Александр Дон - Полусредний мир

— Гм, — поджав губы, сказала первая фрейлина. В зале воцарилась мертвая тишина. Романчиш задрожал от страха и повернулся к ней, не смея поднять глаза. Первая фрейлина выждала еще несколько минут. В глазах ее играл зловещий огонь.

— Ну что ж, — сказала она наконец. — Я вижу, что ты действительно не похож на того шпиона. Мои придворные архитекторы сказали, что у тебя есть предложение относительно увековечивания славной эпохи императора Шубина Второго Мудрого и славы нашего королевства. Говори, и будь краток!

После того, как волшебник изложил свой план относительно пирамиды, в зале повисло напряженное молчание. Присутствующие напряженно вглядывались в лицо первой фрейлины, пытаясь прочесть на нем судьбу волшебниковых пирамид. Но напрасно. Лицо первой дамы королевства оставалось совершенно бесстрастным.

Прошло несколько томительных минут.

Наконец фрейлина повернулась и кивнула королю. Тот радостно захлопал в ладоши:

— Ура! Мы будем строить пирамиду! Гы-гы! Назначаю тебя главным строителем пирамиды и жалую титул графа!

Волшебник почувствовал, как гора свалилась с его плеч. Он понимал, что самым благоразумным было бы немедленно покинуть дворец, а по возможности и королевство. Но он все же рискнул обратиться к императору, кося глазом на черную тень первой фрейлины:

— А нельзя ли, ваше величество, чтобы вместо графского титула мне выдавали ежедневно по две больших бутылки пихасского визги?

Король засмеялся:

— Гы-гы-гы! Какое странное желание! Мои придворные постоянно клянчат у меня титулы, но ни один ни разу не попросил визги! Ты настоящий оригинал! Жалую тебе две бутылки визги и графский титул в придачу!

Через час на всех площадях города был оглашен королевский указ.

Граф де Романчиш объявлялся главным строителем королевской пирамиды. В этом же указе объявлялась подписка на акции пирамиды. Обладателю такой акции гарантировалось право нацарапать свое имя на одном из кирпичей, из которых будет построена пирамиды. Кроме того, тем горожанам, которые приведут десять новых покупателей, было обещано специальное вознаграждение. Гражданам, приведшим сто покупателей, возвращались деньги за акции, а тем, кому удалось бы завлечь тысячу новых акционеров, присваивалось звание «почетного строителя королевской пирамиды» с вручением ордена Полной Свободы шестой степени.

К вечеру первая партия акций с изображением розоволосого волшебника на фоне гигантской пирамиды была полностью раскуплена горожанами.

Вован перевалился животом через стену и спрыгнул в сад.

Он быстро огляделся. Вокруг было пусто.

За стеной слышался отчаянный вой. Вован посмотрел на стену. На фоне огромной белой луны чернели большие, похожие на острые клыки, гранитные зубцы.

Стена выглядела надежной защитой от волков. Небогатые познания Вована в зоологии не позволяли ему с уверенностью утверждать, что волки не умеют карабкаться по стенам, но ему очень хотелось надеяться, что так оно и есть на самом деле.

Вован прислушался. Вой за стеной стих и сменился подозрительным сипением и шорохом.

Еще мгновение — и над оградой показалась волчья голова. Оборотни выстроились под стеной в живую лестницу, по которой теперь один за другим взбирались наверх.

Волк на стене огляделся и бесшумно спрыгнул в сад.

Вован повернулся и бросился бежать.

Он слышал за спиной тяжелое дыхание нескольких десятков волков. Похоже, почти всем оборотням удалось перелезть через стену, и теперь они неотступно преследовали Вована.

Вован выбился из сил. Он тяжело дышал и едва переставлял ноги. Расстояние между ним и его преследователями неуклонно сокращалось.

Впереди мрачной громадой возвышался королевский дворец. Огромное здание было темно, и ни одно окно не озарилось светом, когда Вован измученный подбежал и стал отчаянно колотить в высокие резные двери.

Сзади послышался глухой рык. Вован обернулся. Оборотни окружили его, и теперь неторопливо приближались. Кольцо вокруг него медленно сжималось.

Вован затравленно огляделся. И вдруг увидел, что прямо над ним, в полуметре над его головой, приоткрыто окно.

Не раздумывая, Вован подпрыгнул, уцепился за раму, и в отчаянном рывке перевалившись через подоконник, оказался в комнате.

С улицы послышался яростный вой раздосадованных волков.

Вован понимал, что долго рассиживаться ему не дадут. Вот-вот волки ворвутся в замок, и тогда ему придется худо.

