Галина Курдюмова - Неневеста Кащеева

– А как вы собираетесь путешествовать? Разве при свете солнца вы не превращаетесь в камни? – заинтересовался Кащей.

– Наши далекие предки действительно каменели на солнце. Но здесь оно помягче, и за тысячелетия цверги приспособились к нему. Хотя долго находиться на улице, особенно в жаркую пору, не рекомендуется – могут появиться ожоги и пузыри. Поэтому большую часть пути цверги пройдут подземными пещерами и тоннелями.

Мы уже видели эти переходы. Двигаться, согнувшись в три погибели? Нет уж! Поэтому мы вежливо отказались, сославшись на необходимость заниматься по дороге миссионерской деятельностью.

Короче, нас вывели из пещер, снабдили рюкзаками с провизией, и мы мило распрощались. Цверги, как и обещали, меня переодели. Но не могу сказать, лучше ли это было, чем моя уже привычная простыня. Ее бы замочить на сутки в хорошем стиральном порошке, где-то бахрому обрезать, где-то укоротить, где-то фирменной кнопочкой подхватить, поясочек со стразами… Очень даже ничего получилось бы. А теперь на мне были короткие мешковатые штаны, бесформенная куртка и большие, натирающие ноги сапоги. В подобной одежде я меньше всего хотела оказаться рядом с мужчиной, который мне так нравится. Поэтому я шла понурив голову, несмотря на то что Кащей нес оба рюкзака, свой и мой. А он одной рукой их несет, ему и не трудно вовсе. Словно услышав мои мысли, Бессмертный засунул оба рюкзака в необъятные карманы своего плаща и вообще пошел налегке.

Как объяснили нам цверги, далее находились поселения темных и светлых эльфов, их общий большой город под названием Эльфиград. Еще дальше – земли коблинай, далеких родственников цвергов. Визу они не требуют и переход границы преступлением не считают.

Самое-самое главное, как сообщили цверги, – не сходить с наезженных дорог. То есть единственной серьезной проблемой на данный момент является отсутствие стилиста, парикмахера и модельера как максимум. Или джинсов и топика как минимум. И моей косметички.

– Ну, Неневеста, ты блеснула, – пытался разговорить меня Кашей. – Такую историю придумала! Даже мне бы в голову не пришло.

– Угу… – Ну нет у меня настроения отвечать.

– Спасибо, что про меня не забыла. – Вот и благодарности дождалась! – Казни мне, конечно, бояться нечего, все равно оживу, но это все заняло бы какое-то время. И ты бы осталась совсем одна, без защиты.

Ах вот как! А до этого я, конечно, была под надежной защитой! Особенно когда он в цепях висел, как Кащей Бессмертный. Хотя, собственно, он и есть Кащей…

– Но вообще-то, Неневеста, ты сама виновата в этой ситуации. Нужно быть осторожней! Это же надо было свалиться в катакомбы цвергов!

Значит, я уже не героиня дня и спасительница нас обоих, а та, которая сама во всем виновата. И это мужчина моей мечты! Вот так всегда. Навоображаешь себе невесть что, а чуть пообщаешься – полное разочарование. Короче, все мужики – сво…

– Следующий раз, Неневеста, смотри под ноги…

Я молчу долго, но сейчас взорвусь. И мало не покажется!

– Ну почему ты такая грустная, Неневеста? Ведь все прекрасно!

– Прекрасно? И что же прекрасного в этом нелепом костюме?! В том, что эти дикие цверги не предложили ни сауны, ни даже элементарной ванны? О-о-о!..

Мои стенания закончились так быстро только потому, что нашим взорам вдруг предстало самое очаровательное в мире озеро. Гладкое голубое зеркало, неровные берега, поросшие молодым камышом, мягкий песочный пляжик… Сказка!

– Стоп, Кащеик! Я на пять минуточек отлучусь, а ты тут постой. Только без меня не уходи!

– Ку-у-да?!

Цепкая рука ловко ухватила меня за запястье.

– Да куда я денусь? Искупаюсь быстренько и вернусь. Только отвернись, я же не буду в одежде в воду лезть. Но не подглядывай! (Хотя если не подглянет, то не мужчина будет…) А потом я отвернусь.

– Ни-ку-да не пойдешь! – твердо отрезал мой суровый спутник.

– Это еще почему?! – возмутилась я.

– Цверги ясно сказали: с дороги не сворачивать.

– Хм! Да это вообще было фигуральное выражение: никуда, мол, не ныкайтесь, чтобы не потерять ориентацию. А тут рядышком, рукой подать.

– Мы ничего не знаем об этом мире, – назидательным тоном читал мне нотацию Кащей. – Эта идиллия может быть только видимостью, а в темных, мрачных глубинах, вполне вероятно, скрывается какое-нибудь ужасное чудовище…

Все это меня не убедило. Единственным доводом служила железная рука, неумолимо увлекающая меня прочь от зовущего, манящего своей первозданной чистотой озера. Я только собралась высказать этому деспоту все, что о нем думаю, как сзади раздался отчаянный, захлебывающийся детский крик. Хватка Кащея на долю секунды ослабла – и я уже мчалась к голубой глади озера, в центре которого то показывалась, то исчезала маленькая головка.

