Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея

— Можно, — опроверг я. — Если по службе, то всё можно.

— Угу, как меня костерить за то, что дочку купца Поминкина из горящего сараю на своём горбу вынес, так, значит, и не по службе вроде?!

— Митя, — чуть повысил голос я, потому что ситуация там действительно была двусмысленная. — Во-первых, она сама этот сарай и подожгла. От несчастной любви. Да, дура, согласен! Во-вторых, то, что ты её в одной рубашке из пламени вынес, — молодец, хвалю за усердие! Но какого лешего без протокола ты ей начал при всём народе искусственное дыхание делать?!

— Ошибся чуток… думал, как утопшей надо…

— А на грудь зачем давил?

— Вы сами рассказывали, непрямой массаж сердца…

— Митя, ты ей грудную клетку чуть не сломал!

— Переборщил слегонца…

— А она глаза открыла, тебя увидала и ещё вчера заявление подала — дескать, перевлюбилась без памяти, и, ежели я ей тебя не выдам, она уже избу подожжёт!

— Дык я ж…

— У соседей!!!

Митя опустил голову и глухо пробормотал:

— Чё ж мне, за свою доброту да служебное рвение опять жениться придётся…

— Наговорились, сотрудники? — Баба-яга вернулась за стол с целой коллекцией разнообразных предметов и пузырьков. — Ну, коли про девок всё выяснили, давайте нашей царицей да её подружками займёмся. Ещё раз говорю: смотреть, запоминать, спросить чего захотите — спрашивайте, тока руками не лапать!

Мы прекратили цапаться и послушно кивнули. Опыт общения с бабкиным колдовством имелся у обоих. Митю в щенка и петуха превращали, меня — в барана, зайца и даже (стыд-позор!) в двоюродную сестру нашего Гороха, царевну Марьяну. Ныне, кстати, счастливо проживающую с законным мужем где-то на стыке польско-литовско-русской границы. А ведь помнится…

— Как в чистом колодце небо с водой сходится, так на дне болотца нечисть всякая водится, — распевно начала бабка, и мы притихли уже окончательно.

Митька из суеверного страха, а я по причине отчаянного любопытства. Вот выйду на пенсию, вспомню всё, возьмусь, обработаю, да и пущу в печать сборник лучших заклинаний старорусской прикладной магии от самой Бабы-яги. Тираж будут расхватывать, как горячие пирожки в новогодние гулянья…

— Три девицы под окном внутри бани голяком мылись, парились, разговаривались! Кто про что мечтал, кто про что молчал, отведи нас вода до начала начал! Хорс по полю прыскает, рысь по лесу рыскает. А ты дунь горячо, а ты плюнь через плечо, раскрывай, вода, свои невода-а…

Середину я успешно пропустил, обидно, но Яга никогда ничего дважды не повторяет и записывать в блокнотик не позволяет. А над водной гладью в блюде действительно заклубился пар с явным запахом берёзовых веников. Из этого пара вполне себе слепились три женские фигуры со смазанными лицами, одетые в чём мать родила. Впрочем, опознать всех не представляло сложности: царица была самая высокая и широкоплечая, а Маняша ниже всех, но шире в бёдрах. Моя Олёна — идеальная золотая середина. Красивая-а…

— Чего губы раскатали, охальники, — беззлобно вернула нас в реальность глава экспертного отдела. И вовремя, потому что у Мити уже слюна побежала…

— Вы не на прелести девичьи облизывайтесь, а по делу ситуацию наблюдайте. Вона царица, кажись, на лавку легла. Жинка твоя ей спину мылит. Туда-сюда мочалкой водит. От затылку вплоть до…

— Ещё, бабуль! — не выдержал Митька. — До чего ж срамотища-то интересная!

Я несильно дал ему по шее, и в этот момент изображение затрясло. Фигуры словно бы задёргались, как при ускоренной перемотке фильма, и Яга быстренько плеснула на поднос синюю жидкость из пузырёчка. Всё чудесное изображение вмиг стало ультрамариновым, зато чётким и без ряби.

— Смотрите-ка, стало быть, вот в энтот момент Змей лютый баньку когтищами подхватил да и в небеса поволок. Бедные девки, а?

Ну не знаю… Митяй фыркнул первым. Я вновь поднял руку для подзатыльника, но, не удержавшись, хихикнул сам. Минутой позже мы уже все трое, не стесняясь, ржали как сумасшедшие, глядя на то, как смешно, нелепо и прикольно катаются внутри бани три девицы, поскальзываясь на мыльном полу, сбивая друг дружку и летая от стенки к стенке в тазиках. Нет, им там было горе, спору нет, но нам тут никакого кино не надо!

— Кобели вы все и есть! — отсмеявшись, заявила Баба-яга и добавила в тающее изображение пригоршню белого порошка.

