Елена Никитина - Баба-яга Бессмертная

Узнать мне это просто-напросто не дали. Васька первым увидел Камень у меня в руках, изобразил на лице гримасу плохо контролируемого бешенства и бросился ко мне, невзирая на смертельную опасность со стороны князя. Бурные эмоции обычно плохо способствуют четким действиям и правильным поступкам, подпихивая целую кучу всевозможных неприятных случайностей. Сейчас же было достаточно всего одной. И именно она случилась. Я отпрыгнула от несущегося в мою сторону здоровенного мужика с мечом, но кончик лезвия все-таки успел задеть Камень, и он выскользнул у меня из рук, будто смазанный маслом. Я уже ничего не могла сделать, чтобы остановить падение… Яичко упало…

Я всегда знала, что если яйцо падает, то оно обязательно разбивается, особенно при столкновении с каменным полом. Но вот чтобы разбитое яйцо, пусть и не совсем обычное, вызывало такой приступ истерики, это для меня оказалось настоящим откровением.

Васька буквально рыдал над разлетевшимися в разные стороны осколками Камня, ползал по грязному полу, собирая кусочки магического естества, и уже не обращал на нас с Александром никакого внимания. Я растерянно взирала на этого здоровенного бугая, только что размахивавшего мечом как дровосек в сухом лесу, а теперь изображающего из себя полного идиота. Кажется, кое для кого наступило время собирать камни, ну или кусочки разбившейся в дребезги мечты, что в данном случае одно и то же.

Я всегда подозревала, что нельзя ставить перед собой единственную цель и отдаваться ей целиком и полностью. Это себя не оправдывает, что нам сейчас очень наглядно и демонстрировали. Зрелище из разряда «детям и слабонервным не показывать». Нужно всегда иметь запасную мечту, на всякий случай, если вдруг с первой что-нибудь случится. Тогда и разочарований меньше будет. Васька выглядел совершенно обезумевшим от горя, будто потерял по меньшей мере всех родственников одним махом, разве что еще волосы на себе рвать не начал. Но, судя по его виду, до этого уже было совсем недалеко.

Мы с Александром недоуменно переглянулись, потрясенные такой удивительной метаморфозой. Мой жених даже не стал пользоваться столь изумительной возможностью, чтобы добить негодяя. Рука не поднялась. У меня, честно говоря, тоже. Ну вот как можно прибить и так уже почти дохлого саблезубого кролика? Никак. Жалко. По-настоящему, неприятно жалко. А жалость, как известно, хуже ненависти.

– Алена, иди сюда, только осторожно. – Александр протянул мне руку, а другой, с зажатым в ней мечом, отер пот со лба. – Не бойся. Ничего ужасного не произошло.

– Ты уверен? – с сомнением спросила я, стараясь обойти ползающего Ваську как можно незаметнее. – Это же артефакт все-таки.

– Я уже говорил, что настоящие артефакты так просто не уничтожаются.

– Это как с книгой, да?

– Ну почти…

И тут до нашего слуха донесся странный отдаленный гул. Я невольно замерла и прислушалась.

– Что это?

– Не знаю. – Александр тоже заметно напрягся. – В любом случае нам нужно побыстрее отсюда выматываться.

Я спорить с превосходящим меня умом не стала. Негостеприимное здесь местечко, надолго задерживаться как-то не вдохновляет. Меня тут уже чуть не умертвили, повторять на «бис» что-то не хочется.

– Это ты опять во всем виновата! – неожиданно подскочил Васька, заставив меня отпрыгнуть на прежние позиции. – Это все из-за тебя! Ты всегда лезешь не в свое дело! Ты преследуешь меня как злой рок! Как страшный сон! Как… как… ты… из-за тебя… все…

У мирового захватчика на почве очередной неудачи крыша поехала окончательно. Он наступал на меня с видом чокнутого ученого, узревшего новый вид микробов. Его глаза блестели жаждой отмщения за все мыслимые и немыслимые прегрешения, руки тряслись, как у алкоголика, выходящего из месячного запоя, а губы дрожали от невозможности найти для меня подходящие и достойные определения. Это называется «обзови себя сам, а то я тебя еще хлеще обзову». Ну вот, я опять оказалась крайней. И что же мне так везет-то?

– Не смей прикасаться к ней! – Александр набросился на моего обидчика и отшвырнул его в сторону.

Васька описал в воздухе красивую дугу и сильно припечатался к стене. Мне показалось, что он больше никогда от нее не отлипнет, так и останется новым видом наскальной живописи, но мои надежды не оправдались.

– Вы все заплатите мне за это! – глухо прорычал Васька, медленно поднимаясь на ноги и занося меч над головой.

