Сергей Мусаниф - Древнее китайское проклятие

– И что ты хочешь от меня?

– Чего хочет любой бог? Силы, а моя сила – в вере людей. Что может поддерживать веру в Гэндальфа на должном уровне, как не существование его извечного противника – Саурона? Ты станешь Сауроном и возглавишь новую Империю Зла, а я буду, в весьма скромных пределах, конечно, тебе противостоять. Для вида. И так мы будем жить долго и счастливо. Это будет как шахматная партия, неизбежно ведущая к ничьей, и мы с тобой будем единственными игроками, весь мир станет нашей шахматной доской, а люди будут фигурками в нашей игре. Сила и власть – вот что ждет нас с тобой при условии, что мы правильно разыграем позиции.

– Шамбала этого не допустит.

– Шамбалу я беру на себя. Приду к ним, все знают, что я являюсь главным экспертом в вопросах противостояния злу Кольца. Я возглавлю их и буду направлять их действия так, как это выгодно мне.

– Здесь есть две проблемы, – сказал я. – Во-первых, ни одно божество не способно проникнуть на территорию Тайного Города. А во-вторых, двумя пролетами ниже валяется настоящий Гэндальф.

– Это не проблема, – сказал Гэндальф. – Ты спустишься и убьешь его. Всех их. Они лишние свидетели и слишком много знают. Они нам не нужны.

– Не хочешь сам заняться грязной работой?

– Тебе надо вживаться в роль. И потом, я еще не до конца вошел в свою силу и не могу убить человека, который не верит в меня. Кстати, думаешь, Кольцо само призвало тебя? Дудки. Это сделал я. Я разговаривал с тобой, я указал тебе дорогу. Я выбрал тебя.

– Почему?

– Ты показался мне наиболее подходящим кандидатом.

– Так ты рассматривал несколько кандидатур?

– Конечно, ведь впереди у нашего партнерства почти вечность. Первым был некий Серега, который оказался к Кольцу ближе и раньше всех. Но он не справился бы. Слишком романтичен и сентиментален. Поэтому я его нейтрализовал.

– Убил?

– Конечно, нет. Я заманил его в другой мир и подписал на выполнение невыполнимой миссии, извини за каламбур. Однако ему удалось справиться и выжить, и тогда я просто оставил его в том мире без надежды на возвращение.

– Серега? Напарник Германа? – Нет, я уже совсем ничего не понимаю. – А ты можешь открывать порталы между мирами?

– Я не совсем обычный бог, – сказал Гэндальф. – Я бог-волшебник. У меня просто огромный потенциал. Но бросим на время лирику. Займись делом.

– Почему ты не оставил Кольцо себе?

– И с кем я буду бороться? С собой? Нет, это было бы неразумно и не вызвало бы прилива верующих. Кроме того, я бог и не могу пользоваться магическим артефактом. А ты можешь. Иди и убей всех.

Он мешал мне пройти, поэтому я развернулся и поплелся вниз.

Серега

Как говорится, в вентилятор продолжали попадать все новые и новые порции дерьма.

Горлум был великолепен. Наверное, первые две буквы его имени означали «герой-одиночка». Никто не смог бы противостоять охотнику так долго.

Но и он не смог. Он был стар, устал, к тому же сказывалась разница в росте и весовых категориях.

Он оступился, и кулак охотника врезался ему в челюсть. На какой-то миг мне показалось, что тельце камрада Смеагорла буквально повисло на этом кулаке, и в следующий миг он отлетел к стене.

Правда, за это время мы с Гэндальфом успели встать на ноги.

Мечи Гэндальфа и охотника валялись в стороне, и единственным оружием у Гэндальфа был его посох. Тяжелая палка с массивным набалдашником.

Охотник презрительно посмотрел на нас и вытащил из кармана нож.

Мы атаковали синхронно, я – справа, а Гэндальф – слева. Охотник легко ушел от удара посоха, блокировал мой йокагири, махнул ножом, и балахон Гэндальфа окрасился кровью.

– Царапина, – буркнул Гэндальф.

Горлум ворочался у стены.

Ван Хельсинг пер, как танк. Единственное, что нас спасало, это моя реакция и длина посоха старого мага, которая не позволяло Ван Хельсингу подойти к нам достаточно близко, чтобы использовать нож.

Но это был пат. Долго так продолжаться не могло.

Федот

В каждом стандартном лестничном пролете десять ступенек. В сумме мне предстояло преодолеть двадцать, и это были самые длинные двадцать ступенек в моей жизни.

Кольцо рисовало в моей голове картины будущего.

Черная земля в багровых всполохах. Величественная цитадель, вершины башен которой попирают облака. Тысячи подданных, всеобщий страх, царящий вокруг. Власть. Абсолютная власть.