Фигуры замерли, было видно, что они к чему-то прислушиваются. Потом вроде как открылась дверь, и в помещение вошёл мужчина. Причём вошёл меньше чем на пару секунд, потому что почти сразу же был атакован тремя деревянными тазиками и вылетел обратно. Да, наши девчата умели за себя постоять! А потом изображение резко пропало…

— Что, всё, чё ли? — обиженно надул губы наш младший сотрудник. — А продолжение где?!

— Видать, всё, — развела руками наша домохозяйка. — При сём деле тока вода и была в свидетелях. Чего не знает, врать не станет, чего не видела, не покажет…

— Значит, сразу после этого Лидия, Олёна и Маняша вышли из бани, — предположил я. — Это логично, чего им там сидеть. Наверняка они попытались разобраться с похитителем и вырваться на свободу.

— Из Змеева логова не сбежишь, соколик…

— Тогда надо готовить диверсионный отряд, идти туда и вызволять наших силой.

— Всё верно, да только туда — энто куда?

— Я думал, вы знаете.

— Не знаю, — повесила нос бабка. — Вот те крест, не знаю, не приходилось на узкой тропиночке сходиться. Однако мыслишка есть одна. Да тока опасная…

Можно подумать, хоть когда-нибудь было иначе. Разумеется, я сразу подтвердил, что ради спасения своей молодой супруги пойду хоть на край света. Ну и если до кучи надо спасти одну царицу и одну крестьянку без коровы, ладно, почему нет…

— Митеньку с собой возьмёшь.

— Дык я завсегда с радостью! Меня ж хлебом не корми, дай на задание опасное сходить с Никитой Иванычем. Когда ещё шанс появится буйну голову сложить?

— Под землю пойдёте, — предупредила Яга. — В царство тёмное, глубокое, куда живым с этого свету ходу нет. У меня там три сестрицы есть, покойницы…

Наш младший сотрудник без предупреждения ушёл с лавки в обморок, лбом в пол.

— Всё так же мертвецов боится, дурашка. Я тебе, Никитушка, вещицу заветную дам, рушник то исть, будешь умываться, завсегда им утирайся. Да тока смотри, в царствии подземном ничего не ешь и не пей! Иначе дороги назад не будет…

— Бабуль, вы не нагнетайте так уж, — попросил я, похлопывая Митьку по щекам. — Уже одного сотрудника потеряли. Куда я его в таком виде потащу?

— Дык он сам за тобой побежит, аки пёс верный!

— Протестую, — только и успел сказать мигом пришедший в себя Митя.

Саму суть протеста он озвучил нам уже возмущённым лаем. Передо мной сидел здоровенный дворовый пёс, бело-чёрно-рыжий, лохматый, и только знакомые голубые глаза с длиннющими ресницами выдавали в нём младшего сотрудника нашего отделения.

— Бабуль, — строго попросил я.

Яга цыкнула зубом, и дворняга тут же превратилась в нашего прежнего Митю. Он показал бабке язык, нахально улыбаясь, попытался почесать себя левой ногой за ухом на собачий манер и…

— Чёй-то? Кажись, заклинило меня-а…

— Энто тебя Господь наказал, чтоб не издевался над старыми людьми, — фыркнула бабка.

— Никита Иванович… отец родной… ногу из-за башки вытащить поспособствуйте!

Я сдвинул брови, упёрся левой рукой ему в лоб, а правой потянул за лапоть сорок пятого размера.

— Ай-ай-ай!!! Сломали-и… али ничё так?

— В Индии йоги две ноги таким образом закидывают, и ничего, только духовный рост прёт. Собирайся, Мить, служба ждать не будет.

Наш умник встал, поизображал головную боль, хруст в шее, хромоту, растяжение связок, понял, что не прокатит, и быстренько метнулся во двор выпрашивать у стрельцов пищаль в долг до вечера, на задание.

Баба-яга неделикатно захлопнула дверь за двухметровым героем и обернулась ко мне:

— Слушай сюда, участковый. В царство подземное я вас самолично доставлю, но там, на месте, уж всё своим умом решай.

— Бабуль, вы за меня не пере…

— Цыть, — беззлобно попросила глава нашего экспертного отдела. — Дело одно тебе знать следовает, а как сказать, не ведаю. Стесняюся-а…

— В смысле?

— Молодая была, глупая, нагрешила изрядно. А у тя чего, внебрачных детей ни разу не было, что ли?!

Честно говоря, после таких её слов мне понадобилось сесть. А бабушка-то у нас, оказывается, полна сюрпризов…

— Ничего тебе больше не скажу. Сам всё поймёшь, — твёрдо решила Яга. — Иди уже. Вона тока рушник с собой возьми.

— В смысле?

— Ох ты ж неуч! Ну, ширинку возьми!

— Чего???!!!

— Полотенце! — окончательно потеряла терпение моя домохозяйка, швыряя в меня широкую полосу плотной белой ткани с вышитыми петухами.

На минуточку мне стало стыдно: далеко не все древнерусские слова имеют такое же значение в моём мире. Ладно, как-нибудь справимся. Главное…