Дмитрий Мансуров - Конец Света

Кресло покраснело и рассыпалось песком. Точно таким же, как и в пустыне.

– Что за гадость мы создали? - чертыхнулся я.

– Какой-то катализатор, не иначе, - предположил профессор.

Страшно предположить, что способна проделать жидкость, если вышедший из нее газ превращает в песок все, до чего дотянется. Нет, теоретически, подобное вещество пригодится для уничтожения старых зданий и всякого хлама: достаточно обрызгать мусор из баллончика, собрать песок в кучку и высыпать его в море, чтобы не мешался. Или отправить в строительную корпорацию, им пригодится, когда пустыня закончится.

Но вот проблема: если катализатор превращает в песок все, до чего дотянется, то его могут использовать для совершения любых пакостей, какие только способны прийти в голову как настоящим темным личностям, так и недоумкам, наивно причисляющим себя к великим злодеям. Катализатор справится с любыми сейфами, дверями, врагами, надоевшими соседями по подъезду… Искушение велико, и даже страх перед усыплением остановит не всех.

Дым окутал нижнюю часть основного лабораторного стола, но тот не рассыпался, и я облегченно выдохнул: мебель сделана из дерева, а оно оказалось для катализатора крепким орешком.

– Хорошо хоть стекло не поддается его воздействию, - заметил я, когда жидкость в банке перестала бурлить. Последние сгустки дыма стекли на пол, и наступило относительное затишье. Напоминающая грозовую тучу пелена полностью укрыла полы в лаборатории и, лениво колыхаясь, начала оседать. И когда она исчезла, нашим глазам предстали красный ламинат и кучки песка вокруг медленно краснеющей и рассыпающейся деревянной мебели. Только пробирки и баночки не превратились в песок и лежали на полу, частично разбитые, но все такие же прозрачные. Да и банка с жидкостью не изменилась, но зато никелированная подставка потемнела и покрылась красными, похожими на ржавчину, пятнами.

– Никогда не видел ржавый никель… - заметил я.

– И не увидишь, - сказал профессор, - это фантастика.

В углу лаборатории ослепительно сверкнуло и гулко хлопнуло: изоляция удлинителя рассыпалась песком, и в месте, где провод сворачивался кольцами, произошло короткое замыкание. Из коридора донесся громкий щелчок - выбило предохранители, и мне вспомнился случай, когда главный электрик института решил лично поменять проводку. Не знаю, что на него нашло: он подобными делами никогда не занимался, поскольку был устроен родственниками по очень большому блату. Значит, пошел он менять проводку, но не сделал того, что делают нормальные электрики, и во время работы беднягу закономерно ударило током. Ему повезло: он выжил и даже не особо пострадал. Всего лишь несколько часов ходил с искрящимися и вздыбленными волосами, вытаращенными глазами и удивленно-глупым выражением лица. Охранники, столкнувшиеся с ним в темноте коридоров, пережили немыслимое потрясение: первый охранник на всю жизнь остался заикой, а его напарник, решивший для успокоения выпить граммов сто, успокаивает себя который год подряд. Судя по отсутствию о нем новой информации, он наверняка успел перейти из стадии непрерывного успокоения в стадию вечного покоя. Вот какие кошмары творят с нормальными людьми безмозглые блатные выскочки.

Лампы погасли, оборудование отключилось, и в наступившей тишине мы отчетливо услышали, как кто-то ускоренным шагом направляется в сторону лаборатории.

– Спускаемся или как? - спросил профессор. - Катализатор успокоился.

Я согласно кивнул, но в этот момент раздался стук в дверь, она приоткрылась, и в лабораторию заглянул охранник

– Это не у вас проводку коротну… - спросил он и замолчал, увидев меня, стоящего на столе, и профессора, сидящего на шкафу. Спустя секунду охранник выхватил из кобуры пистолет.

– Змея из серпентария выбралась, да?! - воскликнул он, водя пистолетом вправо-влево и разыскивая притаившееся в лаборатории пресмыкающееся. - А ведь я давно их предупреждал: не проведут капитальный ремонт - в серпентарий превратится весь институт! Нет, понимаешь, пока жареный петух не клюнет, даже пальцем не пошевелят, экономисты хреновы!

