Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — вице-принц

— Ага, — сказал он саркастически, — а всех остальных утопил, как котят!.. Вы можете себе представить, чтобы такое сотворил я?

Я покачал головой.

— Нет, конечно. Ваша цель — опорочить человека и доказать Творцу, что тог был не прав, отдавая власть над миром человеку, а не вам, ангелам. Гибель людей вам ничего не даст… Хотя есть что-то неправильное…

Он поставил опустевшую чашу на стол, я тут же сосредоточился и наполнил ее изысканнейшим вином солнечной Франции.

Аромат ощутил даже я, а он подхватил чашу, сделал глоток, блаженно зажмурился.

— Неужели вы думаете… ах, как чудесно!.. что такое вино могли создать Божьи слуги?..

— Ладно, — сказал я, — ваши последователи. Но это мне очень не нравится.

— Что делают такое вино?

— Нет, — сказал я сердито, — мне совсем не нравится, что вы протаптываете для человека одну дорогу, а Творец старается побудить его идти по другой. Дело не в том, что я дурак и не могу выбрать! Дело даже не в том, что на каждой из дорожек свои пряники…

— А в чем?

Я посмотрел ему в глаза зло и беспощадно.

— Мне вообще не нравится это или-или!.. Каждый из вас берется решать за человека, но нужно ли это ему? А если он предпочтет свой путь? И сам протопчет для себя тропку? У нас свобода воли, а не только выбора!

Он отшатнулся с чашей вина в руке, лицо стало полным недоумения.

— Какой? Есть только два пути! Всевышнего и… мой!

— Так было, — согласился я. — Но появился человек… и он протопчет свой путь.

— Что, третий?

— Да, — согласился я, — третий.

Он посмотрел на меня пристально, глаза непроницаемо черные, как холодный космос, лицо неподвижное, но я впервые увидел в нем некую неуверенность.

— Третий, — повторил я. — Да, точно! Пора искать третий путь.

После его ухода, как реакция на мой апломб и самоуверенность, всплыло тягостное воспоминание о полной беспомощности и растерянности, когда замок герцога Вирланда был так изолирован, что в нем и время свое, и существа какие-то непонятные, и меня, великого героя, если уж правду в глаза, гоняли в толпе слуг, не видя между нами разницы…

А тут еще эта приближающаяся багряная звезда Маркус, у всех при ее упоминании сразу лица вытягиваются, а в глазах выражение полнейшей безнадежности.

А мы деремся друг с другом, как полчища черных и красных муравьев, не замечая надвигающегося лесного пожара! Когда эта звезда, хотя это точно никакая не звезда, приблизится, все человечество сгинет… ну, за исключением тех, кто спрячется в самых глубоких пещерах. Впрочем, и они почти все погибнут, когда начнут двигаться плиты земной коры.

Уцелеют совсем единицы или пара общин на разных концах земли. И начнется снова долгий и мучительный путь от дикости к цивилизации.

Но если Багряная Звезда опускается, чтобы набрать народ, то это как-то не вяжется с высокими технологиями. Будущему не нужны рабы, даже в качестве мяса для еды, еду проще выращивать искусственно. Это так же смешно и глупо, как идущие по земле армии терминаторов, уничтожающие людей. Для того чтобы уничтожить все человечество без остатка, достаточно в вирусе обычного гриппа переставить пару молекул в нужное для этой цели место.

Скорее людей набирают, к примеру, потому, что где-то эти набиратели постепенно перестают давать потомство… Может быть, из-за слишком жесткого излучения, либо еще каких-то причин, но все равно: эти багрянники набирают в свои загоны для скота несколько десятков тысяч людей, затем поднимаются и с высоты зачем-то уничтожают их гнезда.

Видимо, все-таки боятся расцвета их цивилизации. И понимают, часть людей, выползших из пещер, к следующему визиту как раз только-только расплодятся.

Со стены видно, как во дворе епископ Геллерий раздает благословение воинам, причащает перед сражением, я сперва отвернулся, затем быстро сбежал со стены и подошел к ним.

Он перекрестил последнего и повернулся ко мне.

— Сэр Ричард?

— Отец Геллерий, — сказал я почтительно, — церковь мудра и накопила много ответов за свою долгую и такую нужную для всех нас жизнь. И потому священнослужитель, если он достаточно усерден, вскоре обретает знаний больше, чем все государи мира…

Он взглянул на меня остро, веки тяжелые, толстые, покрасневшие от ночных бдений, а глаза вперили острый, как булавки, взгляд.

— Сэр Ричард, что вас тревожит?

— Если по мелочи, — ответил я уклончиво, — то очень многое, но все, что человек может решить или сделать сам, он обязан это делать…

— Золотые слова…

— Но очень многое, — сказал я с горечью, — он и не может.

