Алекс Громов - Историкум 2. Terra Istoria

— А ты попробуй с простым ключом берсерка усмирить! У каждой службы есть свой знак силы, у нас — ключ. И он в иерархии спецзнаков самый главный. И по функционалу.

— Но как же мастерок и циркуль?

— Службы тоже не вечны, с ними может произойти всякое, называемое реорганизацией. Та, о которой ты подумал, и так больше трех тысяч лет существовала.

— Неужели история значения уже не имеет?

— Нет у нас истории, есть только оперативная память.

Ключ и его значение

Символ сантехников — гаечный ключ, который является антитезой циркуля как знака элитности масонов. В зависимости от квалификации носителя он имеет различные параметры. Основная функция ключа — регуляция энергетических потоков в том мире, где он был создан и активирован. В случае, если миры создания и активации не совпадают, преимущество имеет мир активации. Все ключи, существующие в данный момент в том или ином мире, представляют собой единую систему управления энергией. Изъятие из системы незаблокированного ключа может привести к непредсказуемым последствиям.

Справочник попаданца

Приунывший Эрик вспомнил рассказ Верова о прорыве и заливе в бункере сами-знаете-какого неназываемого германского вождя. И задумался, куда же теперь разжалуют его самого.

Впрочем, слишком многие, совершившие служебные прегрешения в мире наизнанку, становились популярными персонажами человеческой истории…

Брегис третий час писал одно и то же — три-четыре фразы, выдающие его глобальное незнание о случившемся. Непросто описывать собственное мистическое приключение для непосредственного начальства.

Зазвонил местный телефон, и суровый голос диспетчера произнес:

— Веров и Брегис, к начальству на воспоминания. Аппаратуру и техустройства оставить на рабочем месте. Место воспоминаний — подлодка.

— Ух, — сказал расстроенный Веров, — сейчас нам будет.

Подлодкой во всех специальных учреждениях и компетентных организациях называли бронированную комнату. Если действие происходило в ней, значит, была реальная опасность, что чьи-то длинные уши или чудо-артефакты слишком заинтересованы в информации о происходящем.

Веров предпочитал никогда больше эту тему не затрагивать. Да и не стоило провинившимся «отсвечивать». Верову задали несколько специфических вопросов, а Брегиса повели внутрь.

— Я не помню ничего, что было после того, как мы друида лесникам передали, — признался Эрик. — Я их толком и не разглядел…

— Разглядеть-то ты их разглядел, осталось вытащить увиденное.

Под чутким гипнозом Брегис вспомнил даже то, что напавшие не говорили, а только думали.

Как выяснилось, на сан-техника при исполнении напали люди из так называемого Общества защиты Земли и окрестностей. Значит, настала пора объяснить им, кто является Хозяином Ключа, фабрик, заводов, рыб, пароходов. И целебных костей мирозданья.

Но то, что вспомнил в деталях Брегис, знали отныне только компетентные специалисты. Доблестной, но понесшей потери в виде ключа бригаде Верова — Брегиса было велено возвращаться на свои боевые позиции.

В водовороте подвига

— Штирлиц! — снова донесся голос техника-смотрителя. — К телефону! Сам Мессир!

— Ох, чует мое сердце, загонят и меня вместе с тобой в какую-нибудь Золотую Орду почетным старшим смотрителем ханского ночного горшка… За то, что не уследил, — вздохнул Веров и крикнул: — Иду, Тань, иду!

Эрик остался один. Он уже знал, что Мессиром за глаза называют самого Начальника ЖЭКа, легендарного специалиста по Временам и их извращениям, и, разумеется, по временным протечкам. К Мессиру за консультациями приходили и матерые академики, и целые научные доктора. А вот местных фантастов, жаждущих свежих сюжетиков и всяческих подробностей, Мессир отправлял к Верову. Тот, как гласит предание, собирал их погруппно и устраивал семинар, привлекая для наглядности заплывших попаданцев.

Но на самом деле работа с попаданцами требовала серьезной подготовки и даже нравственного совершенства. Так, по уверениям некоторых ученых, необходимо учитывать следующее:

По мере увеличения численности аборигенов функциональная стоимость каждого из них (кроме специально оговоренных исключений) падает, приближаясь к необходимому Космическому минимуму самовоспроизведения в негуманоидных (т. е. скотских) условиях.

Для того чтобы наглядно представить себе психологию иноместного Разума, нужно вообразить себя: попавшим в далекое Темное Прошлое, почти лишенное всех признаков настоящей цивилизации. Лучше — к амазонкам, которые, по слухам…

Ваше отношение к тем самым аборигенам равнозначно отношению к вам — как к аборигену.

