Елена Никитина - Огненный путь Саламандры

Нам принесли дымящийся и умопомрачительно пахнущий обед, на который Мираб накинулся, будто не ел дней десять. Я тоже принялась за свою скромную (по сравнению с его) порцию, но без должного аппетита. Мысли в моей голове бродили далеко не радужные. Я больше не чувствовала свое кольцо, с самого Капитара. До встречи с братом оно вело меня, словно по ниточке, связывающей нас, а сейчас эта ниточка странным образом и по непонятным причинам оборвалась. Сколько я ни прислушивалась к себе, сколько ни напрягалась — тишина. И все бы ничего, благо я знаю, в какой стороне искать свое коварно похищенное колечко, если бы не одно «но». С того самого момента, как я почувствовала отсутствие связывающего меня с брачным артефактом зова, с моим организмом стали происходить странные вещи. Вот уже пару раз на меня накатывала непомерная слабость. И все бы ничего, ее можно было легко списать на последствия пережитого стресса с последующей депрессией, в которую я так не вовремя впала, но слабость ощущалась неимоверная, сопровождающаяся странным, постепенно разгорающимся жаром внутри, который вытеснял воздух из груди и жутко мешал дышать. Боль была очень сильная, сжигающая, всепоглощающая, будто меня поджаривают изнутри. Хотелось сорвать с себя всю одежду, безжалостно разодрать ногтями кожу, обнажить ребра и залить внутренности ледяной водой. А спустя несколько секунд, казавшихся целой вечностью, все проходило без следа, словно ничего и не было. Не знаю почему, но эти странные приступы я не могла связать ни с чем, кроме потери связи с кольцом. Что же за сила заключена в нем и как это связано со мной? А ведь как-то связано. Только, к вящему сожалению, по мою душу не нашелся еще добрый дядя, который бы пришел и разложил по полочкам весь тот бардак, который нагородил для меня Вершитель. Какой кошмар! Где моя незамысловатая скучная жизнь во дворце под папиным крылышком? Я бы сейчас с удовольствием поскучала. Кто бы мог подумать, что навязанное мне замужество окажется для меня не только борьбой за существование, но и открытием совершенно новых, неведомых доселе сторон моей казавшейся довольно заурядной личности. А еще больше вопросов остаются пока висеть в воздухе, но я планирую рано или поздно все-таки получить на них ответы. Желательно рано, потому что поздно информация может уже и не понадобиться.

Какое-то время мы ели молча. Мираб уписывал за обе щеки овощное рагу и мясо на косточке, обглодав последнюю до состояния «даже собачке погрызть нечего», а я вяло ковырялась вилкой в своей тарелке, особо не задумываясь о ее содержимом.

— Мне того же, что и этому милому… вот, значит, как… этой барышне!

Я внутренне застонала и помахала ручкой окончательно свалившему аппетиту. И так настроение оставляет желать лучшего, еще и эта напасть на пятки наступает, того и гляди тяпнет так, что мало не покажется. А ведь я так и не успела выяснить, ядовитый он в змеиной ипостаси или только размерами запугать и способен.

— Ой, старый знакомый… — собрался уже расплыться в улыбке Мираб, отрываясь от уполовиненного обеда, но тут же натянул на мордашку серьезное выражение. Даже бровки сдвинул, чтобы казаться серьезнее некуда. — Ты проделал такой длинный путь, чтобы еще раз сказать спасибо за свою спасенную жизнь?

— Ни в коей мере, — совершенно серьезно ответил мой благоверный, вольготно расположившись за нашим столом, но при этом впился жадным взглядом в меня. — Кто же виноват, что мы едем одной дорогой.

«Ты же и виноват, — мрачно подумала я. — Нечего было на мне жениться. Сидел бы сейчас преспокойненько дома и в ус, или правильнее сказать — в хвост, не дул. Я бы тоже в этой Вершителем забытой дыре не прохлаждалась».

— При первой встрече я принял тебя за юношу, — не скрывая своего интереса к моей персоне, без обиняков выдал Полоз.

— И что? — как можно небрежнее пожала плечами я, отодвигая от себя почти нетронутую тарелку. — Это что-то меняет?

— Пока не знаю.

— Сатия сегодня совершила настоящий подвиг — она ребенка незнакомого из горящего дома вытащила, — совершенно не к месту похвастался Мираб и принялся красноречиво расписывать свою неоценимую помощь в этом нелегком и отважном деле. Вдруг оказалось, что он тоже принимал самое активное участие и в последний момент успел выдернуть меня из-под обрушившейся крыши, потому что я полезла спасать еще и какую-то кошку. Так что я теперь перед ним в неоплатном долгу.

— Уже наслышан, — сухо бросил Полоз, не особо впечатлившись воодушевленным рассказом. — Вся деревня только об этом и говорит.

