Странные вещи - Магеррам Зейналов

– Да, – сказал Ренат и засмущался, совсем как ребенок, вдруг став в тот момент снова двенадцатилетним. – Это она тебе рассказала?

Я кивнул. В таких случаях потом идут слова «ну как она там?», попытки вынюхать что-то о ее жизни. Мне такое никогда не нравилось, не люблю быть посредником в амурных делах. Я стал соображать, на какую бы тему перескочить. Но ничего не приходило в голову. Да и сам Ренат не стал продолжать.

Он стоял у окна и разглядывал книжные полки.

– А знаешь, в «Авроре» теперь гипермаркет, – сказал он.

– А в «Филателии» банк.

Иногда наступают моменты, когда не знаешь, что важно, а что нет.

Вот собрать коллекцию «Бумеров», не потерять билет в кино, получить 4 по русскому. А потом всякие любовные страдания. Потом много-много политики. А в какой-то момент самое важное – родители. И где-то между всем этим затесалось наше спасение мира.

– Я не все делал правильно, – сказал Ренат. Он стоял у окна и смотрел на город. В сером контражуре Н-ского неба Ренат выглядел особенно печальным.

– Это только в кино ты делаешь все как надо, потому что там все просто. Как в случае с пришельцами.

– Но жизнь… – начал он.

– …Это не кино, – закончил я.

– Если только ты…

– …Не поступаешь как главный герой.

Виталий Крапива,

Май – декабрь 2021

Крепление для вспышки на фотоаппарате.

Роман Эрнеста Хемингуэя Farewell to arms можно перевезти и как «Прощайте, руки».

Гитара производства Ленинградского завода.

В действительности из трех мышей косуху не носил никто. Дроссель был в безрукавке, Винни – в перевязи с патронташами, а Модо и вовсе выше пояса был железным.