Владимир Гусев - Сладкая парочка

Грохнуло, прожужжали осколки, волной нахлынул запах штукатурки.

Наум на мгновение выглянул в коридор и бросил вторую гранату, через секунду после ее взрыва — третью.

Все повторилось, только запах штукатурки и белая пыль так и остались висеть в воздухе.

Дальше все шло как на тренировках. Они пробежали мимо сорванной с петель двери и двух трупов, методично зачистили четыре просторные комнаты. Одна из них была роскошной гостиной, другая — еще более роскошной спальней с огромной кроватью под балдахином, третья — рабочим кабинетом, назначение четвертой осталось для Стаса непонятным. Бандитов в апартаментах было только двое, обоих убил Наум; еще один лежал у простреленного окна готовенький — видно, тот самый, которого через окно уложил Стас.

— Горчичника здесь нет, — убитым голосом сказал Наум. — Все напрасно…

— Давай проверим первый этаж, правое крыло. Вы ведь там не были?

— Нет. Горчичник должен был быть в своих апартаментах!

— Мы слишком долго до них добирались.

Наум взглянул на часы.

— После первого выстрела прошло восемь минут. Да, долго. Он сто раз успел спрятаться.

— Идем вниз.

Они, конечно, не сошли по ступенькам, а сбежали.

Здесь было восемь небольших комнат. Все они были разные, все пустые и все похожи одна на другую, как похожи номера одной гостиницы. Но каждая из них напоминала и еще что-то. Только открыв дверь в пятую комнату, Стас понял, что именно напоминает любая из комнат: девичью спальню! В одной — аромат духов и разорванная упаковка от женских прокладок на полу, в другой — кружевные трусики, забытые на кресле, в третьей — большая кукла в пышном розовом платье, восседающая на телевизоре, и в каждой — большое зеркало и столик перед ним, заставленный баночками со всевозможными кремами, флаконами духов и баллончиками дезодорантов. На окнах решетки, стекла окон рифленые. Чтобы, значит, шестерки в окна не заглядывали и не залезали, а девочки, наоборот, не видели, что происходит во дворе.

— Это спальни «гарема», — догадался и Наум. — А где жены?

Жены были в последней, восьмой комнате. Девчонки Владиного примерно возраста, блондинки, брюнетки, шатенки и рыжие, в количестве семи-восьми, стояли в углу более просторной, чем остальные, комнаты, сбившись в кучу, и были совершенно голые.

— А-а-а-а! — подняли они визг, когда Наум распахнул дверь, а Стас, с автоматом в правой руке и пистолетом в левой, ворвался в комнату.

Орали они так, что совершенно заглушили звук выстрелов.

Заслоняясь восхитительными голыми телами, в углу стоял вполне одетый — даже в бронежилете! — мужчина и стрелял в Стаса и Наума из пистолета.

К счастью, он выстрелил вначале в Стаса, потом в Наума и снова в Стаса. Стасу такой номер удался бы, Горчичник его бездарно провалил: ни одна пуля не настигла цель.

Стаса словно смерчем вынесло из комнаты.

— Цел? — спросил Наум. В глазах его застыло восхищение: пока Стас делал ходку в комнату и обратно, Наум успел запечатлеть в памяти «семейный портрет в интерьере».

Стас успел увидеть только много голых грудей и испуганных глаз.

— Цел.

— И что делать будем? Это ведь Горчичник, да?

Стас хотел ответить «Не знаю», но не успел: в спальне снова родился и быстро достиг крещендо многоголосый девчачий визг. Только теперь он был не испуганный — вернее, не только испуганный, — а еще и разъяренный. Точнее, быстро переходил из испуганного в разъяренный.

— Пошли! Я первый! — скомандовал Стас, бросая автомат на пол и перехватывая пистолет в правую руку.

Он прошил комнату словно бронебойный снаряд, почти насквозь, и замер на мгновение у окна, готовый тут же отпрыгнуть в сторону или упасть на пол. Наум, едва заскочив в комнату, отпрянул в ближайший к двери и самый дальний от «гарема» и Горчичника угол, тоже готовый и стрелять, и метаться по комнате, уклоняясь от выстрелов.

Но ни отпрыгивать, ни метаться по комнате им не пришлось.