Сжимая в руке серебряную ложку, Вован ринулся по извилистым коридорам. Он пробежал через огромный зал, повернул налево и взлетел по лестнице на второй этаж. Его шаги гремели в пустых коридорах. Вовану казалось, что он слышит за спиной тяжелое дыхание оборотней.

Пролетев через несколько проходных залов, Вован толкнул молочно-белую лаковую дверь с золотым узором и оказался в просторном помещении, устланном коврами. В синеватом свете луны, проникавшем сквозь затейливые оконные витражи, Вован разглядел посреди комнаты большую кровать под белоснежным шелковым балдахином.

Это были королевские покои.

В коридоре послышался отдаленный рык. Вован схватил стоявший подле кровати пуфик и продел его ножки в золоченные дверные ручки. Потом, поднатужившись, приволок из дальнего угла огромный трельяж и на всякий случай подпер им дверь.

Как только он, отдуваясь, уселся на мягкую кровать, за дверью послышался приглушенный рык. Оборотни были под дверью. Но войти в королевские покои ни один из них не решались. Судя по всему, волки решили дожидаться Вована за дверью.

Вован облегченно вздохнул. Конечно, опасность не исчезла, она оставалась здесь же, в пяти шагах, за дверью королевской спальни и буфетом. Но все-таки теперь между ней и Вованом была зримая преграда.

Вован огляделся.

Он восседал на роскошном ложе, устланном белоснежным шелковым покрывалом. На покрывале тускло отсвечивал серебристым светом лунного камня какой-то медальон.

Вован, внезапно почувствовавший ужасную усталость, с наслаждением вытянулся на пуховой перине. Он сладко зевнул, потянулся, раскинув руки, и вдруг услышал какой-то писк.

Он пригляделся внимательнее и оторопел.

Рядом с медальоном сидел маленький серый хомячок и самозабвенно грыз капустную кочерыжку. Он на мгновение оставил кочерыжку, раздраженно глянул на Вована и вернулся к своему занятию.

— Оба! — сказал Вован. — Это че за ботва?

Он бесцеремонно схватил хомячка. Хомячок возмущенно пискнул.

Но тут за дверью раздался жуткий вой.

Вован выпустил хомячка и бросился к двери. Он еще раз проверил, надежно ли держит ручки пуфик и прочно ли стоит буфет, и несколько успокоившись, вернулся на кровать.

Хомячок тем временем практически покончил с кочерыжкой. На шелковом покрывале оставались лишь жалкие крошки.

— Ну ты и кишкоблуд! — поразился Вован. — Хорош трескать, братан!

Хомячок посмотрел на Вована, вперевалку прошелся по кровати и вытащил из-под подушки вторую кочерыжку.

— Ну ни фига себе! — сказал Вован. Однако возня оборотней за дверью отвлекла его. Вован стал прикидывать, как ему обороняться, если волки все же решат проникнуть в спальню. По всему выходило, что положение его безвыходное.

Наконец за окном стало светать. Серое небо над городом оборотней окрасилось розовым огнем. Защебетали утренние птицы. Начинался новый день.

С рассветом волчий вой за дверью стих. Утомленный Вован поудобнее устроился на широкой кровати и уснул.

Проснулся Вован вечером. Вначале он долго не мог понять, где он находится и как попал он в эту просторную комнату с лепными волчатами на потолке и канделябрами в виде оскаленных волчьих пастей. Вспомнив все, Вован вздохнул и спустил ноги на пол.

После непродолжительного осмотра комнаты Вован обнаружил под кроватью большой фарфоровый горшок с золотым волком на боку.

Пока Вован занимался вечерним туалетом, хомячок деликатно отвернулся, а когда Вован возвратился на кровать, то обнаружил на покрывале свежую кочерыжку.

— Спасибо, братан! — растроганно произнес Вован и осторожно погладил хомячка пальцем. — Вишь, какая непруха! Закрыли нас волки позорные!

Тем временем окончательно стемнело. Как только последний луч дня угас, за дверью послышался пронзительный вой.

Ночью Вован с хомячком не сомкнули глаз. Вован то и дело бегал к двери, проверяя надежность запоров, а хомячок неутомимо трудился над капустными кочерыжками.

В эту ночь волки царапали дверь, но проникнуть в спальню все-таки не решались. Только с рассветом измученный Вован смог наконец забыться тяжелым сном. Он проспал до полудня, а проснувшись, обнаружил рядом с собой свежую кочерыжку.

— Да, брателло! — печально сказал Вован хомячку. — Попали мы с тобой в мясню! Сколько нам еще тут чалиться?