Сергей Мусаниф - О людях и бегемотах

— Принеси-подай, — посочувствовал Лева. — А я — Лева.

— Знаю, — сказал бегемот. Впрочем, теперь Лева мысленно называл его Юнгой.

Лева поднялся и подошел в шкафу, открыв который обнаружил, что бегемот знал не только его имя. А также его размеры и вкусы, точнее, требования к одежде. Шкаф был забит умопомрачительным количеством джинсов от разных производителей и маек с разными надписями. На полу стояли три пары кроссовок. «Найк», «Рибок» и «Адидас». На отдельной полке лежала его вчерашняя одежда вместе с паспортом, телефоном и остатками денег. Хоть не ограбили, подумал Лева.

Решив воспользоваться непонятной ситуацией, Лева натянул джинсы от «Левайса», футболку с надписью «Отвалите все от меня к такой-то матери» и кроссовки «Найк», решив не изменять фирме. Рассовал по карманам свои шмотки. Пока он одевался, бегемот ждал и курил.

— Слушай, Юнга, — сказал Лева, — А мы вообще где?

— В окно выгляни, — посоветовал Юнга.

Лева выглянул. Окно было на втором этаже небольшого особнячка красного кирпича. У подъезда стоял вчерашний микроавтобус. Перед особняком был сад. За ним забор. За забором — лес.

— Подмосковье, — пояснил Юнга.

— Не симуляция? — спросил Лева. — Мы не на космическом корабле, направляющемся навстречу невиданным опасностям и головокружительным приключениям?

— Упаси аллах, — ответил Юнга.

В следующие полчаса Лева был препровожден в актовый зал на первом этаже, где его представили остальным членам экипажа космического корабля «Родное болото».

Главным был зрелый бегемот, размерами раза в полтора превосходивший Юнгу. Его шкура была гораздо темнее, и ее украшало большее количество складок и шрамов. Попона его была красно-белой, отчего бегемот приобретал сходство с дирижаблем.

Юнга представил его как Капитана, а Лева испросил позволения называть его Кэп, на что получил милостивое разрешение. Кэп возлежал на застеленном ковролином полу и смотрел новости.

Ученый-эксперт («Зовите меня просто Проф») был больше Юнги, но меньше Кэпа. Попоны на нем не было, что объяснялось тем фактом, что Проф бултыхался в джакузи и пускал пузыри. Он тоже курил сигару.

А еще была блондинка. Вопреки Левиным опасениям, она не была представителем человечества, который ухитрился его опередить. Она даже не была представителем человечества. Она даже не была живым существом с формальной точки зрения, конечно, и прилетела с планеты Гип-то вместе с бегемотами.

Она была новейшим биороботом, последней разработкой и экспериментальной моделью, которую взяли в экспедицию, чтобы обкатать в полевых условиях. Помимо того, что она была самостоятельным, мыслящим и практически неуничтожаемым и не требующим подзарядки механиз… существом, она была идеально предназначена для разведки на территориях, заселенных чужаками, ввиду способности морфировать собственный внешний вид в любом направлении и количестве. Тут Проф углубился в технические детали, и Лева завяз на середине первой же фразы.

Когда Проф закончил с лекцией, Лева поинтересовался, нельзя ли одеть робота чуть приличнее. Блондинка все еще красовалась во вчерашнем суперсексуальном и супервозбуждающем наряде, и, хотя новость об искусственном происхождении милашки отбила у Левы все помыслы о процессе воспроизводства, ее присутствие именно в таком виде его отвлекало.

На эту просьбу Проф ответил лекцией о том, что биороботы вообще не пользуются одеждой, и те вещи, которые смущают Леву, являются частью верхнего защитного слоя самого биоробота. И у него просто не было необходимости морфировать. Однако если гость просит…

Лева не успел и глазом моргнуть, как блондинка оказалась одетой в такие же, как у Левы, джинсы и футболку с такой же надписью. Одежда так облегала упругие формы блондинки, что легче Леве не стало, но утруждать ее следующей просьбой он не стал.

Блондинку звали Шрхрмпгрдрбрврждрдж-136!(876) — ФЫВ-АФ2, и Лева решил называть ее просто Мариной, в честь своей первой бурной страсти, обрушившейся на него в детском саду в нежном возрасте четырех лет. Новоиспеченная Марина не возражала.

После того как с церемонией знакомства было покончено, бегемоты перешли к делу, ради которого и пригласили, как они выразились, или притащили, как оно было на самом деле, Леву к себе. Труд объяснений взял на себя, как это и ожидалось, Проф. Дело было в следующем.

Гип-то, планета, с которой явились пришельцы, была заселена расой разумных бегемотов. В своем развитии они намного обогнали людей и уже вовсю практиковали космические перелеты.

