Терри Пратчетт - Патриот

Впервые за многие годы Ваймс ощутил легкий приступ патриотизма. Пусть все катится в тартарары, но, когда в ход идут кулаки, он всегда знает, на чьей он стороне.

— Кроме того, — продолжал Витинари, — насколько я понял, значительное число присутствующих формально находятся под арестом. Также очевидно, что война как таковая отсутствует. Наличествует футбол. И тут как раз в игру вступаю я. Прошу прощения, господа, это не займет много времени.

Подняв металлический цилиндрик, он принялся откручивать его крышку.

Ваймс ощутил отчетливое желание сделать пару-другую шагов назад.

— Что это?

— Я подумал, это может понадобиться, — сказал Витинари. — Пришлось заранее подготовиться, но оно того стоило. Надеюсь, они читаемы. Мы сделали все от нас зависящее, чтобы уберечь содержимое от влаги.

На пол выпал толстый свиток.

— Командор, у тебя нет никаких срочных дел? — спросил патриций. — Может, ты выступишь НАШИМ рефери?

Ваймс поднял свиток и прочел первые несколько строк.

— Посему… нижеследующим и так далее, и тому подобное… город Анк-Морпорк… КАПИТУЛИРУЕТ?

— Что?! — хором воскликнули Ржав и принц.

— Да, капитулирует, то есть сдается, — жизнерадостно подтвердил Витинари. — Достаточно маленького клочка бумаги, чтобы все закончить. Предлагаю самим убедиться, что документ в полном порядке и составлен по всем правилам.

— Но ведь нельзя… — начал Ржав.

— Но ведь нельзя… — сказал принц.

— А условия? — резко спросил генерал Ашаль.

— Никаких, — ответил Витинари. — Мы отказываемся от всех притязаний на Лешп в пользу Клатча, полностью выводим войска из Клатча и вывозим наших граждан с острова, что же касается репараций… как вы посмотрите на четверть миллиона долларов? Плюс благоприятные условия торговли, статус главного международного партнера и так далее. Здесь все указано. С деталями вы имеете возможность ознакомиться в любое удобное для вас время.

Он передал свиток через голову принца в руки генерала. Тот сразу принялся шуршать бумагой.

— Но у нас же нет столько… — начал было Ваймс и осекся.

«Наверное, я все-таки умер, — подумал он. — И уже пребываю по ту сторону. Или кто-то очень сильно ударил меня по голове, и сейчас у меня что-то вроде видения…»

— Подделка! — закричал принц. — Обман!

— Знаете, государь, этот человек, по-видимому, действительно лорд Витинари, а это — настоящие официальные печати Анк-Морпорка, — возразил генерал. — Сим… нижеследующим… без претензий… ратификация в течение четырех дней… посредством обмена… да, тут все чисто. Никакого обмана.

— Я не приемлю никакой капитуляции!

— Но, государь, в документе рассматриваются все те вопросы, которых вы коснулись в вашей речи на прошлой неделе, и…

— Ни о какой капитуляции даже речи быть не может! — выкрикнул Ржав. Он помахал пальцем перед носом Витинари. — Тебя за это сошлют!

«Но у нас нет столько денег, — повторил Ваймс, на сей раз про себя. — Мы очень богатый город, и при этом свободных денег у нас практически нет. Нам не устают повторять, что богатство Анк-Морпорка — его жители. Вот только в сундуках они лежать отказываются».

Он вдруг ощутил, что ветер переменился.

И что Витинари смотрит на него.

И с генералом Ашалем происходит что-то странное. Его глаза горят…

— Я согласен с Ржавом, — сказал Ваймс. — Поступить в согласии с этим документом — значит вывалять в грязи доброе имя Анк-Морпорка.

К собственному изумлению, он умудрился произнести эту фразу без малейшего намека на улыбку.

— Государь, мы ничего не теряем, — настаивал генерал Ашаль. — Они выводят войска из Клатча, убираются с Лешпа…

— Даже и не думайте! — взвизгнул лорд Ржав.

— Вот именно! — поддержал Ваймс. — Чтобы нас положили на обе лопатки? И весь мир узнал об этом?

Он посмотрел на принца — взгляд последнего перепрыгивал с одного человека на другого, а временами замирал, точно фокусируясь на некоем внутреннем видении, незримом для постороннего глаза.

— Четверти миллиона недостаточно, — вдруг произнес Кадрам.

Лорд Витинари пожал плечами.

— Это можно обсудить.

— У меня большой список трат.

— О да, столько всего еще нужно купить. Желательно железного и как можно более острого, — усмехнулся лорд Витинари. — Но когда речь заходит не столько о деньгах, сколько о товарах, наш подход характеризуется… гибкостью…

«Так, теперь мы еще и снабдим его оружием», — подумал Ваймс.