В углу была куча мала. Мелькали девичьи упругие попки и почти столь же упругие груди с коричневыми и розовыми сосками, поднимались и опускались руки с крепко сжатыми маленькими кулачками, а под этой грудой восхитительных тел, словно Гулливер, на которого напали лилипуты, барахтался, пытаясь встать и стряхнуть их всех разом, наполовину растерзанный мужчина. Горчичник или нет? Очень похож, и вместе с тем…

Рукава сорочки Горчичника были разорваны, из прокушенных в нескольких местах ладоней и запястий текла кровь, лицо было располосовано острыми наманикюренными ногтями. В куче мале наметился некоторый порядок: на каждую ногу дородного мужчины навалилось по паре очаровательных созданий, на каждую руку — по одному, намертво вцепившемуся крепенькими острыми зубками в запястье или ладонь, одна барышня, зажав между колен голову Горчичника, с упоением рвала на нем волосы, а остальные срывали с поверженного великана бронежилет и одежду.

Особую ненависть у них вызывали почему-то брюки.

На полу лежал пистолет. Стас хотел было по привычке забрать его, но потом раздумал.

Истошный крик Горчичника вплелся в общий хор. Он дернулся и даже вырвал одну руку, но ею немедленно завладели сразу две разъяренные фурии. После этого Горчичник только стонал, вяло дергаясь, а в общем вое стали слышны отдельные голоса:

— Я ему член откушу!

— Сначала яйцы, чтоб помучился.

— Чур, одно мое!

— Поизмывался над нами, козел! Теперь наша очередь!

— Мы тебе сейчас такой минет сделаем!

— Девочки, а может, и правда, сначала изнасилуем его, как он нас, а в самый последний момент…

— У меня самые острые зубы! Чур я!

Стас подошел к девицам, похлопал одну, еще совсем девочку, по плечу. Она повернула в его сторону потное счастливое лицо.

— Это — Горчичник?

— Нет, это его брат. Горчичник заперся наверху или на крыше, у него в спальне лестница есть. Вот бы его сюда!.. — мечтательно протянула она. — Такой же садюга, если не хуже. Вы убьете его?

Взгляд Стаса невольно опустился на ее груди, но девочку это ни капельки не смутило.

— Если найдем. А вы этого?..

— Только вначале помучим! — показала острые зубки девочка и стала похожа на вампиршу.

— Не выпустите живым?

— Нет!! Ни за что! Мы его потом еще десять раз из пистолета убьем, для верности! — пообещала она, и Стас ей поверил.

Он поднял пистолет, выщелкнул обойму. В ней оставалось только два патрона. Были они необычно длинными, да и рукоятка пистолета была чересчур широкой, хотя весил он примерно столько же, сколько «Макаров».

Стас сунул необычный пистолет за пояс, а «свой», кое-как обтерев, вставив свежую обойму и сняв с предохранителя, отдал девочке.

— Осталось только нажать на крючок. И не стреляй в бронежилет, лучше в голову. Осторожно, своих не перебей!

— Будь спок! — злорадно усмехнулась она, отходя от кучи малы на пару метров. — Уж я-то не промахнусь!

— А-а-а! — благим матом заорал брат Горчичника. Видно, девочки начали реализовывать свой план мести.

Между тем какой-то тяжелый гул донесся со двора. Вернее, доносился, и уже не первую секунду. Вначале, из-за визга девчонок, гула не было слышно, но вопли и крики постепенно стихали, а гул, наоборот, нарастал, и теперь от него закладывало уши.

Послышалась автоматная очередь, па ее мелодию наложилась еще одна.

Стас и Наум бросились мимо жмущихся к стенам программистов во двор.

Над особняком завис, медленно снижаясь, желтобокий вертолет с большими буквами «ГИБДД» на брюхе. На пилоте были наушники и очки, рядом сидел милиционер в черном бронежилете и через открытую дверь из десантного автомата стрелял по окнам флигеля. Заметив новые мишени, он опустил автомат чуть ниже. Стас и Наум, не сговариваясь, брызнули в стороны: Стас к флигелю, Наум к особняку. Это спасло им жизнь: стрелок, погнавшись за двумя зайцами, остался с носом.

Влетев в проем двери, Стас повернул направо, заглянул в дежурку. Здесь, прячась за простенком, Четвертый менял магазин.

— Я в соседней комнате! — крикнул Стас, проверяя, сколько патронов осталось в магазине. Десятка полтора, на пару очередей хватит.

Стас вбежал в спальню охранников. Раненный им инженер так и сидел под окном, то бросая испуганный взгляд на Стаса, то закатывая глаза в бессильной попытке увидеть, что делается за окном и понять, что же происходит. Бедро его было перетянуто бинтом прямо поверх брючины.

— Ты как? — спросил Стас, словно у давнего знакомого.

— Ничего. Только голова очень кружится и слабость. Меня твой напарник перевязал. Это вертолет «скорой помощи»?

— Да, но он заберет только Горчичника.

Бандит спросил что-то еще, но Стас из-за выстрелов его не услышал. Подойдя к окну сбоку, чтобы не попасть в сектор обстрела, Стас прихваченным по пути стулом высадил стекло.