Елена Картур - Заповедник снов

Меня каждый раз охватывает острое чувство разочарования, с самого начала знала, что шансов очень мало, что надеюсь почти на чудо. Однако заставить себя перестать надеяться и забыть об этом все равно не смогла. Просто навязчивая идея, попытка не захлебнуться в горе от потери очень близкого мне человека. Но порой мне наоборот начинало казаться что ничего этого я не чувствую, на самом деле совсем ничего не чувствую. И чтобы об этом не думать, занимаю себя чем-то совершенно бессмысленным, попытками найти Бьёрна там, где его нет, и скорее всего никогда не будет.

При ближайшем знакомстве с населяющими форт драконами стало ясно, что шансов еще меньше, чем я думала. Большинство из них уже слишком взрослые, примерно мои ровесники, а то и старше. Подходящих только трое, нужного пола и возраста. Один из них совсем мелкий, но у меня сразу же возникло подозрение, что дело совсем не в возрасте. Его после некоторых сомнений я тоже в расчет не брала. Сомневаюсь, что этому слабому, всегда мерзнущему и испуганному созданию под силу вместить в себя чей-то разум. Он, пожалуй, этого просто не переживет. Если бы я не знала, что драконы вылупляются из яиц, то решила бы, что он недоношенный, как бывают человеческие младенцы.

Двое других на вид стопроцентные близнецы, тоже не совсем понятное явление, каким образом, из одного яйца вылупились? Тем не менее, довольно славные ребята, веселые и игривые, как щенки, и такие же бестолковые. Мелкое недоразумение и то выглядело разумней. Но кто его знает, имеет ли это какое-то значение для вселения чужой души? Жалею теперь, что не удосужилась поинтересоваться этим раньше.

Наконец настал день похорон. Я безучастно смотрела на огромное кострище, на поднимающийся в бледное небо густой столб дыма. Все эти дни тело особым образом готовили, и сейчас оно легко поддавалось огню, а жуткий запах паленого мяса забивали незнакомые благовония. Люди вокруг просто молча стояли и смотрели, затем, после того как догорел огонь, ждали, когда остынет пепел. Все так же молча.

Урну, больше похожую на длинный тубус для бумаг, отнесли на местное кладбище, оказавшееся отвесной скальной стеной, в который были выдолблены множество похожих на ласточкины гнезда отверстий. Ну, вот и все, завтра утром мы уедем. Я поспешно отвернулась, сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы.

В вечер перед отъездом в последний раз навестила живущих в форте драконов. Несколько дней общения привели к тому, что все они начали ко мне тянуться, как беспризорные детишки, которым взрослый подарил немного своего внимания. Отстраненная забота егерей явно для этих малышей недостаточна.

Особенно от меня не отлипал самый маленький, постоянно жался под бок погреться, норовя уткнуться носом мне куда-то под крыло и тихо посопеть. Просто духу не хватало прогнать это недоразумение, наоборот, приходилось бороться с желанием обнять и пригреть.

Утром мы собрались в обратный путь, уже почти тронулись, когда со стороны гор, на фоне неба появился силуэт крупного дракона. Прилетел, значит, все-таки, а я уж надеялась, что мы этого шпиона не дождемся. Дракон оказался светло-стального цвета, с подпалинами, словно старое серебро, чешуя на солнце отливала настоящим металлом. Дракон оказался типом нелюдимым, похуже Ворона при первом знакомстве. Сел на крышу кареты, всем своим видом показывая, что это его место, ни слова не сказал. Не очень-то и хотелось, я сегодня тоже не расположена к общению.

Ингельд остро взглянул на гостя, что-то себе подумал и коротко махнул рукой: поехали.

Я предпочла Ингельда и теплую лошадиную спину карете. Взгляд то и дело притягивали высокие горные пики. Меня одолевали двойственные чувства, с одной стороны, уехать отсюда поскорей и больше и больше никогда не возвращаться, с другой, уезжая, возможно, навсегда потеряю шанс узнать, получилось ли у Бьёрна стать драконом или нет. Расстаться с этой идеей мне так и не удалось.

— Кэт, ничего уже не изменишь, — Ингельд заметил мой тоскливый взгляд, легонько погладил по голове. — Он умер. Смирись.

— У меня в этом мире было лишь трое тех, к кому я по-настоящему привязана, — отстраненно ответила я, отворачиваясь. — Бьёрн, ты и… Тиль. Надеюсь, ты не собираешься в ближайшее время умереть?

Он ничего не ответил, а я, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, принялась с преувеличенным вниманием наблюдать за тем, как вытягивается цепочка всадников по расчищенной от снега дороге. Выделенные командором сопровождающие, то ли нас охранять, то ли пленника.

