Кит Лаумер - Война Ретифа (сборник)

— Не могу себе вообразить, что глава теократического государства станет положительно реагировать на похабные анекдоты, — чопорно ответил Мэгнан.

— Ну, разговоры о биологии совершенно не считаются греховными здесь, на Хуге, наоборот, не погрязайте в вежливых беседах. Кстати, согласно руководству, в культурных кругах здесь имеется негласное соглашение о том, что конфеты приносит аист.

— Серьезно? Бог ты мой, а у нас на всех сладостях помечено: «Сделано в Гонконге»! Мне придется сказать распорядителю, чтобы он заменил этикетки. А пока я этим занимаюсь, вам лучше занять свой пост у ворот. Вы сегодня поработаете в первую смену. Через час я пришлю Стрингуисла, чтобы он вас сменил.

— Я мог бы задержать для вас Епископа на несколько минут, — предложил Ретиф, когда они подходили к воротам. — Допустим, я начну с того, что потребую, чтобы он предъявил свое приглашение.

— Бросьте ваши несвоевременные шутки, Ретиф! После провала предыдущей миссии необходимо установить сегодня дружеские отношения с Епископом — это обеспечит нам всем повышение по службе.

— Мне кажется, что традиционная вечеринка на лужайке — это дело слишком утонченное для такого парня, как Епископ. Нам следовало бы воспользоваться более простыми методами — типа нескольких залпов тяжелой артиллерии, размещенной вокруг дворцовых садов.

— Вряд ли это можно считать дипломатическим подходом, — фыркнул Мэгнан. — Опыт столетий доказывает, что, если достаточное количество дипломатов ходят на вечеринки, то в конце концов все получится как надо.

— Интересно, понимают ли эту традицию хуганцы?

— Конечно, мы ведь все схожие друг с другом существа — под кожей мы братья, по сути дела.

— В таком случае, эта кожа должна быть не менее дюйма толщиной и прочнее армопласта. Я не уверен, что мы сумеем добраться до братского слоя, чтобы вовремя остановить кровопролитие.

— По сути дела, я с нетерпением жду момента, когда можно будет посостязаться с Его Высокомерием в составлении эпиграмм сегодня, — величественно проговорил Мэгнан, повернувшись, чтобы обозреть сады. — Как вам известно, при общении с высокопоставленными гостями я всегда нахожусь в самой лучшей форме — и, разумеется, их габариты и сила ничуть не нагоняют на меня робость.

Мэгнан обернулся на звук, раздавшийся позади него, издал придушенный вопль и наступил на ногу хуганскому официанту, когда отпрыгнул от завернутой в золотую ткань фигуры хуганца семи футов высотой и шести шириной. Позолоченные черты лица монстра включали в себя дюймовые носовые дыры, огромные водянистые красноватые глаза и широкий рот, изогнутый в виде кошмарной гримасы, обнажающей зубы, покрытые коронками полированного золота. Две кисти унизанных кольцами пальцев сжимали рукоять огромного обоюдоострого меча.

— Джто–то плохо пакхнет! — прогрохотала фигура. Она склонилась вперед, решительно принюхалась к Мэгнану и фыркнула.

— Ужазно! — объявил Епископ, локтем отодвигая Мэгнана в сторону. — Уйди, парень! Ты заражен острой формой лишая!

— Что вы, Ваше Высокомерие, — это просто прикосновение скобки на коже за ухом.

— Пахнет как позле дешевой ночжи в веселом домике. Где Посол Хапстринкер? Волагаю, вы бриготовили много еды. Как я бонимаю, вы, земляне, оджень интерезуетесь готовкой, — Епископ подмигнул влажным розовым глазом, ткнул Мэгнана под ребра и довольно заржал.

— Уф! — сказал Мэгнан. — Ваше Высокомерие!

Епископ уже шагал к ближайшему столу, его эскорт из вооруженных стражников в шлемах тащился вслед за ним, держа руки на кривых саблях и не сводя подозрительных глаз с дипломатов.

— Я… думаю, что пробегусь немного и посмотрю, как там закуски, — проблеял Мэгнан. — Ретиф, сопровождайте Его Высокомерие и развлекайте его, пока не прибудет помощь — я имею в виду, пока не появится посол! — И он исчез.

Епископ погрузил безкостный палец в большую хрустальную чашу с сырным соусом, изучил его на расстоянии вытянутой руки, понюхал, затем, резко дернув гибким запястьем, разбрызгал соус по гофрированным рубашкам и остекленевшим улыбкам дипломатов, выстроившихся в линию для приема.

— Кто эти бездельники? громко спросил он. — Вероятно, бедные родзтвенники, оджидающие подаджек. У меня та же броблема. Вернее, у меня была та же броблема, я долджен зказать. Две недели назад был Фезтиваль замоотречжения. Я зделал самое значительное пожертвование и всех их предлоджил духам предков.