Я наконец соизволила поднять глаза от скатерти, которую разглядывала с повышенным интересом, будто она в любой момент могла меня выручить.

— Не понравилось, что тебя отшили при первой встрече и бросили одного в лесу? — не могла не съязвить я.

— Отчего же? Это вполне нормально. Сначала спасти, потом оставить с носом.

— Угу. Только меня чуть не оставили БЕЗ носа, если ты помнишь, — едко намекнула я на столкновение с дверью.

— А это уже, как говорится, не повезло. Нечего под чужими дверьми стоять.

— А я и не стояла, я шла.

Мираб смешно фыркнул и зыркнул на нас поверх куска копченой свинины.

— Девушка сегодня не в духе, — прожевав, предупредил моего благоверного мелкий негодник. — Не советую лезть на рожон, все равно проиграешь. К тому же она уже занята.

Мои глаза непроизвольно расширились от удивления. Что это его понесло так?

— Вот как? — удивился Полоз, хитро сверкнув на меня золотыми глазами, и снова насмешливо посмотрел на Мираба. — Уж не тобой ли? А не маловат ли ты еще для ухаживаний за взрослыми женщинами?

— Ничего, сойдет. Надо же когда-то начинать учиться. — Гадкий мальчишка использовал ситуацию на полную катушку и наслаждался произведенным эффектом. Эх, выдать бы его с потрохами за такие выкрутасы, да язык не повернется. Жалко.

— Разве у эльфов такие знания не в крови? — Мой муженек активно включился в игру, проявив крайнюю заинтересованность.

— Кровь — это святое, основа всех основ, — вперил невинный взгляд в Полоза эльфыреныш, но я уже по дрожащим ресницам поняла, что он издевается, — однако женщины требуют к себе индивидуального подхода, здесь важно не переступить тонкую грань.

— А как же непреложная истина, придуманная твоим же народом: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей»?

— А откуда вообще стало известно, что это эльфийское выражение? — выдал Мираб, удивленно поднимая бровки домиком. — А даже если так, то я бы не стал брать его за аксиому и использовать на практике…

— Стоп! Стоп! Стоп! — возопила я, не в силах больше слышать весь этот кошмар. — Мираб, где ты нахватался такой пошлости? А ты?! — Я перевела возмущенный взгляд на Полоза. — Взрослый мужчина, должен же понимать, что перед тобой всего лишь ребенок и…

— Эльфы становятся взрослыми, как только начинают самостоятельно ходить на горшок, — философски изрек Полоз. — Или ты думаешь, что он до сих пор маленький, глупый и несмышленый?

Именно так я вообще-то и думала, но выражать свое согласие не торопилась, ожидая дальнейших разъяснений.

— Тоже мне главный специалист по эльфам выискался, — буркнул себе под нос Мираб и, схватив грушу, принялся рассматривать с усиленным интересом, с какой бы стороны лучше откусить. — Как пить дать с Верховным Жрецом Темных пообщался.

— С чего ты взял? — Мой голос предательски дрогнул. Упоминание о Верховном Жреце почему-то вызывало у меня нервную дрожь. Он заранее мне очень не нравился. Вот так и рушатся сладкие девичьи грезы.

— А он тоже придерживается таких принципов почти во всем. — Мальчишка уже определился с местом укуса и вонзил в сочную мякоть острые клыки. Я бросила осторожный взгляд на Полоза, но он смотрел в другую сторону, туда, где уже показался официант с его заказом, и ничего не успел заметить. Я показала Мирабу кулак. Еще пару раз такой откровенной демонстрации содержимого рта, и нас прикончат обоих, даже имени не спросив. Прожорливая недоросль резко сменила кусательную тактику на почти сосательную, но груше это помогло ненадолго, огрызок живописно увенчал внушительную горку того, что уже съесть было нельзя.

На какое-то время за нашим столом воцарилась тишина. Мужская его часть была вплотную занята едой. Я снова придвинула к себе свою тарелку с уже безнадежно остывшей картошкой и тоже принялась ее вымучен но поглощать. Хоть и бесплатно, а все равно жалко.

Я украдкой следила за своим муженьком. Как всегда самоуверен и холоден, ничего нового, но со мной, Сатией то есть, общается без лишнего высокомерия. И почему он никак успокоиться не может? Радовался бы, что я его от этого брака избавила, а он, вместо того чтобы наслаждаться свободой, носится за мной по всему миру. Не от большой любви, естественно.

— А я тебе говорю, что поджог это был! — вдруг донесся до моего слуха возглас с соседнего столика. Разговор там перешел в новую стадию и теперь велся на повышенных тонах, хорошо настоянных на хмелю местного разлива.