Вот в этом вся я – сначала делаю, а потом думаю. Так не хотелось лезть в воду в одежде, но я уже плыла кролем – так у меня быстрее всего получается – к тонущему малышу. Мальчик отчаянно молотил кулачками, визжал, выпучив глаза, отплевывался фонтанчиками, а когда я приблизилась, пошел под воду, пуская пузыри. Теперь главное – половчее ухватить его за шкирку или за волосы, чтоб он не вцепился в меня. Я еще никогда не спасала утопающих, но твердо усвоила теорию. Хватанув побольше воздуха, я нырнула в синюю глубину. Да где же это несчастное дитя? Ах вот оно! Я только примерилась подхватить его за волосы, как «несчастное дитя» резко метнулось в сторону, обхватило меня сзади за плечи, полностью парализовав движения, и со скоростью ракеты потащило на дно.

«Дура доверчивая», – только и подумала я, чувствуя, что мои легкие вот-вот взорвутся, а глаза выскочат из орбит. А кто-то говорил, что тонуть небольно. Я до последней секунды сдерживала дыхание, но ныряние не мой конек. Почти теряя сознание и не в силах больше сопротивляться, я потянула в себя воду, понимая, что это конец.

Но, к величайшему моему удивлению, легкие заполнил… воздух! Спертый, сырой, но воздух! Вдох, еще вдох. Боже, какое это счастье – дышать! Только тут я почувствовала, что стою на четвереньках, под моими руками и ногами – твердая поверхность. Так, немножко продвинусь вперед, подальше от воды… Не скоро купаться захочется!

Села. Огляделась. Я в пещере. Стены поросли каким-то светящимся мхом, от него все пространство озарено призрачным светом. Глаза быстро привыкают к сумеркам, и вот я уже могу рассмотреть всю пещеру. Вот вход, через который я сюда попала, – неширокий лаз снизу. Дно покатое, здесь, где сижу я, – сухое, а с другой стороны – покрытое водой. И там дрыгает ручками-ножками, еле сдерживаясь от смеха, рыжеволосый ребенок лет пяти-шести. Нормальный ребенок, без рыбьего хвостика.

– Ты кто?

Малыш перестал кататься по земле и придвинулся поближе ко мне. Его личико изобразило глубокое страдание, а в больших круглых глазенках заблестели слезы. А может, вода?

– Я бедный, одинокий ребенок, – всхлип, – меня мамочка отвела к озеру и бросила, – еще всхлип, – потому что я очень много ел. Теперь я живу здесь… сам, один. Прячусь в этой пещере от всяких злых чудовищ, – всхлип, всхлип. – Никто меня не любит, никто меня не ласкает, – а я и не заметила, что его головка уже устроилась на моих коленях, а моя рука нежно ворошит мягкие влажные волосики. – Ты такая хорошая. Ты ведь меня не бросишь? Будешь моей мамочкой?

Стоп. Малыша, конечно, жалко. Но мамой становиться я пока не собиралась.

– Так, тебя как зовут?

– Люсьен, – удивленно поднял головку мальчик.

– Слушай, Люсьен, сейчас мы выбираемся на поверхность, там меня ждет хороший друг, мы ищем твою маму…

– Нет, – перебил малыш, – маме я не нужен, она меня бросила.

– Значит, отведем тебя в селение, найдем бездетную семью, и тебя с радостью усыновят.

– Нет. – Мальчик вырвался из моих рук, окунулся в воду и показал место за ушками. – Гляди, у меня уже выросли такие штучки, и я долго не могу находиться на воздухе.

Я ощупала трепещущие жабры. Настоящие!

– Я так долго жил в воде, что теперь не могу уйти из озера. Ну останься со мной… Ну стань моей мамочкой, – захныкал Люсьен. – Я тебе рыбку ловить буду-у-у…

Не выношу детских слез. Опять надо идти ва-банк.

– Не могу. У меня самой дома дети плачут.

– У тебя есть дети? – изумился малыш, перестав плакать.

– Пятеро, – растопырила я пальцы. – Так что извини, я не останусь. Но обещаю, если мне встретятся где-нибудь русалки, сирены или другие водные жители, я дам им твой адресок – тебя усыновят. Или хотя бы определят в какой-нибудь приличный русалочий детский дом. Лады?

– Какая ты добрая, – с сарказмом проговорил мальчик, теребя на груди какой-то чудный медальончик.

– Я про тебя не забуду. А теперь отпускай меня.

– Иди, – равнодушно пожал плечами Люсьен.

– Ну нет, ты меня проводи, пожалуйста.

– Вот еще, ты меня бросаешь, а я еще должен тебя провожать?