Дмитрий Емец - Великое Нечто

Средь бела дня! Почти в центре города! Положим, я тожелюбитель острых ощущений, но не до такой же степени! — присвистнул Бурьин.

И что? Ты так и будешь тут стоять? — Перепрыгнув через кучу битого кирпича, Корсаков бросился к вагончику.

— Как изменились времена! — крикнул он на бегу. — Ведьсовсем недавно за оброненный женский платок стрелялись.

И правильно, нечего вещами сорить! Потерял чего из гардероба— застрелись! — устремляясь за приятелем, согласился пыхтящий Бурьин.

Услышав топот, громилы повернулись. Один из них пытался втолкнуть сопротивляющуюся девушку в дверь вагончика, а второй спокойно стоял, опустив руки и ожидая Корсакова.

Оставив внушительные монологи наподобие «Отпусти девушку, подонок!» героям боевиков, Корсаков бросился на противника, надеясь сшибить его с ног, но тот оказался проворнее. Алексей почувствовал, как что-то вспыхнуло у него в глазах и отдалось тупой болью в затылке.

Падая, он увидел, что громила склонился над ним, растянув в улыбке губы. Глаза у него были холодные и чуть прищуренные.

— Полежим в больничке? — спросил он.

— Добей его, Фома!.. А ну, не вырывайся, стерва! — крикнул его напарник, все еще борющийся с девушкой.

Фома выпрямился и увидел несущегося к нему бородача в кожаной куртке. Этот противник показался ему более серьезным, и он встал в стойку.

Никита перешел на шаг. Лицо у него было невозмутимым.

— Хочешь подраться, мальчик? Ну давай! Посмотрим, что ты умеешь. — И он, дразня, поманил к себе противника пальцем.

Решив нанести первый удар ногой в голову, громила совершил ошибку. Удар был хорошо поставлен и, возможно, в другом случае мог оказаться решающим, но он не учел реакции и мощи своего противника. Его бьющей ноге уже не суждено было опуститься. Чуть отклонившись, Бурьин перехватил ее на лету одной рукой, а другой — с силой нажал на колено. Послышался хруст. Фома хрипло застонал и свалился на битый кирпич.

— Закрытый перелом плюс смещение коленной чашечки, — сказал ему Никита. — В другой раз не работай ногами так высоко… А ты куда? А ну стой!

Второй бандит спрыгнул со ступенек строительного вагончика и бросился к машине. Он бы успел, но Корсаков, уже немного оправившийся, поставил ему подножку. Почти сразу неуемная сила оторвала противника от земли, подняла высоко над землей, и он всем телом врезался в лобовое стекло джипа.

— Ну вот, опять влипли. Говорила мне мама: не лазай через заборы, сынок, — проворчал Никита, помогая Корсакову подняться. — Ты как? В порядке?

— Голова кружится, — сказал тот, ощупывая подбородок.

— Раз кружится — значит, есть чему. Ты че, никогда раньше не тренировался?

— Почему это? Я фехтовальщик! — возмутился Корсаков.

— Ну тогда носи с собой рапиру! — посоветовал Бурьин, переводя взгляд вправо. — А, вот и наша спасенная! Не бойтесь, идите к нам! Только не вздумайте плакать, мы тогда сразу убежим.

Девушка, выйдя из вагончика, подошла к ним. Похоже, она совсем не стеснялась своей наготы. Кожа у нее была молочно-белая и поразительно чистая. «Странно, что у нее нет ни одного родимого пятна. Такое редко бывает». Едва Корсаков об этом подумал, как заметил у девушки справа от пупка небольшую родинку.

— Вам повезло, что эти мерзавцы не успели вас обидеть, — сказал он. — Вам нужна помощь?

— Помощь? — повторила незнакомка, словно пробуя навкус это слово. — Нет, спасибо, не нужна. Она мне вообще не была нужна.

Голос у нее поначалу звучал немного неуверенно, но с каждым следующим словом эта неуверенность исчезала.

Корсаков решил, что они имеют дело с женщиной не очень твердых моральных устоев, и почувствовал неожиданную досаду. Не исключено, что эти парни были ее сутенерами.

— Нет, я их раньше не знала, — странно угадывая его вопрос, выпалила девушка. — Как вы думаете, все самцы ведутсебя подобным образом? Я имею в виду, совершают насилиеи получают от этого удовольствие?

— Не все. Только самые примитивные, — осторожно сказал Корсаков.

— А вообще, по секрету, бывают вещи и поприятнее. Пиво, например, или салат оливье, — буркнул Никита, которому показалось, что он молчит слишком долго.

Алексей заметил, что его приятель разглядывает девушку с любопытством, но без всякого восхищения, словно подозревает в ней замаскированную экс-жену. Но даже и то, что Бурьин на нее просто смотрит, отчего-то стало ему неприятно. Инстинкт собственника?

