Сергей Чехин - Белый орк

Альберт взобрался на борт телеги и осмотрелся. К лагерю двигалась большая пешая группа — копий сорок, не меньше. Сорок отмороженных головорезов, для которых милосердие — пустой звук, а смерть — залог выживания. Они перебьют стариков, а детей угонят в плен, чтобы превратить со временем в себе подобных.

Увидев, кто идет в гости, юные алкоголики вмиг протрезвели и выстроились напротив врага. Кочевники тряслись и то и дело норовили сорваться с места, чтобы с громким криком спрятаться за спинами отцов и матерей. Но взрослые далеко и вряд ли успеют вернуться до начала бойни.

— Где мой меч? — крикнул дипломат.

Сарс сказал, что в телеге Тарши и даже указал, где та стоит. К счастью, клинок пришелся орчихе по душе, и она держала его на самом видном месте, а не под горами накопленного за всю жизнь хлама. С подаренным отцом мечом Альберт сразу почувствовал себя увереннее, правда, ненадолго. В открытом и честном бою у Каменных Сердец нет ни малейшего шанса, но станут ли варвары поступаться принципами даже перед ликом смерти? Большой вопрос.

Оставалась надежда на то, что Горран — не только бык-производитель, но и правильный воспитатель, вдолбивший молодняку простую истину: умереть в бою в пятнадцать лет — не самый лучший способ возродить свою расу.

— Луки к бою! — крикнул Шайн.

Орчата опять зароптали — как это так, раб-человек распоряжается гордыми сынами Степи. Но за начинающего полководца вступились старики во главе с Джаком, а уж их молодежь ослушаться не решилась. Кочевники выперлись за границу лагеря и кое-как построились с луками наперевес. Альберт прошипел ругательство и заставил всех спрятаться за повозки.

— Стрелять по моей команде!

— Куда? Телега все заслоняет!

— Ну так выгляни из-за нее и выстрели!

— А потом?

— А потом спрячься и натяни тетиву! Что ты как новорожденный!

Выяснилось, что орки совсем не разумеют в тактике. Все битвы сводятся к набегу большим числом на меньшее и героической победе, либо к героической смерти в обратном случае.

Альберт, перемежая крепкие матюги с приказами, кое-как объяснил свою задумку. На все про все ушло непростительно много времени — безродные уже преодолели половину расстояния полета стрелы. Еще немного и с нестройного шага перейдут на бег, а там в кровавой пелене боя будь что будет.

— Залп! — крикнул Шайн, рубанув мечом воздух.

Стрелы прошли над головами врагов, но пыл немного остудили. Однако если второй раз орчата промажут — никто больше и ухом не поведет.

— Остудили пыл, — хмыкнул дипломат и повертел слово на языке. — Пыл. Пыл…

И тут его осенило.

— Джак, Сарс — стащите с телеги шатер вождя, быстро! Остальные помогайте!

— А как же стрельба? — спросила наглая девчонка.

— Плевать. Делайте, что говорю. Если что — свалите все на меня. Торопитесь!

Альберт спрыгнул на землю и подобрал попавшийся на глаза бесхозный лук. Шайн с десяти лет сопровождал отца на охоте, так что с какого конца браться за оружие знал. Главное — не убить какого-нибудь безродного, иначе его товарищи обезумеют и бросятся в атаку. С этих отморозков станется.

— Ну что?

— Горран нас убьет, — буркнул Сарс, волоча по земле огромное кожаное полотнище.

— Наоборот — спасибо скажет. Теперь выстройтесь в линию вон у того края. Возьмите шатер в руки и трясите! Резче, быстрее!

Орчата затрясли вяло и неуклюже, полог даже с травы не взлетел. Пришлось показывать на своем примере. Минутой спустя у кочевников получилось создать вполне себе сильный ветер, несущий сор и золу с костра прямо в морды противников. Жаль, что на окраине Степи не так много пыли, иначе безродным пришлось бы попрощаться со стоянкой.

Но Шайн не отчаивался. У запасливых варваров всегда найдется, чего пустить на ветер. Первым делом дипломат распотрошил сундуки Грума и вытащил все склянки и мешочки. Один тряпичный куль источал знакомый запах, от которого хотелось чихать, а его сосед пах так, что слезы наворачивались и драло горло. Открыв мешки, Альберт убедился — нос его не подвел.

Черный и красный перцы. Отменного помола.

Неизвестно, где шаман их раздобыл, но прятать такое добро в сундуке — непростительная стратегическая ошибка. Выбежав из шатра, дипломат надрезал мешки и развеял мелкие частички перед изгибающимся волнами полотнищем. Не прошло и секунды, как со стороны врагов раздались чихи и кашлянье. Орки не понимали, что происходит, в задумчивости потирая слезящиеся глаза и обильно сморкаясь. Ветер был слишком слабым, чтобы вызвать подозрение у степняка, перец они видеть никак не могли — поэтому шли себе дальше, не думая о смене направления.

