Лариса Малмыгина - Неприкаянная душа

— Вечером жду тебя к себе, — радостно протараторила она, — познакомлю с тем, кого люблю, люблю, люблю.

Тяжко вздохнув, я поняла, что тихий, уютный ужин с детьми не состоится: сестра умела добиваться своего и спорить с ней было бесполезно.

К семи часам вечера я была у Жанны. Алина имела свой ключ от моей квартиры, а потому любящая мамаша была спокойна: поужинать ребята могли и без нее: было бы чем.

Сестричка встретила меня радостным воплем.

— Макс приехал! — заорала она, плюхаясь мне на грудь.

— Отлично, — оседая в теткино кресло, улыбнулась я, — все хорошо, что хорошо кончается.

— Только он придет не один, а с другом, — вопросительно посмотрела на меня сестра.

— Здрасьте, пожалуйста! Только мне этого и не хватало, — несколько раз выдохнув, я быстро справилась с негативной эмоцией. — А, ладно, пусть будет по-твоему.

— Прекрасно, — просияла Жанночка и убежала на кухню, — отдыхай.

Семейство моей ненаглядной находилось на даче, дома был только глупый серый котенок, которого Аллочка притащила с рынка дня три назад. Затаив дыхание, он внимательно рассматривал незнакомые ноги. Потом, внезапно обнаружив хвост, безвольной тряпкой повисший сзади, возмутился и решил отделаться от ненужной вещи. Но хвост оказался хитрее котенка. Он ловко уворачивался от быстрых кошачьих лапок и никак не хотел покидать насиженное место. Котенок крутился волчком, азартно отдирая назойливого прилипалу от своего маленького тельца, как резкий звонок прервал его бесполезные занятия. К двери процокали каблучки, раздались звуки приветствий, и, наконец, в гостиную вошла Жанночка с двумя кавалерами. Один из них был мне знаком — то был водитель иномарки, черноволосый красавец Максим Анатольевич Ветров. Другой, светловолосый и синеглазый, представился Юрием Ивановичем Самойловым. Жанна была растеряна, но, взяв себя в руки, поставила принесенные цветы в вазу и позвала меня помогать накрывать на стол.

— Зачем он притащил Самойлова? — раздраженно прошипела она на кухне. — Ведь прекрасно знает, что Юрка влюблен в меня!

Я промолчала, потому что не понимала ничего.

В гостиной звучала музыка, два симпатичных мужика о чем-то оживленно болтали. Мы неловко подсели к ним и замерли. Ветров умело открыл шампанское и провозгласил первый тост, мы подняли хрустальные теткины фужеры и выпили. А потом пошли банальные разговоры, пересыпанные комплиментами моей ненаглядной сестрице.

Максим словно не замечал меня, от этого его невнимания я успокоилась, расслабилась, а затем, вспомнив о том, что кто-то здесь лишний, а я догадывалась — кто, засобиралась домой. Чувствуя всеобщее равнодушие к своей скромной особе, я мило попрощалась с честной компанией и выбежала на безлюдный двор.

Мертвая тишина и ослепляющая темнота встретили меня на пустынной улице. Где-то наверху несколько раз ухнул филин и прокаркал свою похоронную песню ворон.

— Как на кладбище, — поеживаясь от страха, недоуменно прошептала я. — Где люди, куда делась луна и почему не светят фонари?

Постояв некоторое время, чтобы дать глазам привыкнуть к мраку, я осторожно спустилась с крыльца и чуть не наткнулась на неожиданное препятствие в виде одинокой машины, притулившейся возле Жанкиного подъезда. Поравнявшись с ней, я заметила, что двери легковушки бесшумно распахнулись. Две пары рук со страшной силой втащили меня в салон, связали руки, заткнули рот. Запахло чем-то давно забытым, и я, задыхаясь от негодования, погрузилась в небытие.

Очнулась я в огромной, потрясающе красивой комнате. Восьмиугольный зал с высокими, полуовальными окнами, стены и потолок которого искусно облицованы зеркалами, соединенными между собой золотым багетом, отражали кровать, поставленную в центре грандиозного помещения.

Она была небесно-голубого цвета и удачно гармонировала с изящным спальным гарнитуром в романтичном стиле Людовика Четырнадцатого. Над пышным ложем возвышался балдахин с ниспадающей серебристой тканью, прозрачной, как тончайшее стекло, опирающийся на мощные, витые колонны, а около него примостилась кушетка с серебряными ножками, накрытая ослепительно белым атласом. В углу пристроился вместительный аквариум с многочисленными золотыми рыбками и, увлажняющий воздух маленький фонтанчик в виде прекрасного, сказочного цветка. На полу лежали пушистые, лазурные ковры. В глубине алькова висело зеркало с изображенными по его краям павлинами и лебедями. Окинув недоуменным взглядом всю эту роскошь, я с тоской вспомнила о детях, Марго и Карлосе.