Вечная.

Это уже не игрушки.

Осталось пятнадцать ступенек.

Это не Боливия-Колумбия. Тут уже одним спецназом дело не обойдется. Маги не сдадут своих позиций без борьбы, да и обычные люди тоже.

Война.

Море крови, горы трупов. И кто бы ни победил, основным виновником все равно буду я.

Ненавидимый и проклинаемый всем населением земного шара. Казалось бы, что мне до них за дело, а все-таки неприятно. У всего есть своя цена. Готов ли я ее заплатить?

Осталось десять.

Гэндальф-бог не выглядел подходящим партнером, чтобы коротать с ним вечность. Сейчас я ему нужен, чтобы привлечь под его знамена толпы верующих, но это только сейчас. А потом? Когда он войдет в полную силу и надо будет что-то решать?

Пять ступенек. Уже слышны звуки борьбы.

Гэндальф спускается за мной, я это слышу. Не доверяет? Хочет посмотреть на смерть свидетелей собственными глазами?

Вот и подвал.

Я подобрал с пола кирпич. Подойти сзади, пока я невидим, и кирпичом в затылок. И так шесть раз.

Или оставить в живых Сарумана? Вечный подхалим. Будет у меня оруженосцем. Новый Изенгард ему отгрохаем, снова урук-хаев разводить начнет. Армия верная будет. Автоматы им дадим, стингеры…

А зачем мне власть над миром? Что делать с этой властью? Ножа в спину ждать?

Ну, это мы придумаем, что с ней делать. Главное – ее получить.

Девица сражалась отчаянно. Оригинальный Гэндальф тоже. Теперь охотнику противостояли только они, и дела их были плохи. В руке Ван Хельсинга был нож, а в глазах читалось желание кого-нибудь на этот нож поставить.

Девица оступилась и неуклюже рухнула на пол, охотник бросился к ней, но Гэндальф перехватил его в отчаянном прыжке и прижал руку с ножом к телу охотника.

Какое-то мгновение они стояли неподвижно, что было мне на руку, потому что я был уже рядом.

Я размахнулся и пустил в ход оружие пролетариата.

Серега

Когда я запнулся об обломок трубы и полетел на пол, я понял, что это конец. Гэндальфу с этим психом в одиночку не совладать. Сначала охотник убьет его, потом меня, а потом и всех остальных.

И вдруг охотник странно мотнул головой, словно его приложили кирпичом в затылок, удивленно посмотрел на окружающий мир и повис на Сером. Нож выпал из его руки.

Кольцо Всевластья

Упс.

Серега

Перед нами снова появился Федот.

В его руке был обломок кирпича.

Кольцо лежало на ладони другой руки.

– Это ваше? – спросил он и протянул руку Гэндальфу.

– Глупец, – прохрипел голос у него за спиной, и я увидел….

Боюсь, что лицо у меня расплылось в нехорошей улыбке.

– Как я рад снова видеть тебя, Пыльный! – сказал я.

– А я вас знаю? – спросил он несколько недоуменно.

Я от души врезал ему в челюсть.

Федот

-Вообще-то я бог, – сообщил Гэндальф-бог, выплевывая на пол выбитый девицей зуб.

– А мне это по барабану, – беззаботно заявила девица и врезала ему между ног.

– Ой, – сказал бог и упал на колени. Бог он или не бог, а вот то, что самец – это точно. Девица ударила его кулаком в ухо, и Гэндальф затих.

Только тогда они обратили внимание на меня.

Серега

Мелкий пакостник Федот Первый не захотел стать крупным пакостником Сауроном Вторым.

– Он, кстати, тоже свои виды на это имел, – сказал Федот, показывая в сторону затихшего Пыльного.

Роман

В общем и целом можно сказать, что все разрешилось благополучно.

Я быстро залечил свою рану и помог с этим Гэндальфу, и мы с ним имели долгую и обстоятельную беседу, состоявшуюся все в том же памятном подвале. Гэндальф особо не стремился вернуть Кольцо обратно в Средиземье и согласился на предложенный мною вариант спрятать Кольцо в Шамбале до принятия окончательного решения.

Конечно, не обошлось без шероховатостей.

Сначала Гэндальф предлагал зашвырнуть Кольцо на Солнце, где оно точно расплавится. Он говорил, что совместных усилий нескольких магов будет вполне достаточно для такого броска. Где-то я о такой идее уже слышал, правда, там не о Кольце шла речь. Но я возразил ему, что последствия такого эксперимента для нашего родного светила не изучены, и неизвестно, не перестанет ли оно от этого светить, и мы отказались от первого варианта.