Скажем коротко и прямо — Веров о существовании данных пунктов знал. Но теперь он отвечал и за Брегиса, которому предстояло еще жить да жить. К тому же он оказался легок на помине.

— Тебе насчет меня звонили? — спросил Брегис.

— Ну…

— И что?

— Что-что, расстреляют на задворках новейшей истории нас обоих, а потом тела и души пошлют в твое любимое Средневековье! Или прямиком на Восточный фронт в Минский котел. Без доппайка.

— А серьезно?

— Куда уж серьезнее…

Веров извлек из кармана кусок бумаги — замызганной, с расплывшимися буквами (здесь необходимо уточнить — такова историческая традиция, хоть с момента получения документа прошел всего лишь час и при этом он хранился в воздухо- и влагонепроницаемом сейфе) — и демонстративно зачитал:

— «…а тов. Брегису предписывается в трехдневный срок установить местонахождение закрепленного за ним согласно служебному табелю разводного гаечного ключа, утраченного по собственному недосмотру тов. Брегиса, и обеспечить его возвращение. В случае выполнения этой задачи и одновременного успешного поддержания функционирования всех остальных систем ЖЭКа, дисциплинарные взыскания наложены не будут…»

— Слушай, Штирлиц, а есть надежные способы найти этого гада?

— Если б они были, его бы не было!

— А какой другой вариант избегания нами наказания?

Следующие два вечера Эрик собирал в архивах и разговорах всю доступную информацию о Черном Сан-технике, регулярно сокрушаясь, что раньше не специализировался на городских легендах. Постепенно он отделил приметы народного культа сабжа — с жертвоприношением выпивки и закуски в санузлах различной степени совмещенности — от сугубо попаданческой статистики, свидетельствовавшей, что Черный Сан-техник:

1) появляется в точках, отмеченных устойчивой и высокой попаданческой активностью;

2) способствует усилению реакции сантехнических и водопроводных устройств на попаданцев, при этом сам не способен ликвидировать последствия;

3) способствует перенаправлению потока попаданцев, то есть упомянутые в пункте 1 точки проявляют черты транзитно-попаданческих узлов.

— Слушай, Штирлиц, а ведь он явно демонстрирует корпускулярно-волновой дуализм, — поделился Эрик с напарником вечером второго дня.

— Ты это… выражения-то выбирай!

— Про волну-частицу знаешь?

— Ну, допустим. Могу лекцию прочесть.

— Вот, а он тоже как волна-частица. Попаданец-попаданец!

— В смысле?

— В смысле мы попаданцы и с попаданцами дело имеем, так? А он в одном флаконе! Попаданец, который извлекает попаданцев.

— Вот же сволочь какая! — оживился, припомнив свое бесшабашное научное прошлое Веров. — То есть не просто конкурент нелегальный, вроде черных археологов… Ты только прикинь: едет какой-нибудь формально давно сгинувший штандартенфюрер своих же тогдашних собратьев копать…

— Вот! Ты правильно понял!

— А ты знаешь, кем был Мойдодыр? Это похлеще вариант, это дух вселившийся, с таким даже нашим гаечным ключом враз не разберешься.

— Да хрен с ним, с Мойдодыром, у меня один день остался! И ведь где-то я уже видел его физиономию…

— Черного?

— Да.

— Ну если он блуждающий и уже состоит на учете, то понятно… Надо ловить вблизи характерных мест, но таких до фига.

— У меня один день остался.

— Знаю, и нет никакой гарантии, что именно в этот день он очередной день Нептуна нам не устроит… Борман! Борман, ты что?!

С криком «Нептуна! Конечно! Нептуна!» Брегис подскочил и бросился к выходу.

— Стой, неугомонный! — Веров настиг его в дверях и втащил обратно. — Вот так сам попадешь фиг знает куда, и хорошо если наши там на месте окажутся.

— Я знаю! Я вспомнил!

— Та-а-ак! Ну-ка сядь и рассказывай.

— Это Брюс!

— Уиллис, что ли? Подожди, он же из нашего времени, зачем ему лишняя вода на лысину…

— Штирлиц, это граф Яков Брюс, сподвижник Петра Великого. Первый куратор императорской сети водоснабжения и глава Нептунова общества. А я-то еще удивился, почему прическа у него такая странная, седые длинные волосы, мелкие кудряшки. Это парик, тогда вся знать такое носила. Что делать с Брюсом-то будем? Ведь человек непростой, граф и в государственных чинах[35].