Пирс Энтони - Ночная кобылка

Дневной конь приблизился к Аймбри и легонько укусил ее в шею. Аймбри стояла, по-прежнему не шевелясь. Она почувствовала легкую боль, но это была не простая боль, нечто особенно лошадиное, чего любая лошадь ждет от жеребца. Да, дневной конь несомненно контролировал ситуацию, поскольку сама природа была теперь на его стороне.

Конь медленно обошел по кругу Аймбри, продолжая тянуть время. Хотя это тоже, впрочем, было частью ритуала природного таинства. Осторожно обнюхав Аймбри со всех сторон, он фыркнул с напускным равнодушием. Да, он был господином положения! Привидение Джордан между тем слетело со спины ночной кобылки, убедившись, что она прекратила борьбу. Слабо мерцающие глаза Аймбри остановились на валявшейся на полу коробочке, той самой, на которой было написано «ПАНДОРА». Все, что ей сейчас нужно было сделать, это преодолеть расстояние в три шага до ящичка и легонько толкнуть его ногой, освободив то, что в нем заперто – но даже на эти три коротких шага у Аймбри не было больше сил.

Со стороны наружной стены тем временем раздался сильный скрежет. Скорее всего, карфагеняне наконец-то пробили последнее препятствие. Аймбри сделала резкое движение, пытаясь освободиться от состояния сковавшего ее оцепенения, но дневной конь снова фыркнул, как бы успокаивая ее. Да, Аймбри была сейчас просто не в состоянии бороться с этим врагом, хотя все ее внутренне существо протестовало против этого безрассудства. Как сильно она недооценила свою подверженность природным инстинктам!

– Эй, командир, где вы? – раздался откуда-то снаружи крик какого-то жителя Мандении.

Дневной конь моментально превратился снова в человека.

– Я тут, в тронном зале! – крикнул он.

Но этот крик разрушил все его чары. Аймбри сделала гигантский прыжок в сторону своего врага, подобно расправившейся пружине, которую долго удерживали в сжатом состоянии. Но едва только Аймбри приблизилась к ненавистному врагу и подготовилась нанести удар, Всадник снова превратился в коня. Он выразительно выгнул свою мускулистую шею, такой сильный и мужественный. Левое копыто его при этом гулко ударило в каменный настил пола.

Аймбри, снова застыв на месте несмотря на все свои колоссальные усилия, бросила взгляд на это копыто – и вот он, тот самый медный браслет, который красноречиво говорил, кто его хозяин и чем он уже столь печально знаменит.

Аймбри подняла переднее копыто и ударила по ноге дневного коня, целя как раз в этот браслет. Удар этот был не разящим и вообще почти безвредным, но важность его заключалась в том, что теперь Аймбри снова сопротивлялась. Его постоянные превращения из человека в лошадь и обратно, а также явное ожидание союзников из Мандении все-таки подействовали на Аймбри отрезвляюще. Он не был лошадью в человеческом обличье, он был человеком в обличии лошади. А Аймбри в любом случае не могла иметь потомство от человека, в каком бы облике он ни находился. Теперь она точно знала, что в любом случае он не одного с ней конского рода. Это доказывал медный браслет.

Дневной конь издал пронзительный крик, скорее от гнева, нежели от боли. Он снова топнул о пол передним копытом, стараясь показать кобылке свое превосходство и заставить ее смиренно переносить происходящее.

Но теперь-то Аймбри не была столь покорной. Медный браслет достаточно четко отпечатался в ее мозгу. Еще мгновенье – и Аймбри, обнажив белые острые зубы, вонзила их в белую атласную шею коня, прямо возле уха. Рывок – и в зубах ночной кобылки остался пучок роскошной белой гривы. Тут же брызнула ослепительно красная кровь.

Теперь дневной конь стал сражаться с новой силой. Он взвизгивал и вертелся, стараясь увернуться от ударов или опередить их. Но Аймбри тоже не стояла на месте. Она не была столь массивна и мускулиста, что было сейчас ее недостатком, но ею двигала целая гамма чувств – не только злоба, но и сознание того, что бороться ее заставляет ее гордость, любовь к свободе, вся ее жизнь, а также и сознание того, что за ней незримо стоят тени ждущих освобождения девяти королей, тень всего Ксанта. Она была королевой, она должна была выиграть эту битву.

Аймбри ловко уворачивалась от ударов копыт дневного коня, ее меньший по сравнению с ним вес давал ей возможность маневрировать. Увернувшись, она и сама наносила удар. Изловчившись, ночная кобылка нанесла разящий удар в район груди, чувствуя, что под ударом хрустнула какая-то кость. Дневной конь поднялся от боли на дыбы, но сдаваться не собирался и через мгновение сам кинулся в атаку. Да, он действительно был создан для битв и неустрашим – вместо того, чтобы осмотреться и использовать свои сильные ноги, чтобы отбивать сыпавшиеся на него удары, он пытался использовать зубы. Он снова старался укусить Аймбри за шею, чтобы усмирить ее, как это было совсем недавно.