— Отказаться от родственников из религиозных соображений — это хорошая идея, — заметил Ретиф. — Это может войти в моду.

Епископ поднял блюдо изящных сэндвичей, высыпал пищу, понюхал блюдо и откусил небольшой кусочек.

— Я много слышал о ваших земных блюдах, — заметил он, шумно жуя. — Немного жесткое, но неблохое, — он откусил еще немного тонкого фарфора и предложил Ретифу.

— Кусни, — сердечно сказал он.

— Нет, спасибо, перед самым прибытием Вашего Высокомерия я подкрепился бутылкой пива, — отказался Ретиф. — Попробуйте суповые тарелки. Они считаются восторгом эпикурейцев.

Неподалеку от широких дверей террасы возникло оживление. Амбициозные мелкие клерки посольства приняли позу нетерпеливого ожидания, приготовив восторженные улыбки. Появилась приземистая фигура министра Страпхэнгера, чрезвычайного посла Земли и полномочного представителя на Хуге. На нем было короткое, но богато украшенное парчой лонги, блестящий красный кушак, который чуть ли не тащился по земле, и украшенные драгоценными камнями сандалии. Рядом с ним пыхтел его спутник, примерно такого же телосложения и так же одетый, отличавшийся только пучком ярко–оранжевых волос. В двух ярдах за ними тащился Мэгнан.

— А, посол — двойняжки? — спросил епископ, двинувшись к новоприбывшей паре.

— Нет, это миссис Страпхэнгер, — ответил Ретиф. — На месте Вашего Высокомерия я бы выбросил это блюдце — в ярости она страшна.

— А, тибичная самка, взегда озабоченная броблемами конзервации пищи, — Епископ выбросил ободок блюда за цветущий куст.

— Эй, привет, посол Стракхампер! — проревел он. — И твоя оджаровательная корова! Она зкоро бринесет бриплод, как я понимаю?

— Приплод? Как это? — Страпхэнгер озадаченно огляделся.

— Как я понимаю, ты держишь своих коров беременными? — прогрохотал Епископ. — Или, может быть, эта уже злишком зтарая. Но не важно — в звое время она, незомненно, была великой броизводительницей.

— Вот те раз! — резко бросила миссис Страпхэнгер, едва сдерживаясь.

— Кстати, — продолжал Ай–Пошш–Гуги. — Я не выношу обзуждать финансы за едой, поэтому я бредлагаю зразу же обзудить броблему зоответственного бодарка. Конеджно, я вболне готов забыть банальное недопонимание, возникшее у наз з предыдущим послом, и без уверток принять любую зумму не менее одного миллиона гредитов.

— Один миллион кредитов? — пробормотал Страпхэнгер. — Подарок?

— Конеджно, езли вы предподжли бы избежать репутации труса, то лишний миллион никогда не повредит.

— Миллион кредитов из фондов Корпуса? Но… но чего ради?

— Ай–ай, — Епископ предостерегающе погрозил осязательным органом. — Не стоит лезть во внутренние дела хуганцев!

— О, нет, ничуть, Ваше Высокомерие! Я только имел в виду… по какому случаю? Подарок. Я имею в виду.

— Зегодня вторник.

— А.

Епископ безмятежно кивнул.

— Вам повезло, джто вы не узтроили это мероприятие в среду — это день удвоенных подарков. — Он взял стакан с подноса, который держал официант, вылил содержимое на лужайку, откусил от края кусочек своими полированными металлическими зубами и стал задумчиво жевать.

— Не хватает зпеций, — прокомментировал он.

— - Мой лучший хрусталь, — задохнулась миссис Страпхэнгер. — Из самого Бруклина, а он жрет его как козел!

— Гозел? — Епископ подозрительно на нее уставился. — Не думаю, джто мне известен этот термин.

— Это… что–то… вроде гурмана, — сымпровизировал Страпхэнгер. На лбу у него блестел пот, — Известного изысканностью вкуса.

— Теперь бобоводу бензин, — продолжал Епископ. — Я не вижу нужды в боказухе. Бростая тысяджа в день в знак уважения от Корбуса вболне эойдет.

— Тысяча чего в день? — вопросил посол, демонстрируя застывшую дипломатическую улыбку, открывающую старомодные съемные зубные протезы.

— Гредитов, гонеджно. И еще есть броблема зубзидий в хуганскую бромышленность, зкажем, бядьдесят тысядж в месяц. Не беспокойтезь об их распределении, бросто выбисывайте чеки на выблату мне лиджно…

— Хуганская промышленность? Но мне дали понять, что здесь, на Хуге, нет промышленного производства.

— Поэтому мы и требуем зубзидию, — вежливо ответил Епископ.