Он пока еще не решил, на кого напасть первым – на меня или на Кащея. Выбор поставил его в тупик. Со мной хотелось расквитаться просто по определению, а с князем – потому что он гораздо опаснее. Но Александр сделал выбор за него, снова атаковав первым.

Вот как, скажите на милость, можно после такого смачного удара не просто встать на ноги, а еще и продолжать драться? Меня это всегда очень удивляло. Да я бы не встала больше никогда. А мужикам почему-то хоть бы хны, машут мечами дальше как ни в чем не бывало. У них кости из другого материала, что ли, сделаны, ударостойкого?

Между тем гул постепенно нарастал. Под ногами начал сильно вибрировать пол, со стен посыпались мелкие камушки.

– Александр, что это? – испуганно заозиралась я.

Если это конец мира, то я категорически с этим не согласна. Почему не провели всеобщее голосование?

– Алена, уходи срочно! – ответил мой жених, снова прикладывая Ваську к стенке. – Это побочный эффект разбитого Камня. Сейчас здесь все рухнет к чертовой матери, и я ничего не могу сделать! Портал там! – И он кивнул в сторону одного из темных коридоров.

– Я без тебя не уйду! – еще больше перепугалась я.

– Уходи, я сказал! Еще есть время!

Теперь уже с потолка посыпались более крупные булыжники. Попади один такой по голове, и можно распрощаться с разумом, это в самом лучшем случае. Пол заходил ходуном, и стоять на нем без опоры становилось все труднее. Я уперлась ладонями в вибрирующую стенку. Мама дорогая! Мы же в подземелье находимся. Если это землетрясение будет и дальше набирать обороты, то нас тут завалит по самое некуда, и черта с два кто потом откопает! У меня по спине пробежал неприятный холодок, будто лягушка за шиворот попала, сердце предательски екнуло. Умирать второй раз за день очень не хотелось. Причем сейчас шансов отдать богу душу было гораздо больше. Вряд ли колечко Кащеево спасет меня от погребения заживо, на него надейся, а сама не плошай.

– Алена, я кому сказал, уходи! – Александр ухватился за жертвенник, чтобы не упасть. Ему приходилось кричать, потому что гул уже перерос в самый настоящий рев. – Бестолковая девчонка! Ты понимаешь, что сейчас не время для геройства? Тем более твоего!

Я-то понимаю, но не могу оставить его тут одного, особенно когда рядом еще живой придурковатый маньяк, свихнувшийся на мировом господстве. Его даже землетрясение не останавливает. Надо же повредиться умом до такой степени, что даже элементарные инстинкты самосохранения не срабатывают. Васька как раз доказывал полное отделение его разума от остального организма. С трудом поднявшись на ноги, он направился ко мне. Меч-кладенец недвусмысленно был направлен мне в грудь. Оторвать руки от стены – значило упасть, а упасть – это подставить себя под острое лезвие меча. Дилемма. Васька медленно надвигался, с трудом сохраняя равновесие, но, как ни странно, не падал. Никогда не думала, что с полной потерей разума появляется куча новых возможностей. Жаль, что не у меня, очень бы пригодилось.

Александр уже не мог ко мне подобраться, у него-то с головой все нормально, и вестибулярный аппарат вел себя в соответствии с ситуацией. То есть отказывал. Пол уже превратился в подобие бушующего моря, с той лишь разницей, что под ногами вместо воды, в которой еще можно побарахтаться, были огромные булыжники, острые каменные осколки и склизкая, уже сворачивающаяся кровь. Если это не самая настоящая преисподняя, то и я не Баба-яга. Желание убраться отсюда подобру-поздорову вспыхнуло с новой силой.

Но жизненно важный вопрос о дальнейших действиях никак не желал решаться, ползти тоже было небезопасно. Из одного коридора полыхнуло пламя, наполнив большой зал едким сероватым дымом. Ну все! Теперь точно конец!

– Мы вместе провалимся в ад! Я не позволю этому неправильному Кащею забрать тебя! – радостно заявил свихнувшийся окончательно и бесповоротно Васька.

Его смех раскатисто пронесся под сводами помещения, сливаясь с ревом разрушения и падающих перекрытий, но вдруг внезапно оборвался. Из груди мерзавца, почему-то последние несколько месяцев считавшего меня источником всех своих неудач, торчал конец темно-фиолетового меча, ставшего еще ярче. Александр метнул его наподобие ножа и не промахнулся, меч нашел свою жертву. Спасибо, любимый! Что бы я без тебя делала? Правда, что нам теперь делать двоим, представлялось не лучше.

Васька упал на колени, издавая маловразумительные хрипы. Из уголка рта потекла темная кровавая струйка.