Я намеренно старалась не оборачиваться к удаляющемуся форту и особенно снежным шапкам гор. Незачем жалеть о том, что я все равно не могу изменить.

И все же я оборачиваюсь, не удержавшись, когда со стороны сопровождающих егерей раздается несколько удивленных возгласов и смешков. Нас, отчаянно работая крыльями, нагонял маленький изумрудный с переходом в темную зелень, дракончик. На утомленной мордашке была написана упертая решимость.

Я проводила растерянным взглядом его полет, невольно пожалев это недоразумение. Зачем он это делает? Ведь даже в форте вечно мерзнет, а тут, чего доброго, и вовсе крылья отвалятся!

Драконыш между тем, явно из последних сил, добрался до нас, сложил крылья и неловко рухнул прямо на руки Ингельду. С минуту мы недоуменно разглядывали это недоразумение, с невозмутимым видом греющееся в человеческих руках.

— Бьёрн? — с робкой надеждой спросила я.

Реакции не последовало. Это мелкое чудо увидело меня и нахально нырнуло под теплый плащ, привычно пытаясь устроиться под моим крылом. Мы с Ингельдом ошарашено переглянулись.

— Ну, если это даже не он… — пробормотала я, с трудом сглатывая внезапно вставший в горле ком. — Он маленький, вдруг королю подойдет.

"Если только это не Ульв, — подумала с внезапным ужасом. — Он тоже умер в Заповеднике".

Я настороженно всмотрелась в пригревшегося под моим боком драконыша, словно надеясь влезть к нему в голову и узнать, чье же сознание в ней обитает. В ответ встретила лишь абсолютно невозмутимый взгляд. Боги, духи предков и прочие высшие силы, обитающие в этом мире, ну, пожалуйста, пусть это все-таки будет Бьёрн!

Все произошедшее несколько выбило советника из колеи. По большей части, вероятно, своей… случайностью. Ему не впервой было рисковать жизнью, все предыдущие покушения были не менее, но и не более опасны, чем эта, так трагично закончившаяся, встреча. Но неприятный холодок пробегал по спине от осознания того, что от смерти его спасли несколько мгновений и принятое телохранителем решение. А в следующий раз рядом может и не оказаться того, кто согласится обменять собственную жизнь на его.

Думать о том, понимал ли Бьёрн в тот момент, чем это для него кончится, или нет, Ингельд не собирался. Это уже ничего не меняло. Бьёрна было жаль, хоть это чувство и имело несколько эгоистичный характер. Хороший телохранитель, исполнительный, ненавязчивый, молчаливый и незаметный. Настолько, что советник не чувствовал дискомфорта, доверяя ему некоторые свои тайны. Они вполне могли бы сработаться, да уже сработались, и было жаль потерять такого человека.

Ко всему прочему, поведение Кэт советника изрядно настораживало. Со стороны могло показаться, что ее искреннее горе по погибшему другу поразительно быстро сменилось неуемной жаждой деятельности и непонятно на что направленным энтузиазмом. И это уже само по себе выглядело странно, Кэт, конечно, часто с детской непосредственностью переключалась с одной эмоции на другую, но не бывает так, чтобы горе едва ли не мгновенно сменялось совсем иными эмоциями. Однако присмотревшись повнимательней, он понял, а вероятно, и почувствовал, что все не так просто.

Кэт слишком сильно переживала смерть друга, настолько, что никак не могла с ней смириться. Она запретила себе об этом думать, поставила цель, призрачную, практически недостижимую, и с головой нырнула в нее. Все ничего, такая целеустремленность гораздо предпочтительней депрессий и истерик, однако советник успел хорошо изучить своего фамильяра и знал, если Кэт что-то вбила себе в голову, то не отступит, даже если упрется лбом в стену. Это беспокоило, в таком настроении она могла натворить что угодно, что-нибудь совершенно безрассудное.

Ингельд был даже рад, что они, наконец, уезжают, и ничего экстраординарного так и не случилось. Если не считать двух дополнительных драконов, на одного больше ожидаемого, но эти двое так вцепились друг в друга, что советник просто не решился возражать, дабы не провоцировать Кэт на необдуманные поступки. Тем более что сопровождающие их егеря отнеслись к происходящему весьма философски, если дракону это зачем-то нужно, значит, все правильно. Других объяснений им не требовалось.

Ну что ж, если Кэт легче думать, что это маленькое недоразумение может оказаться Бьёрном, так тому и быть. Во всяком случае, у нее будет значительно меньше поводов сбежать обратно в Заповедник, на поиски друга.