— Максимум через неделю тебя вышвырнут из города! — крикнул Ржав.

Ваймсу показалось, что генерал сдержанно улыбнулся. Анк-Морпорк без Витинари… под управлением людей вроде Ржава? Хорошенькая перспектива, ничего не скажешь.

— Однако акт капитуляции уже будет ратифицирован и формально засвидетельствован, — произнес Ашаль.

— Могу я предложить в качестве места для ратификации Анк-Морпорк? — спросил лорд Витинари.

— Нет. Это должна быть нейтральная территория, — тут же ответил генерал.

— Но разве между Анк-Морпорком и Клатчем есть подобное место? — спросил Витинари.

— Теперь, пожалуй что, есть… — задумчиво протянул генерал. — Это Лешп.

— Замечательная идея, — поддержал патриций. — И как только она не пришла мне в голову!

— Но Лешп принадлежит нам! — резко произнес принц.

— БУДЕТ принадлежать, государь. Будет, — успокаивающим тоном произнес генерал. — Мы примем его в собственность. В совершенно законную собственность. А мир тем временем будет смотреть. Как водится, затаив дыхание.

— И на этом все? А как же арест? — возмутился Ваймс. — Я не намерен…

— Есть государственные дела, — ответил Витинари. — А есть… дипломатические соображения. Что значит жизнь одного человека, когда на чаше весов лежит судьба мирового сообщества?

И опять Ваймсу почудилось, будто он слышит совсем не те слова, которые произносятся вслух.

— Я не…

— Тут решаются куда более масштабные вопросы.

— Но…

— Однако ты свою работу выполнил безукоризненно.

— Это вы к тому, что есть большие преступления, а есть маленькие? — спросил Ваймс.

— Почему бы тебе не отдохнуть немного, а, сэр Сэмюель? Ты это более чем заслужил. Ты, — Витинари улыбнулся одной из своих молниеносных улыбок, — человек действия. И уютно себя чувствуешь в мире мечей, погонь и фактов. Сейчас же, увы, настало время людей, чье главное оружие — слово и чей мир — мир обещаний, вечного недоверия и ненадежных суждений. Для тебя же война окончена. Грейся на солнышке. Думаю, все мы скоро вернемся домой. А тебя, лорд Ржав, я попрошу остаться…

Ваймс понял, что его просто-напросто отложили в сторону, как ненужный прибор. Он выполнил команду «кругом» и покинул шатер.

Вслед за ним вышел Ахмед.

— Это твой хозяин?

— Нет! Это всего лишь человек, который платит мне жалованье!

— Да, иной раз разницу и не увидишь, — сочувственно покачал головой Ахмед.

Ваймс рухнул на песок. Он и сам не знал, какие силы поддерживали его все это время в вертикальном положении. Теперь впереди замаячило призрачное будущее. Правда, он не имеет ни малейшего представления, что это за будущее, но главное, оно есть. А пять минут назад его не было. Очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Это отвлечет от мыслей о скорбном списке Бес-органайзера. В своем перечислении тот был так… скрупулезен.

— А что будет с тобой? — спросил он, прогоняя из головы неприятные мысли. — Ну, когда все закончится? Твой-то босс вряд ли тебя похвалит за твое поведение.

— О, меня может поглотить пустыня.

— Он пошлет людей в погоню. С него станется.

— В таком случае пустыня поглотит и их тоже.

— Не пережевывая?

— Представь себе.

— Но это ведь неправильно! — выкрикнул Ваймс, обращаясь к небу в целом. — Знаешь что? Порой мне СНИТСЯ, будто бы мы боремся с крупными преступлениями, будто существует закон для стран, а не только для людей, и таким типам, как он…

Ахмед рывком поднял его на ноги и похлопал по плечу.

— Я тебя понимаю. Я тоже вижу сны.

— Правда?

— Да. Обычно о рыбе.

Толпа вдруг дружно заревела.

— Судя по звуку, кто-то очень убедительно использовал запрещенный прием, — усмехнулся Ваймс.

Спотыкаясь и оскальзываясь, оба вскарабкались на дюну.

Из кучи малы вырвалась фигура и, награждая встречных пинками, устремилась к воротам клатчцев.

— Это не твой ли дворецкий? — спросил Ахмед.

— Он самый.

— Один из твоих солдат сказал, что он откусил врагу нос.

Ваймс пожал плечами.

— Знаю лишь одно: если я не пользуюсь щипчиками для сахара, взгляд у него становится очень неприятным.

Сквозь свалку, свистя в свисток, уверенно прокладывал себе дорогу человек в белом.