Сергей Мусаниф - О людях и бегемотах

Космосом они были сыты по горло.

Через два дня после разгрома вторгшегося в Солнечную систему агрессора состоялось внеочередное заседание Генеральной Ассамблеи ООН, на котором гиптиане были представлены правящей элите и поведали миру о проблемах своего собственного народа.

Весть о том, что братья по разуму оказались бездомными бродягами, дико огорчила человечество, и на гиптиан сразу же посыпались предложения приютить неограниченное их количество на любой срок.

Гиптиане рассказали об условиях, необходимых им для сносного существования.

Африканцы почти не возражали.

Африка — не самый плотно населенный континент, сказали они и пообещали, что изыщут возможность потесниться.

И сразу же стали еще одними героями дня. С тех пор выходцы из Африки стали желанными гостями во всех странах мира.

Джордж Лукас таки снял на Мосфильме очередную серию «Звездных войн». Она называлась «Земля против Империи», и полковника Медведева, лучшего друга мастера Йоды, сыграл Константин Хабенский. Брэдд Питт в постановке не участвовал.

Гоша и Марина… Это настолько приватная тема, что здесь мы касаться ее не будем.

А через некоторое количество времени из гиперпространства выпрыгнул гиптианский ковчег, и началось то самое, в чем мы сейчас, собственно говоря, и живем.

Лева — зеркальные солнцезащитные очки на половину лица, широкополая шляпа и черный плащ в духе Киану Ривза, чтоб никто не узнал, а то слишком многие в последнее время искали его общества — зашел в ресторан, где был встречен услужливым метрдотелем как дорогой гость и препровожден в отдельный кабинет. Там его уже ждал человек среднего возраста, одетый элегантно, но неброско, обладатель умных голубых глаз и шикарного аристократического носа с горбинкой.

— Здорово, — сказал Лева.

— Привет, — сказал автор.

— Что пьешь?

— Кока-колу, — сказал автор. — Я, знаешь ли, не сторонник алкогольных напитков во время рабочего процесса.

— Этим ты опровергаешь стереотипное представление о писателях как о типичных пьяницах и бабниках.

— Только имидж пьяницы и бабника и привлекал меня в писательском ремесле, — сказал автор.

— А гонорары?

— А гонорары — это дополнительный бонус. Вообще, гонорары — это слезы.

— Как продвигаются дела?

— Почти закончил, осталась только пара тысяч слов. И еще некоторые подробности технического характера, которые я хотел бы уточнить.

— Ты на технические подробности не налегай, — посоветовал Лева. — Не производственный роман пишешь. У кого предпочитаешь уточнять?

— У Юнги, например. Или у Кэпа. У любого из членов их экипажа. Не все факты, знаешь ли, можно найти в архивах.

— Кэп слишком занят космическим проектом, а Проф в поте морды своей трудится над благоустройством Африки. Я думаю, что Юнга будет тебе наиболее полезен.

— Юнга так Юнга, — согласился автор. — Когда он со мной свяжется?

— Как насчет завтра?

— Идеально, — сказал автор, закуривая сигарету. — Потом мне потребуется еще пару дней на доработку, исправление ошибок и всякое такое. И рукопись твоя.

— Деньги уже на твоем счету.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказал автор. — Только вот меня как литератора мучает один вопрос. Что ты собираешься делать с рукописью, которую купил у меня на корню? Если это не секрет, конечно.

— Не секрет. Мы с Юнгой совершим небольшой скачок в прошлое, — сказал Лева. — И попробуем издать твою книгу в виде научно-фантастического романа, а не документального произведения. Думаю, что это будет первым шагом в работе над созданием благоприятного имиджа пришельцев и в подготовке общественного сознания к большим переменам.

— То есть книга своего читателя все-таки увидит? Если не завтра, то хотя бы вчера?

— Если ничего экстраординарного не произойдет, то да.

— Это все, что я хотел услышать, — сказал автор. — Не считая вопроса с гонораром. Привезешь мне авторский экземпляр?

— Возможно. Ты только из меня полного идиота по тексту не делай, ладно?

— Все будет мужественно и сурово, — заверил автор.

