Светлана Багдерина - День Медведя

65

Хотя, чтобы окончательно избавиться от липкого тошнотворного запаха, подозревала она, потребуется не большое проветривание, а маленький пожар. 

То, что «пчела» и «медонос» – не синонимы, ему еще только предстояло выяснить. 

«Чтобы нагулять аппетит?» – мрачно продолжил логический ряд внутренний – но теперь точно его – голос. 

Откровенно говоря, он не понимал еще несколько десятков или даже сотен вещей, но на текущий момент эти три возглавили список. 

Откровенно говоря, Иванушка не думал, что Жулан мог привести специально в Проклятую деревню даже хорошо знакомого человека, который ему много чего сделал. И, если быть уж совсем точным, то в таком поступке лукоморец не мог заподозрить вообще никого. Ну, разве, кроме самого царя Костея. И то исключительно после предъявления неопровержимых доказательств. 

Или прекрасной с чудесным?

Да, в жизни нет месту совершенству. Слепоту мастерам кисточки и карандаша придется изображать самостоятельно. 

В самых тяжелых случаях – подвываний. 

В отдельных куплетах, естественно.

Если, конечно, вспомнят, зачем ходили.

Серафима знала о животном магнетизме всё. Со школьной скамьи. Они с наставником даже опыты в этом направлении после уроков проводили. Это было очень просто. Надо было всего лишь взять эбонитовую палочку и потереть ее о кошку. 

Назвать его музыкой не повернулся бы язык даже у самого барона.

«Зачем, зачем!.. Откуда я знаю, зачем он нужен! Хоть частушки на нем напиши! Но чтобы был! В «Расширенном руководстве по проведению рыцарских турниров на все случаи жизни» распорядитель так нарисован! А значит, так надо!.. И перьев побольше! Как зачем? У него там, на картинке, страусинные, а страусы у нас не водятся, значит, простых побольше натыкай! И еще мне дурацкие вопросы позадавай – самого на коня посажу!..» 

Непосвященным больше напоминавшим банальный забор традиционного постольского палисадника. 

Особенно в направлении готовящейся к поединку второй пары.

 И с выражениями – на своем, на лошадином.

Эта радость со слезами на глазах. 

Возможно, он предпринял бы и четвертую, и пятую и, не исключено, шестую попытку – руки тряслись, глаз отек, в голове звенело, в щелочке, оставшейся от решетки забрала, застрял бы и муравей – но копье ударилось о подпорку навеса вип-трибуны, и корона, слетев с копья, приземлилась на голову тетерева на знаменитой меховой шляпе вдовствующей баронессы Жермон. Коронация королевы любви и красоты официально состоялась. 

Хотя, если разобраться, тактика была стоящая. Если бы каким-либо чудом у Сеньки пропал аппетит, то не выбросила же ведь она бы недоеденный бутерброд!

Плохо знает Сеньку тот, кто подумал, что организовать доказательства или даже свидетельские показания старожилов не приходило ей в голову. Приходило, располагалось, и тут же нахально начинало перекраивать всё под себя, переставлять факты, перевешивать аргументы и перекрашивать события. Но на каждое действие поздно или рано находилось возможное противодействие, готовое, подобно туго сжатой пружине, распрямиться в самый неподходящий момент и щелкнуть по носу, и соблазнительной идее было, в конце концов, грустно, но твердо было приказано убираться, откуда пришла. 

Которое, по закону сохранения энергии, никуда не делось, а отложилось в желчном пузыре, чтобы вызреть, подрасти, набрать силу и вынырнуть в один из подходящих моментов. И вот тогда-то уж… 

На самом деле он тренировался только два дня. 

Потому что не может. Выпей-ка столько. 

Он не запомнил слова второй песни. Он перепутал слова первой. 

Как записал в своем дневнике Макар. 

Фехтовальщиком барон Карбуран действительно был отчаянным, ибо ни один здравомыслящий человек не набрасывался на вооруженного противника, умея сносно владеть только столовым ножом. 

Если точно, мысль была одна, и совсем небольшая: «Тогда надо было пнуть». 

Единственный положительный эпитет, который можно было применить к его заношенному плащу с воротником, сильно напоминавшим останки долго и тяжело болевшей козы. 

Который тоже стал постепенно так называть барона Дрягву, хотя и из несколько иных соображений.

К несчастью, у барона оказалось всего два локтя, и поэтому среди дворянчиков развернулась за них настоящая война, в которой, как и в любом сражении, было в изобилии раненных, поверженных и растоптанных. 

Ибо заулыбаться при виде него мог только слепой и пьяный идиот. 

Иванушка читал, и рассказывал Сеньке, что в Восточном Узамбаре живут летающие слоны. Правда, их крайне мало, не больше двух десятков особей, и летают они немногим выше самого высокого баобаба, но этого вполне достаточно, чтобы местные жители к поговорке «хорошо, что коровы не летают» относились с вежливым непониманием.

 Или, еще лучше, половинкой кирпича по голове – чтобы он тоже хоть как-то почувствовал ее радость, потому что в том, ощутит ли двухметровая гора мышц ее удары, наносимые вручную, она очень сомневалась.

То ли бежать и пропустить самое интересное, то ли остаться и рискнуть головой. 

Если не считать наличие впереди гигантского медведя достаточной причиной. 

Не то, чтобы они нуждались в новых впечатлениях или дополнительном запугивании.

По крайней мере, со стандартным набором конечностей – больше в сумерках разглядеть не удавалось. 

Апатия, понимаете…  

Возможно, тоже и точно с таким же успехом пытаясь взлететь. 

Мстительно наступив на всё еще отчаянно возившегося на мостовой причудливого зверя, как внезапно оказалось, размеров больших, но вполне обычных. 

Тормозной путь равнялся еще десяти метрам. 

Тоже не попала. 

Отсутствующему носильщику, естественно, была бы доверена самая минимальная и маловажная часть работы – донести тело до места назначения. На ее же долю, как всегда, падала бы самая важная и сложная задача – верно указывать повороты и давать советы.

При отдаче второго распоряжения нелишней была помощь Малахая: оскаленные зубы и вздыбленная на загривке шерсть оказали на исполнительность любопытных сочувствующих большее воздействие, чем смог бы целый отряд гвардейцев. 

Если считать Малахая, то четверо. 

Причем самым мощным поражающим фактором было вовсе не появление идентичных кровоподтеков на ликах кандидатов в монархи, а то, что Дрягва напал на Карбурана и побил его. 

Только с виду, если быть точным. Непроницаемость гранита и стекла – разные вещи. 

Тем, кому не повезло с ростом или выбором местоположения, самым достойным рассматривания объектом часто были соседские плечи и затылки. 

Чтобы аплодировать, руки надо было, как минимум, свести вместе. А это, без того, чтобы впечатать впереди стоящего носом в спину или затылок стоящего еще более впереди, не представлялось возможным. 

Брендель обещал последствия, и с единого взгляда на нового монарха подданные ему верили. Правитель, заслуживающий доверия – что может быть лучше для страны!