Я вытаращился на него в полном изумлении: ничего себе, ассоциации, выводы и скорость мышления у человека! Одно могу сказать точно: охранникам вредно читать на работе книжки о змеях-убийцах из секретных лабораторий. Других причин появления подобного бреда в голове вошедшего я не видел. Но надо отдать охраннику должное - его реакция оказалась выше всяких похвал: за половину секунды выхватить пистолет, загнать патрон в ствол и снять с предохранителя… Уверен: если на него на самом деле набросятся змеи, он успеет уклониться и нанести им ответный удар. А уж медлительных бандитов и вовсе отправит к праотцам до того как они поймут, на кого посмели поднять руку.

Мы не успели сказать ни слова в ответ, как бесстрашный охранник вошел в лабораторию, наступил на покрасневший ламинат и в недоумении замер, ощутив под ногами далеко не твердый пол. Он опустил глаза и посмотрел на ботинок. Ламинатный рисунок вокруг него деформировался, а когда охранник отошел в сторону, на полу остался четкий след.

Озадаченный охранник поднял голову, намереваясь потребовать у нас разъяснений, но полы под ним глухо треснули, и бедняга провалился на нижний этаж, успев напоследок взмахнуть руками и издать невнятный эмоциональный звук. Как оказалось, бетонный пол лаборатории основательно истончился. Песчаная пыль взметнулась к потолку, а песок с края дыры посыпался следом за охранником. С нижнего этажа донеслись дикий грохот и звон разбившейся посуды, а также несколько слов, абсолютно не предназначенных для использования в обществе воспитанных людей.

– Ничего себе, номер откололи… - пробормотал я.

– Эй, парень, ты как?! - прокричал профессор. Охранник отозвался убийственной тирадой в адрес строителей, и стало ясно: при падении он не сломал ничего существенного, кроме лабораторного оборудования.

– Странно, что бетон поддался воздействию газа быстрее дерева, - заметил профессор, осторожно открывая дверцу шкафа и доставая оттуда две марлевые повязки - чтобы пылью не дышать. В идеале, сейчас бы пригодились респираторы, но за неимением лучшего сойдут и повязки. Одну профессор бросил мне, а вторую надел сам.

Правда, в этот момент нас куда больше волновало не воздействие катализатора на разные виды материи, а последствия действия газа на полы. Если они по всей лаборатории истончились настолько же, как и у двери, то нормально нам отсюда не выйти. А как узнать, какова теперь толщина полов в остальной части лаборатории? Придется ждать помощи спасателей, но вряд ли они успеют примчаться до того, как мы упадем на нижний этаж. И повезет ли нам при падении, как охраннику - вопрос спорный.

Песок перестал ссыпаться на нижний этаж, но от края дыры один за другим стали отламываться кусочки пола.

– Ну, началось… - проворчал я. Так и знал, что сегодня не удастся толком отдохнуть. Как бы не пришлось пролежать в больнице с переломами месяц-другой… - И какой гад вырвал лист с пояснениями к формуле? Ни за какие коврижки не согласился бы создавать это вещество.

Площадь дыры увеличивалась в алгебраической прогрессии, и я нервно чертыхнулся: от края дыры до моего "укрытия" оставалось не так много, и с секунды на секунду нам со столом предстояло переместиться на нижний этаж. Возможно, со стороны это покажется забавным, но я не горел желанием показывать каскадерские трюки и летать верхом на столе - в нижней лаборатории стоят два десятка режуще-дробильных аппаратов, и если я упаду, то прямо на них. На фиг аппараты там сдались, я до сих пор понять не могу, но теперь появится внятная причина дать в морду тому, кто их туда поставил.

А пока - чем скорее я уберусь со стола, тем лучше.

За что бы такое ухватиться? В кабинете с полом не соприкасается разве что потолок, а скакать от стола к столу, словно обезьяна и думать при этом: успеешь перепрыгнуть на соседний стол до того, как он рассыплется или провалится на нижний этаж, как-то не тянет. Да и профессору придется куда-то перебираться со шкафа, надо оставить ему пути для спасения.

Остается одно.

Я поднял голову и посмотрел на люстру. Старая и неказистая - в общем-то, в лабораториях не положено вешать изысканные и новые люстры, в них вообще люстры вешать не положено - но зато широкая и прочная. Почему бы и не побыть в роли лишнего плафона, пока охранник не вызовет подмогу и не поможет нам выбраться отсюда?

Я присел и прыгнул, ухватился за люстру двумя руками и повис, раскачиваясь вместе с ней. Люстра зазвенела и чем-то щелкнула, но выдержала. А вот стол из-за моего прыжка проломил истончившийся пол и упал на выключенную дробильню. Ящики стола при ударе вылетели и попадали на пол, вываливая из себя бумаги профессора и разную мелочь.