И тогда в голове дипломата возникла заключительная часть плана.

— Бросайте шатер и заползайте под него. Джак — когда нас найдут, скажешь вот что…

Архат собрался пообедать испеченным на углях зайцем, когда в шатер сорвался запыхавшийся Гизул. Упав на колени перед черноволосым бородатым орком, дозорный выпалил:

— Вождь! Я нашел стоянку какого-то племени у реки. В лагере только старики и дети, а еще людь!

— Человек, — басом поправил Архат, отложив зайца на деревянное блюдо.

— И самое ужасное — орки купаются с ним в одной реке!

— Хм. Говоришь, какое-то племя… Так вот чьи бойцы топчут мой лес с самого утра! Собирай бойцов, грех упускать такую легкую добычу!

Безродные всегда легки на подъем — иначе им не выжить. Где быстро набежать и ограбить, где так же быстро смыться: суровые времена — суровые обычаи. В считанные минуты сорок кочевников стали под копье и двинулись вслед за удачливым Гизулом, выследившим врага.

Идти было недалеко, но на подходе к лагерю безродных атаковали. Какие-то неумехи выпустили полдюжины стрел и на том успокоились. Архат посчитал это странным, но воинам ничего не сказал — незачем вселять в них страх и подрывать боевой дух.

Полет стрелы спустя со стороны шатров потянуло странным запахом. Чем ближе подходили безродные, тем сильнее он становился. Архат ощутил невыносимую резь в горле и сильное желание чихнуть. Но вождю чихать не положено, чего не скажешь о соратниках.

— Кажется, я простудился, — шмыгнув носом, сказал Гизул.

— Это да, — ответил кто-то. — Век не болел, а тут… Слезы так и хлещут как у побитой девчонки.

— Апчхи!

— Может назад пойдем?

— А ну заткнитесь! — взревел вождь. — Или вы по нормальной еде не соскучились? Или у вас денег полные карманы? Шевелитесь!

Протиснувшись сквозь плотно стоящие повозки, мародеры увидели то, чего никак не ждали. Лагерь пустовал, лишь под кожаным шатром виднелись какие-то бугры. Рядом валялось оружие, из-под полога торчала скрюченная зеленая рука.

Архат сглотнул и сдержал едкий кашель. Остальные тоже притихли, словно боялись разбудить мертвых.

— Да они никак сдохли, — прошептали за спиной. Вождь хотел было развернуться и дать смутьяну в ухо, но страх сковал члены.

— Оттащите шатер.

На земле в неестественных позах лежали тела. Дети и старики вперемешку, некоторые шевелились и тяжело дышали, другие, кажется, отправились в мир духов. Посреди смрадно воняющей непонятно чем поляны лежал человек…

— Докупались, — буркнул Гизул. — Духи прокляли их за богохульство!

— Я слышал, — подхватил сосед, — что люди болеют страшными хворями, от которых никакому орку спасения нет.

— Верно, надо уходить!

— У меня глаза на лоб скоро вылезут!

— Тихо! — прошипел Архат. — Заберем добычу и домой!

— А если она заразная?

— Мне тут ничего не надо!

— Я в лес чуму не потащу!

Архат осмотрел тела. Неподалеку от него лежал старик, весь украшенный побрякушками, в дорогих одеждах. Наверное, шаман. Вождь знал, что духи оберегают своих слуг от болезней, так что его-то уж точно можно ограбить.

Безродный присел рядом с седобородым на корточки и осторожно коснулся красной ленты на груди.

— ААААА!!! ЧУМА НА ОБА ВАШИХ ДОМА!!!

Орки ломанулись из лагеря так, что перевернули две телеги. Топот, крики и жуткое чиханье удалялись столь быстро, будто безродных подхватил великий дракон и на крыльях понес восвояси.

Не успели "заразные" подняться и вернуть шатер на место, как в лагерь ворвался Горран со всеми своими воинами. Следом бежала Тарша и охотницы.

Вождь испуганно и недоуменно глядел на корчащуюся на земле молодежь.

Корчащуюся от смеха.

Горран проявил несвойственное орку благоразумие и не стал преследовать безродных. Велел немедленно запрячь буйволов и покинуть опасное место, благо, духи подсказали место новой стоянки. В этот раз вождь не стал тискать раба, хотя история о перченой болезни вмиг разлетелась по племени. Во многом благодаря болтливым старикам.

Альберт стал замечать, что кочевники смотрят на него не с первоначальным презрением и даже ненавистью, а… необычно так, умиленно. Как взрослые смотрят на чрезмерно разумное чадо, отколовшее очередную детскую "мудрость".