— Где ваша одежда? — спросил он. — В машине?

— У меня ее не было. — Девушка преспокойно оперлась рукой о его плечо и подняла ступню, разглядывая, нет ли в ней занозы.

— Вообще не было одежды? Неужели вы и в машину к ним садились прямо так? — заинтересовался Никита.

— А для вас так много значат эти полоски ткани, ведь сущность женской формы под ними остается неизменной? Я и этим людям так сказала, но они, кажется, ничего не поняли.

— Теперь ясно, почему у них поехала крыша. Они восприняли ваш наряд как приглашение к близкому знакомству. А вы небось дали им откат, — сказал Бурьин.

Корсаков представил себе лица громил, когда девушка говорила с ними о сущности женской формы, и едва сдержал улыбку.

— Скажите, это не вы случайно сидели на памятнике Долгорукому? — вдруг выпалил Никита.

Девушка на мгновение задумалась и ответила двумя вопросами на один:

— Долгорукий — это такой бронзовый всадник на коне? Да, это была я, но что в этом такого?

— Да ничего. Я о вас по радио слышал. Если вздумаете нагишом походить по Красной площади, пригласите меня посмотреть.

— Хорошо, если вам это так необходимо, — согласилась девушка.

Лицо Бурьина стало озадаченным. Кажется, он сообразил, что его поставили на место.

— Послушайте, — спросил Алексей, — а там, на памятнике, что вы испытывали?

— Седло горячее. Сильный ветер. Голубей много. А вообще-то ничего, — подробно принялась припоминать девушка, усердно морща лобик.

Глядя на нее, Корсаков подумал, что его первое впечатление о ней как о представительнице древнейшей профессии было, пожалуй, поспешным.

Послышался шум. Из подъезда выскочили мальчишки с брызгалками, видимо, игравшие в пустующем доме.

Увидев джип с треснутым стеклом, стонущих громил, двоихмужчин и обнаженную девушку, мальчишки с жадностью принялись глазеть, но стоило Бурьину сделать шаг в их сторону, как они торопливо прыснули в разные концы.

— Пора уходить! — сказал Алексей. — Если вы, конечно, не собираетесь дожидаться милиции. Я имею в виду, после той истории на памятнике.

— Нет, я никого дожидаться не буду, — решительно заявила девушка. — Вот только одежда… Я слишком бросаюсь в глаза.

— Раньше это вас не очень-то смущало. Ладно, попробуем что-нибудь найти. — Корсаков заглянул в бытовку.

Там было затхло. На полу валялся рваный матрас. Рядом стояли два стакана и пустая водочная бутылка.

— Натюрморт, — сказал Корсаков.

— Нет, натюрморт — это когда продукты, а когда все продукты уже сожрали — это пейзаж, — поправил Бурьин, просовывая в дверь свою бородатую физиономию.

После непродолжительных поисков Алексей обнаружил возле плитки несколько оранжевых спецовок. Выбрав изних одну почище, он вынес ее из бытовки.

— По-моему, она новая. Набросьте, пока не доберетесь домой — сказал он, протягивая ее девушке.

— Угу. Незнакомка быстро натянула оранжевый комбинезон на голое тело. — Как ярко! Люблю яркие цвета!

— Вылитая «Мисс Стройка», — подтвердил Бурьин, озабоченно поглядывая в сторону забора.

— Что случилось? — спросил Корсаков.

— А то случилось, что мою машину надо отогнать, чтобы не светилась. Вас подвезти? Где вы живете?

Лирда помедлила с ответом.

— Я издалека, — сказала она.

— Приезжая? — догадался Корсаков. — Ведь не с неба же вы свалились?

— Нет, не с неба, — поспешно ответила Лирда, мгновенно вспоминая правило номер 199, гласившее: «Никогда не говори аборигенам, откуда ты».

— И денег нет?

— Нет.

Приятели переглянулись.

— Ее нельзя бросать, — шепнул Корсаков.

— Ясное дело, нельзя. Или ее снова очень скоро занесет голышом на какой-нибудь памятник, — согласился Никита.

— Ну что ж, — сказал Корсаков громко, — пойдете пока с нами, а там решим, что делать. Лады?

Девушка неуверенно посмотрела на него, очевидно колеблясь. Где-то в отдалении со стороны переулка завыла милицейская сирена.

— Хорошо, я с вами, — быстро сказала она, пытаясь припомнить, не существует ли на этот счет какого-либо ограничительного правила.

— Отлично, тогда я к машине. А вы не ждите меня, я адрес тебе говорил! — крикнул Никита, бросаясь к забору.

Подъехавший через минуту милицейский патруль нашел на стройке только джип, а рядом с ним двух стонущих громил.