Терри Пратчетт - Опочтарение

— Мы поедем одни по диким местам, поэтому метла может выручить нас, если что, — запротестовал Мокрист.

— Тем не менее, я вынужден согласиться с этим… джентльменом, — сказал Чудакулли с неприязнью в голосе, — брать с собой метлу на такую гонку неправильно, мистер Губвиг.

Мокрист взмахнул руками, как бы сдаваясь.

— Конечно, сэр, если вы так считаете. Хотя это удар для меня. Но могу ли я надеяться на беспристрастное отношение с вашей стороны?

— Что вы имеете в виду?

— В башнях есть лошади, на случай, если башня сломается, — объявил Мокрист.

— Это обычная практика! — резко возразил Позолот.

— Только в горных районах, — спокойно ответил Мокрист, — и даже там лошадей держали только в самых отдаленных башнях. Но сегодня, подозреваю, лошади есть в каждой башне. Хотя бы пони. Извините, мистер Пони. Они могут устроить эстафету, Аркканцлер, и легко обогнать нашу карету, не передав семафором ни единой буквы.

— Вы же не думаете, что мы отправим сообщение в Колению на лошадях! — запротестовал Позолот.

— Вы ведь думаете, что я туда полечу, — возразил Мокрист, — если мистер Позолот не уверен в надежности своего оборудования, Аркканцлер, я предлагаю ему признать себя проигравшим прямо сейчас!

Лицо Позолота омрачилось. Он был не просто раздражен, он погрузился в тихие, прозрачные воды полного внутреннего бешенства.

— Давайте согласимся на том, что это не гонка лошадей против метел, — предложил Мокрист, — это дилижанс против семафоров. Если карета сломается, мы чиним карету. Если башня сломается, вы чините башню.

— Звучит справедливо, должен признать, — согласился Чудакулли, — на том и решим. Тем не менее, позвольте мне забрать мистера Губвига на минуту, чтобы сказать ему пару слов предостережения.

Аркканцлер обнял Мокриста за плечи и завел его за карету. Затем он наклонился, так что их лица разделяло всего несколько дюймов.

— Вы ведь в курсе, что несколько звезд, нарисованных на рукоятке, не заставят метлу подняться в воздух? — спросил он.

Мокрист взглянул в молочно-голубые глаза, которые смотрели так невинно, как глаза ребенка, особенно ребенка, который пытается выглядеть невинным.

— Боги, она правда не взлетит? — поразился Мокрист.

Волшебник похлопал его по плечу.

— Чувствую, все надо оставить как есть, — сказал он радостно.

Позолот улыбнулся Мокристу, когда они вернулись обратно.

Устоять перед искушением было невозможно, и Мокрист не устоял. Поднимай ставки. Всегда испытывай свою удачу, потому что никто этого не сделает за тебя.

— Как насчет небольшой личной ставки, мистер Позолот? — спросил он, — просто чтобы придать происходящему… пикантность?

Позолот воспринял этот выпад неплохо, по крайне мере, так казалось, если не видеть маленьких признаков…

— Великие небеса, мистер Губвиг, неужели боги одобряют азартные игры? — Позолот коротко рассмеялся.

— А что такое жизнь, как не игра, мистер Позолот? — возразил Мокрист, — ну скажем… сто тысяч долларов?

Укол достиг цели. Это была последняя капля. Он видел, как что-то сломалось внутри Взяткера Позолота.

— Сто тысяч? Да разве вы способны наложить руки на такую кучу денег, мистер Губвиг?

— Мне достаточно сложить их и помолиться, мистер Позолот. Это все знают, верно? — ответил Мокрист, ко всеобщему веселью. Он наградил председателя совета директоров своей самой высокомерной улыбкой, — а где вы наложите руки на сотню тысяч долларов?

— Ха. Я принимаю пари! Посмотрим, кто будет смеяться завтра, — резко ответил Позолот.

— Жду не дождусь, — парировал Мокрист.

«Теперь ты у меня в руках, — подумал Мокрист, — у меня в руках. Ты в ярости. Ты совершаешь ошибки. Пора тебе самому прогуляться по доске, пират».

Он взобрался на козлы кареты и повернулся к толпе.

— Коления, леди и джентльмены! Коления или провал!

— Да уж, кто-то провалится! — раздался крик из толпы.

Мокрист поклонился, а потом выпрямился и взглянул прямо в лицо Ангелы Красоты Добросерд.

— Вы выйдете за меня замуж, мисс Добросерд? — крикнул он.

Из толпы раздалось дружное «Ооох», а Сахарисса насторожилась, как кошка, углядевшая новую мышку. Как жаль, что у газеты только одна первая полоса, э?

Мисс Добросерд выдохнула колечко дыма.

— Пока нет, — спокойно ответила она.