Он опустил веки и смиренно промолчал и не шевелился, только пальцы все так же перебирают четки.

— Так что вас, сын мой, настолько обеспокоило? Что-то даже большее, чем ваш противник?

— Давайте отойдем чуточку в сторону, — предложил я.

Он насторожился, но пошел за мной, а я выбрал местечко, где нас никто не услышит, повернулся к нему.

— Что вас тревожит? — повторил он вопрос.

— Когда ждать Маркус? — спросил я в лоб.

Он чуть вздрогнул, моя солдатская прямота шокирует здесь многих, а монахи и священники привыкли к сдержанности и всячески ее культивируют в обществе.

— Ваше высочество, — ответил он смиренно, — церковь принимает все необходимые меры.

— Какие? — потребовал я.

— Все самое ценное, — сказал он, — а это книги и древние рукописи, сейчас опускают в самые глубокие пещеры. За месяц-два до прибытия Маркуса туда же начнут уводить монахов и монахинь, что должны будут дать начало новому человечеству, когда Маркус отбудет. Остальные же люди на земле, ваше высочество, препоручат свои жизни и души Господу. Все самое ценное, ваше высочество, а это вовсе не бриллианты и золото, будет надежно упрятано.

Я пробормотал:

— Не очень-то надежно, если учесть, что сдвинувшиеся тектонические плиты одни пещеры сплющит, а другим перекроет выход.

— Но кто-то и спасется, — ответил он смиренно, — к тому же самые ценные книги переписаны и укрыты в пещерах в разных концах света. На этот раз спасется намного больше людей, ваше высочество!.. И мы сразу начнем с более высокой ступени.

— Церковь, — сказал я, — великая организующая сила, признаю. Без нее не было бы прогресса… Как я понимаю, где бы ни опустилась эта звезда по имени Маркус, она все равно пройдется над всеми континентами, Север это или Юг, Запад или Восток?

Он перекрестился и ответил очень невесело:

— По всей земле горы будут опускаться, пока там не возникнут моря, на месте пустынь поднимутся горы, всесжигающий огонь пройдет по всем землям. Только в море почти все выживет… Потому и говорят, что на дне морском вообще сохранились города, куда ушли те, кто сумел спастись еще во времена первых прилетов Багровой Звезды.

Я проговорил с тоской:

— А как вообще… если погрузиться на корабли и выйти в море?.. Хотя нет, землетрясения приведут к цунами, а те перевернут и разобьют любые корабли.

— Вы соображаете быстро, — сказал он одобрительно.

— Однако можно, — сказал я, — погрузиться на плоты. Их ничто не перевернет. Или наделать ковчегов. Только идиоты думают, что ковчег Ноя, в котором тот переждал потоп, был кораблем. На самом деле это был такой огромный плавучий дом в виде пирамиды со срезанной вершиной. Он никуда не плыл, просто на сороковый день его ветрами и течениями прибило к горе… На нижних палубах располагались всякие там слоны, носороги и бегемоты, а на самом верху всякая мелочь вроде людей, жаб и муравьев. Это придавало устойчивость, и никакие цунами ковчег не перевернули!

Он кисло поморщился.

— Сын мой, это замечательно, что ты додумался вот так сразу, это многое о тебе говорит…

— Значит?

Он ответил со вздохом и печалью в голосе, будто говорит с идиотиком:

— Полагаете, сэр Ричард, эти мысли не приходили мудрецам раньше вашего высочества?

Я спросил настороженно:

— И что?

Он покачал головой.

— Багряная Звезда не только ломает всю земную кору, как плуг засохший слой земли, но и сжигает поверхность океана.

— Сжигает?

Он уточнил:

— Нагревает так, что все там кипит. Выжить может только то, что глубже десятка или двух ярдов. Как сами понимаете, никакие ковчеги не спасут.

Я со злостью ударил кулаком по колену.

— Ну почему… почему вселенная так нещадна к нам?

— У вселенной нельзя выиграть, — ответил он и перекрестился.

Я процедил зло:

— Это сама вселенная так сказала?.. Сколько осталось до Маркуса?

— Не больше года, — произнес он. — А то и меньше.

Я сказал с тоской:

— Как мало осталось, чтобы научиться играть по новым правилам… А мы все воюем!

Со стен отчетливо видно, как из степи двигается несметное стадо могучих волов. Их гонят как для разрастающегося обоза, так и на корм несметному войску, пастухи выглядят больше похожими на огров, чем на людей, огромные и дикие, все в шкурах, косматые и нечесаные, их обходят стороной даже варги, а они, если верить нашей разведке, считаются самими свирепыми воинами в армии Мунтвига.