— И не называй меня раздолбаем, — сказал Лева. — Я же тебе и деньги плачу, и я же еще при этом и раздолбай.

— Это историческая справедливость, а супротив нее не попрешь, — сказал автор. — Кем ты был, когда все это начиналось? Раздолбаем и пофигистом. А кто ты теперь…

— Прекрати, — попросил Лева.

— Уже прекратил. Ты обедать будешь?

— Нет, у меня еще выступление в Думе.

— А я поем, — сказал автор. — С барского-то гонорара почему бы и не поесть?

— Приятного аппетита, — сказал Лева, пожимая автору руку и поднимаясь со стула.

— И вам не голодать, — сказал автор.

В мое время книга так и не была издана.

Так что если вы сейчас держите ее в руках и дочитываете последнюю страницу, значит, Юнга с Левой все-таки прорвались в прошлое и издали ее в нашем вчера.

В вашем сегодня.

Научно-фантастический роман, да?

Пусть так.

Я никогда и не претендовал на роль документалиста, и не готов утверждать, что все вышеописанные события имели/будут иметь место в действительности.

Не принимайте ничего на веру.

Сомневайтесь во всем. Будущее многолико и, как бы банально ни звучала эта фраза из телевизионной рекламы компании, старающейся продать как можно больше телефонов,[39] его творит каждый из нас.

Может быть, все будет не так.

Может быть, ничего этого не будет вообще.

Подождите совсем немного, и вы это все сами увидите.

Ну а пока…

Удачи вам всем.

P. S. И все-таки он назвал меня «раздолбаем»!

P. P. S. Никакой редактуры со стороны заказчика я не потерплю!

P. P. P. S. Ша! (Шорох бумаги и лязганье ножниц.)

Кстати, известна ли вам, что цивилизация планеты Ха-ди почитает четверку за священное число? Согласно местной религии, именно столько раз чихал Создатель в абсолютной пустоте, прежде чем из его четвертой ноздри вылетела соринка, превратившаяся во Вселенную. Особенно любопытен тот факт, что обитатели планеты Ха-ди являются расой разумных водорослей, и носов, соответственно, как и ноздрей, у них нет ввиду полной физиологической ненадобности. Теологи разных рас до сих пор бьются над вопросом о том, каким же образом на планете могла зародиться столь странная Религия.

См. Начало первое.

Кстати, именно оттуда они и были позаимствованы.

Волосы были позаимствованы из рекламы «Вэллы».

Пофигизм— философское течение, зародившееся в шестидесятые— семидесятые—восьмидесятые годы двадцатого века в СССР и получившее широкое распространение в постперестроечный период, основным постулатом которого является древняя тантрическая мантра «А нам все по барабану». Духовным лидером этого движения, сам того не подозревая, стал Юрий Никулин с его знаменитой песенкой про зайцев («А нам все равно!»). Однако истинные пофигисты встречались и ранее. Одним из первых и самых ярких примеров считается Архимед (правда, поклонники обнаженного тела считают его первым нудистом), который бегал по городу голым и рисовал чертежи своих рычагов во время вражеской экспансии, совершенно не обращая внимания на бряцающих оружием римских легионеров, за что и пострадал. Также ярко выраженными пофигистами являлись: Исаак Ньютон, думающий о гравитации в то время, как по башке его колошматили перезревшие, а следовательно, тяжелые, яблоки, капитан «Титаника», который решил сплавать, не обращая внимания на окружающие его корабль айсберги, и Юрий Гагарин, который говорил «Поехали!» даже во время своего первого полета в космос.

Святая наивность! Откуда у нового русского под рукой может взяться разводной ключ?

Который начался с того, что Леву запихнули в специально подогнанный под его размер гипношлем и обучили разговорному гиптианскому

Мечта была подсмотрена Левой в прошлом году, когда он проезжал мимо «Метрополя» в страшной пробке. Что ни говори, а чувак из «стосорокового» «мерина» произвел на Леву неизгладимое впечатление

Читали статью «Аллигаторы-мутанты из московской канализации взяли в заложницы пятерых фотомоделей»? Его работа.

И он имел полное право не помнить, ибо у Левы никакого дяди не было.