическу, вторым смахнул со щек недельную щетину, воспользовавшись для этого возникшим из рукава кинжалом, третьим одернул дорогой костюм и, слегка кивнув, представился:

— Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.

— Профессионал, — с плохо скрытой завистью обронил черт.

— Шпиён, — сообразил Пантелей.

— Ваня, — представился ребенок, с интересом разглядывая прославленного агента английской разведки.

После знакомства они проследовали в подземелье, решив, что лучше освободить и остальных агентов высших сил, томящихся в подземной камере после своего одновременного провала. Это будет не лишним, если Агагука по какой-то причине решит покинуть камеру и проверить обстановку во дворце. Не стоит забывать о том, что он все же божество, а значит, на многое способен…

Рванувшийся в приоткрытую дверь сквозняк затушил свечу, но Джеймс Бонд достал из кармана авторучку, клацнул ею и пошел первым, освещая дорогу светом яркого луча, бьющего из колпачка.

Дойдя до округлой комнаты, в центре которой стоял каменный трон с прикованным к нему существом, он остановился.

— Это Кощей? — уточнил Джеймс.

— Да, — ответил Пантелей.

— Вот он-то нам и ответит на все вопросы, — обрадовался английский агент.

— Как же, он ответит… — махнул рукой горбун.

— Мы попробуем.

— Бесполезно.

— Если Неггерман добился от него своего, то и мы чего-то выведаем, — произнес Локи.

Вспомнив о цели своего визита в подземелье, Ваня уточнил у горбуна:

— Пантелей, а к Агагуке ведет вон тот коридор?

— Да.

— А пленные агенты где?

— В противоположной стороне, — указал рукой горбун, — третья дверь направо.

— Выпусти их.

— И то правда, пускай работают, а то только жрут, дармоеды. — Тут он погрешил против истины: за время заключения к ним трижды спускался Агагука, но вот кормить их никто и не подумал.

Когда Пантелей, прихрамывая и привычно ворча, удалился, Джеймс Бонд раздвинул витки цепи и посветил в лицо Кощея. Обнаружив кляп, он ухватил его пальцами и выдернул изо рта узника.