Этот ответ вызвал новую порцию одобрительных возгласов, а также криков «бууу!»

Мокрист помахал толпе, уселся рядом с кучером и сказал:

— Вперед, Джим.

Джим щелкнул кнутом для острастки, и карета поехала вперед, посреди криков толпы. Мокрист бросил взгляд назад и заметил мистера Пони, который целеустремленно пробирался сквозь толпу в направлении Башни Холмика. Затем он снова уселся на скамью и стал разглядывать улицы в свете фонарей кареты.

Может, это золотой костюм так влиял на него. Он чувствовал, как что-то наполняет его изнутри, подобно туману. Взмахнув рукой, он определенно видел, как она оставляет за собой след из золотых искр. Он все еще летел.

— Джим, как я выгляжу?

— Да вас и не разглядишь в этой темнотище, — ответил кучер, — можно задать вопрос?

— Давай, не стесняйся.

— Почему вы дали ублюдкам всего лишь несколько страниц из середины книги?

— Две причины, Джим. Во-первых, в результате мы выглядели молодцами, а они — как хнычущие дети. А во-вторых, дело в цветных картинках. Я слышал, кодировка каждой занимает целую вечность.

— Вы такой вострый, мистер Губвиг, смотрите, сами не порежьтесь! Э? Чертовски верно!

— Гони как ветер, Джим!

— О, я знаю, как произвести впечатление, сэр, можете положиться на меня! Хииийяя!

Снова щелкнул кнут, и цокот копыт запрыгал по улице, эхом отражаясь от зданий.

— Шестерка лошадей? — спросил Мокрист, когда они с грохотом выкатились на Бродвей.

— Ага, сэр. Это фирменный знак, как написать мое имя на карете, — ответил кучер.

— Притормози немного у старой башни волшебников, ладно? Я там сойду. Охрану взял с собой?

— Четверых, мистер Губвиг, — объявил Джим, — спрятались внутри. Люди честные и надежные. С детства их знаю: Обжора Гарри, Головолом Тапп, Скорбный Телом Хармсворт и Джой «Безносый» Тозер119. Они мои старые приятели, не беспокойтесь, сэр, и они очень хотят устроить себе небольшие каникулы в Колении.

— Ага, мы все прихватили свои ведерки и совочки120, — прорычал голос из кареты.

— Я на них больше надеюсь, чем на дюжину стражников, — радостно сказал Джим.

Карета катилась вперед, оставив позади пригороды. Дорога под колесами стала неровной, карета качалась и подпрыгивала на своих стальных рессорах.

— Когда я сойду, проедь еще немного, но можешь не спешить, Джим, — сказал Мокрист чуть погодя.

В свете фонарей Мокрист увидел, как лицо Джима приняло хитрое выражение.

— Это ваш План, э, сэр?

— Отличный план, Джим! — ответил Мокрист.

«И я прослежу, чтобы он не сработал», — добавил Мокрист про себя.

Огни кареты исчезли вдали, оставив Мокриста в промозглой темноте. Вдали слабо мерцали дымы Анк-Морпорка, огромное грибообразное облако, заслонявшее звезды. Что-то шуршало в кустах, а ветер доносил с бесконечных полей запах капусты.

Мокрист подождал, пока глаза не привыкнут к темноте. Стала видна башня, тень в ночи, закрывшая звезды. Ему теперь предстояло найти путь сквозь заросший ежевикой старый лес со спутанными корнями…

Он издал крик совы. Поскольку Мокрист не был орнитологом, он просто крикнул «ву-ву».

Лес взорвался в ответ совиным уханьем, хотя это ухали совы, живущие на башне, которая сведет кого хочешь с ума всего лишь за сутки. На них проклятье, похоже, не подействовало, если не считать того, что они издавали звуки, какие могли издавать любые ныне живущие и даже вымершие твари. Определенно, в них слышался рев слона, вой гиены и отзвуки скрипа пружин старой кровати.

Когда шум поутих, где-то неподалеку раздался шепот:

— Хорошо, мистер Губвиг. Это я, Адриан. Хватайтесь за мою руку и пойдемте, пока остальные двое опять не передрались.

— Передрались? Из-за чего?

— Они друг друга довели до предела уже! Нащупали веревку? Держитесь? Хорошо. Быстренько идите к башне. Мы разведали удобный путь и обозначили его веревкой…

Они заспешили сквозь лес. Чтобы заметить слабый свет, струящийся из двери в основании башни, нужно было подойти к ней вплотную. Неопределенный Адриан прикрепил несколько своих маленьких холодных светильников к внутренней стене. Пока Мокрист взбирался наверх, под его ногами качались камни старой кладки. Он не обращал на это внимания, но бежал вверх по спиральной лестнице так быстро, что запыхался.

Безумный Ал обнял его за плечи.