Долго возлежать в одиночестве не пришлось. Прозвенел мастерски вделанный в стену колокольчик из позолоченного серебра, распахнулась массивная дверь, и в комнату вошел важный молодой человек в красной лакейской ливрее. В руках он держал поднос с завтраком: дымящимся кофе и свежими булочками с маслом.

— Где я и кто меня похитил? — дрожащим голосом пролепетала я. — Позовите сейчас же заказчика преступления!

— Его нет дома, — склоняя надменную напомаженную голову, равнодушно ответил слуга.

— Тогда передайте своему господину, что выкупа не будет, потому что денег у моих родных нет, — с удовольствием съехидничала я.

— Хорошо, мадам, — заучено улыбнулся лакей и грациозно поставил аппетитный поднос на серебряную кушетку.

Исчез он мгновенно, будто его и не было. Я встала с постели и с затаенной надеждой подошла к окнам, но на них висели узорчатые решетки, а за решетками расстилалось зеркальное озеро. Проверив на прочность дверь, я поняла, что путь к отступлению отрезан. Да и куда убежишь в длинной, полупрозрачной батистовой ночной рубашке! Тяжко вздохнув, я снова улеглась под одеяло и стала размышлять о своем незавидном положении. Возможно, меня выкрали, чтобы препроводить в Турцию и обратить в рабство! Сейчас накачают наркотиками и…

В обед слуга появился снова. Вкатив драгоценный столик, заваленный различной снедью, он молча поставил его подле меня и так же молча исчез. Несмотря на драматизм ситуации, отсутствием аппетита я не страдала, а потому, съев почти все, чем меня одарил омерзительный похититель, крепко уснула.

Проснувшись под вечер, я с ужасом заметила возле дивного фонтанчика темную мужскую фигуру. Таинственный человек, ощутив пробуждение жертвы, резко повернулся к ней, и я не смогла подавить крика: передо мной стоял Максим Анатольевич Ветров.

— Почему вы выкрали меня? — еле сдерживая слезы, закричала я.

— Иногда любовь толкает на преступления, Алиса, — распрямил широкие плечи злоумышленник. — Зная ваш несговорчивый характер, я вынужден был пойти на это, чтобы вы, поняв и приняв мои чувства, хотя бы привыкли ко мне.

— Насильно мил не будешь, — задохнулась от гнева я.

— Стерпится — слюбится, — печально промолвил негодяй.

— Так почему же тогда вы волочились за моей бедной сестренкой? — с горечью вспоминая счастливые глаза Жанки, прорыдала я.

— Чтобы быть ближе к вам.

— Подлец, ах, какой же вы подлец, — прошептала я, пораженная его вероломством. — Пока лжец играл роль героя- любовника, несчастная женщина успела его полюбить.

— К этому принудили меня вы, Алиса, — дернулся от моих слов похититель.

— Врете, — процедила сквозь зубы я. — На юге, в Сочи, ухаживая за Жанной, господин Ветров еще не знал о моем существовании!

— Знал, — прищурил беспросветные глаза врун, — и вы успели отказать мне.

— Когда? — поразилась я.

— Тогда, ночью, когда посмеялись надо мной, предложив жениться на завистливой дурнушке.

Запрокинув тяжелую голову, обремененную густой гривой, жулик хрипло расхохотался. Кровавые блики от молниеносно вспыхнувших факелов бешено заметались по стенам моей тюрьмы.

— Вы — тот самый злой дух, обладающий ужасной силой разрушения? — внезапно догадалась я.

О боги, боги, за что наказали меня?

— Тот самый, — согласился со мной мерзавец.

— Так это вы убрали более слабого конкурента? — запоздало сообразила я.

Страшная Сила безмолвствовал и отрешенно перебирал в руках искрящиеся четки, которые выудил из глубокого кармана темной бесформенной одежды.

— У меня теперь есть паспорт, Алиса, и мы можем пожениться, — нерешительно проговорил он. — Разве Ветров — не красивая фамилия?

— Но мы еще не разошлись с мужем, — схитрила я, — а это, знаете ли, длинная история.

— Вы развелись с ним, и в вашей грамоте стоит штамп о разводе, — протянул мне мой собственный паспорт вор.

Раскрыв его на нужной странице, я ахнула. Сергей уже не был моим супругом.

— Где вы взяли документы? — заранее зная, что для него это — пара пустяков, обреченно спросила я.

Он глухо засмеялся и тяжело вздохнул. И вздох его напомнил мне стон раненого животного.

И так: спокойно, Алиса, спокойно! Начнем рассуждать хладнокровно, ведь ты всегда умела брать себя в руки. Что мы имеем? Ветров богат, обольстителен, любезен. Почему же я не хочу принять его предложение? Ему нужна бессмертная душа? Разве можно кого-то судить за это? Он — элементал, но надо помнить, что человек разумный также состоит из элементалов, которые составляют самую грубую его часть: углерода, фосфора, железа, кальция и так далее. Кажется, я об этом где-то читала.