Не так давно по историческим меркам, но уже довольно давно с точки зрения посвященного в дела землянина гиптианские астрономы установили, что их звезда обладает стойкой тенденцией к превращению в Сверхновую, и в миг, когда это произойдет, находиться в локальном пространстве ее системы будет пиком безрассудности и высшим проявлением суицидальных наклонностей, коими раса гиптиан не обладала. Поэтому они решили эвакуировать население планеты. Было послано шесть кораблей-разведчиков, а пока они летали туда-сюда по галактике в поисках подходящей для жилья планетки, лучшие умы расы занялись проектированием и строительством гигантского звездолета, долженствующего вместить в себя всех разумных обитателей планеты и обеспечить им сносное существование на все время перелета. И когда корабль был уже построен, начали возвращаться разведчики.

Вернулись трое. Как и положено разведчикам, которые возвращаются из похода, судьбоносного для целой Цивилизации, и делают это первыми, ничего обнадеживающего они сообщить не смогли. Вселенная бесконечна, но пустынна. В ней множество планет, но им не удалось найти ни одной, способной обеспечить гиптианам сносные условия жизни. Или запасы воды не столь велики, как хотелось бы, либо радиационный фон в три раза выше нормы, либо гравитация выкидывает всякие фокусы… Иными словами, полный облом.

Двое разведчиков сгинули без вести, не оставив после себя и малейшего следа на болоте мироздания.

Последний тоже сгинул. Но перед тем как он это сделал, корабль послал сообщение, что обнаружил именно то, что нужно гиптианам. К сожалению, сообщение обрывалось, не доходя даже до середины, и точных координат искомой планеты гиптиане не узнали.

Время поджимало, и медлить гиптиане не могли. Посему, не имея выигрышного расклада, они решили поставить все втемную и рискнуть. Учитывая, что альтернативой подобного шага было полное уничтожение расы, вряд ли кто-то посмеет обвинить их в поспешности. Они погрузились на свой вариант Ноева ковчега и отправились в путь. Но все-таки они выслали перед собой быстроходный корабль-разведчик, который должен был прибыть на место за несколько циклов до ковчега, обшарить все окрестные системы и найти планету, которая давала гиптианам шанс выжить.

Они ее нашли.

А планета оказалась заселена.

Проф закончил излагать историю, закрыв свои маленькие поросячьи глазки. Все молчали. Лева тоже молчал. Он был достаточно умным человеком и уже успел догадаться, что речь шла о Земле, только вот никак не мог взять в толк, что теперь будет и при чем тут, собственно говоря, он сам.

— Гм, — сказал Лева, когда посчитал, что молчание затянулось и вот-вот перейдет в траурную тишину. — И скоро должен прибыть ковчег?

— Через два с половиной года по вашему летоисчислению, — ответил Кэп.

— И вы не можете с ним связаться и дать отбой?

— Нет, — отрезал Кэп. — Связываться с кораблем во время гиперпространственного перелета с бэта-ускорением невозможно.

— Но они же не знают, куда лететь, — заметил Лева. — В смысле, куда конкретно.

— Это мы должны были им сообщить после их выхода в линейное пространство.

— Значит, развернуть их сейчас вы не можете?

— Мы вообще не можем их развернуть, — сказал Кэп. — Корабль был построен для перелета в один конец. Системы не выдержат еще одного полета. Кроме того, мы не знаем, куда нам еще лететь.

— И что теперь будет? — спросил Лева.

— Ваша планета устраивает нас по всем параметрам, — сообщил Проф. — Мы бы хотели остаться здесь.

— Значит, — сказал Лева. — Нас истребят?

Проф забулькал в своем джакузи пуще прежнего и подавился сигарой. Кэп от удивления выронил пульт от телевизора. Юнга просто свалился на бок и задергал своими толстыми короткими ножками с напоминающими баварские сардельки пальцами. Только Марина осталась безмятежной.

Сначала Лева не знал, как расценивать происходящее. Как приступ ярости, сцену раскаяния при виде потенциального представителя расы, ставшей объектом геноцида, или что-либо еще. Только чуть позже он понял, что это истерика.

— Ну, во-первых, — сказал Кэп, подобрав пульт и выключив телевизор, очевидно посчитав, что, коли уж история рассказана, пришла пора переходить к практическим вопросам. — Молодой человек, вы заблуждаетесь. Мы не считаем себя вправе уничтожить целую расу, даже вашу. Во-вторых, наш спасательный корабль не располагает столь мощными средствами нападения и обороны. В-третьих, даже если бы он ими и обладал, практически невозможно уничтожить многомиллиардное население планеты без ущерба для экосистемы, в которой мы нуждаемся, так что в любом случае военные действия с нашей стороны приравнивались бы к акту суицида. А в-четвертых… Объясните вы, Юнга.