Лина Наркинская-Старикова - Врачебная сказка, или Операция "Алатырь"

Нервно сглотнув, Андрей уточнил:

— Это она нас сюда отправила отдыхать? Это что? Турция?

— Нет, конечно! — захихикал дед. — Ты с дочерью в гостях у великого падишаха Омара Дайяма, владыки великого Багдада! Его высокое гостеприимство и дворец полностью к твоим услугам. Проси, чего душа желает! — величественно закончил Хоттабыч.

— Водка есть? — осведомился обалдевший папаша. И, подумав, добавил: — И мороженное для дочери.

— Как прикажешь, о великий! — поклонился Хоттабыч.

Откуда — то из недр бесконечного зала стали выплывать девушки — служанки в прозрачных шароварах и с очень низкими декольте. У Андрея отвисла челюсть. Хоттабыч тут же услужливо прикрыл ему рот.

На одних подносах у девушек были всевозможные пирожные, мороженное, торты, рахат лукум, козинаки, чак — чак, пахлава, нуга. На других — жаркое из фазана, запеченный кабанчик с яблоками, плов трех видов, хинкали. Андрей не успевал следить, что за очередное блюдо вносили в зал. Поставив все это великолепие на стол, девушки бесшумно удалились. Приглашающим жестом падишах махнул в сторону стола. Обалдевшие Андрей с Настей плюхнулись на вовремя подставленные стулья. Дочка громко взвизгнула и принялась поглощать предложенное угощение. Перед отцом семейства откуда-то из-под стола, как черт из табакерки, выскочил экзотический сосуд. Повеяло знакомым до боли любому русскому мужику запахом. Стакан возник здесь же. Только почему — то обычный граненый советский стакан. Жадно цапнув сосуд, Андрей сразу махнул две порции заказанного продукта. Осмелев после принятого, он решил немедленно разобраться в происходящем:

— Это где ж тогда наша мама, если нас с тобой она сюда отправила? — задал он риторический вопрос дочери и повернулся к падишаху: — Как там тебя? Омар Дайаям, иди выпьем. Поговорим как мужик с мужиком! Хоттабыч! — махнул рукой Андрей старику, — садись тоже, а то вопросов у меня к тебе накопилось…

— Гость дорогой, ешь, пей, развлекайся! А я с дивана за тобой понаблюдаю! — ответил монарх, покосившись на экзотический кувшин. — Нельзя мне, понимаешь, с простыми смертными.

— Ты! Гнусный сын шакала! Ишак безмозглый! — рявкнул Хоттабыч и треснул кулаком по столу (приглашать его за стол дважды не пришлось!). — Да как смеешь ты, сын осла и кобылы, так унижать нашего высокочтимого гостя! Быстро за стол! Он муж самой! — многозначительно вытянутый указательный палец вверх неожиданно возымел воздействие на падишаха. Падишах, смешно переваливаясь, быстренько перебежал через весь зал и заполз на подставленный ему стул.

— Прости меня, о, высокочтимый гость! — обратился с поклоном Дайам к Андрею. — Не признал!

— Да ладно, че там, — замялся отец семейства. Чтоб снять вновь возникшее напряжение, Андрюша, покосившись на дочь, предложил: — Мужики, давайте за знакомство, что ли. Веселое "дзинь" разлетелось по залу. Дзинь! Какой интересный, оказывается, звук издают два хрустальных бокала и граненый стакан, встречаясь друг с другом. Дзинь! Спустя час таких, почти не прекращающихся дзиней мужчины сидели, обнявшись, орали песни, травили анекдоты и даже два раза выпили на брудершафт.

Насте давно уже надоело поглощать сладости и слушать взрослых. Она под шумок сползла со стула и пошла знакомиться с пажом — негритенком, который остался в комнате — на всякий случай. Естественно, что за целый час дети сдружились настолько, что не мыслили и минуты друг без друга. И без шалостей, которые положено делать всем детям в столь юном возрасте.

— Пошли, пока взрослые пьют, поиграем, — предложила Настена новому товарищу.

— Мне нельзя, — уныло ответил мальчик.

— Всем детям можно! — топнула ножкой Настя. Мальчуган, подумав секунду, покосился на окосевшего в конец падишаха и решился:

— Ладно. Пошли! — они вприпрыжку ускакали за пределы дворцовой залы.

Андрей, Хоттабыч и падишах продолжали веселиться.

— А давайте джинна позовем? — предложил падишах.

— А я — кто?! — обиделся Хоттабыч.

— Слышь, падишах! — влез в разговор Андрюша, — Раз ты — падишах, у тебя гарем есть?

— Дорогой мой! — елейно пролепетал Дайаям, — пойдем, я тебе сейчас такое покажу…

Все трое, обнявшись, но, при этом, конкретно шатаясь, двинули в гарем.

На женской половине дворца было шумно. Младшая жена падишаха, она же — любимая, воспитывала старших подруг.