Он едва успел оскалить зубы, как удар Аймбри пришелся ему прямо в голову.

Дневной конь рухнул на каменные плиты пола. Кровь потоком хлынула из его ноздрей.

Аймбри посмотрела на поверженного противника. Теперь ей было даже жаль сраженного врага, хотя она твердо знала, что это было необходимо. Конь допустил стратегическую ошибку – он до последней минуты надеялся на свою мужскую неотразимость, пытаясь усмирить Аймбри, и это заблуждение стоило ему жизни. Теперь белая атласная его кожа была сплошь забрызгана кровью, которая выливалась на пол и начала застывать. Аймбри при виде этого зрелища стало не по себе.

Она вспомнила, что в оружейной палате находились запасы целебного эликсира. Стоил ей принести немного – и это грациозное животное вновь вернется к жизни. Какой позорный конец!

– Где вы, командир? – снова раздался голос жителя Мандении, теперь уже намного ближе. Очевидно, карфагеняне, проникнув в замок, теперь были заняты поисками своего предводителя.

Аймбри, услышав голос очередного врага, подскочила к двери, и едва житель Мандении вошел, встретила его мощным ударом копыта в грудь. С тихим стоном он повалился навзничь, по меньшей мере он потерял сознание от такого удара.

– Джордан! – позвала Аймбри духа. – Не могут ли твои друзьяпривидения помочь мне? Жители Мандении славятся своей суеверностью, они боятся всего того, чьей природы они не в состоянии понять. Если вы покажетесь им, да еще сделаете несколько устрашающих движений, то они могут испугаться и удрать отсюда. Мне же нужно охранять тела наших королей и попытаться снять наложенное на них Всадником заклятье.

– Мы постараемся сделать это как нельзя лучше! – с деловым видом пообещал Джордан и растаял в воздухе.

Аймбри вернулась к телу дневного коня, преисполненная решимости во что бы то ни стало выудить у него его тайну. Все это было ей глубоко противно, но другого выхода не было – нужно было поднять его при помощи целебного эликсира, чтобы все-таки узнать то, что ее больше всего интересовало.

Вернувшись к телу, ночная кобылка с удивлением обнаружила, что дневной конь снова изменился – он снова превратился в человека, который лежал теперь в луже крови. И Всадник был совершенно бездыханным. Страшная сила удара копыта Аймбри разнесла его череп. Едва только взглянув на врага, Аймбри поняла, что он мертв.

Теперь все-таки нужно было как-то заставить его заговорить. Но было никак невозможно – ярость Аймбри сделала свое дело – он был сражен наповал.

Аймбри снова, как загипнотизированная, остановилась на месте. Ее охватило какое-то странное чувство – торжество победы над поверженным врагом и скорбь по оставшимся навечно в тыкве королям Ксанта. Что ж теперь делать? Она снова все испортила! Последний шанс Ксанта упущен!

Мрачное отчаяние охватило ночную кобылку. Сейчас она вместе с обитавшими в замке Ругна привидениями могла без труда изгнать карфагенян, но что потом? Ночная кобылка снова доставила плохой сон, который обернулся для жителей Ксанта реальностью. – А коробочка-то! – снова раздался возглас Джордана. – А вдруг в ней находится какое-то противозаклятье!

Аймбри с безразличным видом приблизилась к сиротливо лежавшей на полу коробочке и надавила на нее копытом. Раздался слабый треск, и в образовавшуюся щель хлынул тонкий розоватый дымок, который стал превращаться в небольшую тучку. Тучка надвинулась на Аймбри и захлестнула ее, но ночная кобылка не сделала ни малейшей попытки увернуться – хорошо ли это было, плохо ли, это было для нее не столь важно.

Это явно было не столь уж плохо – Аймбри почувствовала облегчение и даже некоторый прилив сил. Аймбри вдруг подумала, что все в конце концов устроится и будет хорошо.

– Так это же надежда! – крикнул изумленно Джордан. – В ящичке была заключена надежда! Я тоже почувствовал ее действие! Мне даже кажется, что ноша моих грехов стала для меня легче!

Надежда. Да, ведь как-то Хамфри упомянул вскользь, что ему удалось хорошо упрятать надежду. А Аймбри и представить себе не могла, что надежду можно было бы закрыть в ящик Пандоры. Ночная кобылка поняла, что, в сущности, ничего страшного не произошло, а надежда только укрепила ее силы. Не может быть, чтобы не было никакого выхода из тупика.