— Вай мей! Опять эта Шахерезада сбесилась! — вскинул к небу руки падишах. — Сейчас будет всех строить!

После этих слов последовало громогласное:

— Отряд, стройся! Равнение налево! Подтянись, вуаль поправь! — командовала невидимая Шахерезада. — Шаровары погладь, дура! А ты займись своим эротическим костюмом! Распустились! Разойтись! — раздался топот ног. — А теперь — всем писать сказки!

Изумление на лице весьма демократичного Андрюши сменилось неким подобием страха. — Слышь, Омар! У тебя, что армия здесь стоит? Война? А гарем где? Мы шли в гарем! — увереннее добавил он.

— Ты не поймешь, о, краса моего сердца, — взвыл падишах. — Горе мне несчастному! Имел я гареме сорок девять жен. Жили они душа в душу. И я был полностью счастлив в своем дворце. Но явился этот мафиоза — багдадский вор и рассказал мне о наипрекраснейшей луноликой Шахерезаде. Мол, кожа нежней бархата, глаза черней агатов, губы ярче кораллов, фигура — Афродита сдохнет от зависти, а главное — умна не по годам. Книжки читает, сама стихи, сказки пишет, умные советы дает. Решил — женюсь! Приехал калым родителям платить, те в слезы. Думал, дочь жалеют. Говорю: " Не переживайте вы так! У меня в гареме сорок девять жен, ни одна не обижена!". А они, представляешь, Андрей — джан, в ответ: "Бедные девушки!". "Чем — говорю — они бедные? Едят, пьют досыта, в райских садах гуляют, нужды ни в чем не знают, мужским вниманием не обижены. Я им как папа!". А они мне: " Не ведаешь ты, глупый, что творишь! Шахерезада у нас эмансипированная свободная женщина Востока! С Гульчатай дружит, которую товарищ Сухов освободил и к себе в Россию увез!". Думаю: " Бедный девушка! Живет с престарелыми родителями, а те из ума выжили. Заберу! Счастливой сделаю! Век мне сказки рассказывать будет!".

Привез я красу неземную домой. Расписал нас мулла по законам шариата. Первую ночь Шахерезада мне такую сказку рассказала! Про любовь неземную! На вторую ночь рассказала сказку про вечную войну каких — то дозоров, то ли ночных, то ли дневных. А может и тех, и других сразу — не помню! А на третью ночь рассказала мне про политическую ситуацию в мире и пообещала, что защитит Багдад всеми силами! А утром из гарема прибежали все мои жены и начали орать, что хотят быть равными мужчинам и защищать родину, как в каком-то неизвестном Израиле! Я решил: пусть побалуются девчонки. И что?! — все трое мужчин посмотрели друг на друга.

— И что? — уточнил Андрей.

— Пойдем, покажу, — вздохнул Дайяам, приглашая всех войти на священную территорию гарема.

Чистота в гаремской спальне сияла идеальная! Солдатские кровати заправлены, подушки петушками стоят. Аскетизм прет из всех щелей. Ни одной лишней вещички в комнате нет.

— А где все? — удивился пьяный Хоттабыч. — Икнув, добавил: — Ты развелся со всеми сразу, о, мудрейший из правителей Багдада?

— Дурак старый! — пробурчал Омар. — Шахерезада, свет души моей, огонь моего тела! Моя головная боль от макушки до пяток! Покажись нам! — на призыв падишаха вошла, четко чеканя шаг, красавица, каких свет не видывал! Девушка была в капитанском кителе, солдатских галифе и берцах! Лихо заломив фуражку, щелкнув каблуками, приложив руку к козырьку, восточная амазонка рявкнула: — Здрав желаю, товарищ муж! — И, вытянув руки по швам, замерла, не мигая.

— О! — Все, что смогли сказать протрезвевшие в раз Андрей и Хоттабыч. Девица действительно была хороша! Все, как описывал падишах, только сдвинутая чуток.

— А остальные где, заноза моего седалища? — вопросил, поморщивщись, падишах.

— Пишут сказ для народа, мой генерал! — рявкнула деваха и опять замерла соляным столбом.

— Позови их, о ревматизм моего организма! — взревел неожиданно Омар.

— Рада стараться, товарищ муж! Кругом, шагом марш! — скомандовала она сама себе. Развернувшись на каблуках, чеканя шаг, Шахерезада удалилась вглубь гарема.

— Сейчас увидите, — смахнул скупую мужскую слезу падишах. Через секунду раздался топот бегущих ног. В комнату ворвались несколько десятков абсолютно одинаково одетых женщин. Все в кепках, куртках и штанах цвета хаки, в кирзовых сапогах и с автоматами Калашникова наперевес.

— Приготовиться к смотру! — рявкнула появившаяся откуда — то Шахерезада. — Зухра! Выйти из строя! Два шага вперед! — Девица гренадерского роста отделилась от стройной шеренги, гаркнув "Я!", замерла по стойке "смирно".

— Меня, что второй раз призвали? — попытался уточнить офигевший Андрей.