Марина Александрова - Знахарь

— Так вы говорите, что в подвале были драгоценности и картины? Посуда? Откуда у вас все это? — следователь Никитин был деловит и серьезен.

Ксения что-то промямлила.

— Как известно, после установления Советской власти все имущество в доме было описано и отдано государству. А знаете ли вы, что пропавшие вещи, из-за которых вы подняли такой переполох, являлись скрытым достоянием народа и страны? И кто это скрыл? Ваши хозяева уехали сразу. Отец же ваш умер. Или же он до своей кончины успел…

— Не смейте! Мой папа… он… он был честным человеком! — закричала Ксения.

— Кто ж тогда хранил в вашем подвале богатства? — допытывался следователь.

И поняла бедняжка, что деваться ей некуда. Выложила все как есть. И про Перышко рассказала, и о своем содействии ему, только умолчала, что Дмитрий обо всем этом знал. Понимала, что и ему может достаться.

«Да, Филипп, вот сейчас выдержка мне бы понадобилась!» — подумала она, когда конвой уводил ее из родного особняка. Почему-то не было в душе раскаяния и жалости к себе. Только жгучая злоба и досада, что не смогла совладать с чувствами, которые взыграли в ней некстати.

Возвратился Филипп в тот же день, что и Дмитрий, но на час позже. В особняке хозяйничали люди Никитина. Филипп подумал, что вызволение Исидора и находка такого клада не совсем равноценный обмен.

Они обменялись приветствиями с Дмитрием и, сделав недоуменный вид, Филипп спросил, что здесь происходит?

— Ты не представляешь! — Дмитрий схватился за голову и рассказал то, что знал сам.

— Я даже не знаю, сочувствовать тебе или порадоваться за тебя, — тяжело вздыхая, сказал Филипп.

Дмитрий смотрел на него и ничего не понимал.

— Чему ж тут радоваться?

— А тому, друг мой, что ты остался на свободе только чудом! Если б до Никитина дошло, в каких тесных отношениях ты был с арестованной, он мог бы и тебя захватить до кучи.

— Ты думаешь, ему никто не сказал еще?

— Видимо, нет.

Дальше жизнь пошла своим чередом. Дмитрий, обреченно смирившись с потерей Ксении, продолжал нести свою службу. Только стал более замкнут. Частенько Филипп с каким-то злорадным удовольствием наблюдал за его страданиями, видя в нем себя самого.

— Тяжко мне, — признался как-то тот Филиппу. И тот, не долго думая, сразу же нашел, как скрасить жизнь приятеля. Один из известных ловеласов сказал ему адресок, он сходил туда, и в назначенное время пришли несколько девушек, и они развлеклись.

Молоденькая Катрин, одна из девиц, была немного напугана сначала, но потом пришла в себя. Кокаин, купленный у барыг на базаре, быстро раскрепостил всех. Через полтора-два часа все уже любили и уважали друг друга. Катрин с небольшой опаской, но все же решилась провести ночь с Филиппом.

Весна была теплой и ветренной, такой, какая бывает только в России, в ее северной части. Все было здесь спокойней и медлительней. Медленно набухали почки на деревьях, медленно и спокойно текли ручьи, велись неспешные беседы.

Филипп сидел под раскидистым дубом и подводил итог своей жизни. Что было и что осталось?

Была Диана, ее нет, а последний сон убедил его, что ее нет даже в живых. Был брат Олег, теперь он пропал без вести, Максим погиб во время переворота, Ольга исчезла окончательно в кривых хитросплетениях жизни и ссыльных дорог.

Ему одному еще как-то везло. Он не был гоним, нищ и гол. Это большое преимущество не только перед родственниками, но и перед многочисленными знакомыми, чья жизнь менялась не в лучшую сторону ежечасно.

На день рождения Георгия он приехал поздно вечером. Он чувствовал необходимость навестить Емельяна и Софью, хотя последние месяцы отдалили их друг от друга, и Филипп не считал себя вправе навязываться этому спокойному семейству. Но иногда очень хотелось видеть тех, с кем были связаны хоть и недолгие, но прекрасные мирные дни.

— А, Филипп! — Емельян искренне обрадовался визиту своего названого сына, а Софья видела в нем единственного родственника, и его посещение было хоть и небольшим, но приятным событием в нынешней тусклой жизни. Она надеялась, что Олег все-таки вернется, и они заживут крепкой семьей. Вслух она этого не произносила, так как понимала, что не слишком-то умно выказывать свои радужные планы, видя настроение окружающих. Встреча прошла сдержанно, хотя теплые чувства, которые эти люди испытывали друг к другу, согревали их.

— Я убедился, что в городе можно отыскать и золотого теленка, имея нужную сумму, — сказал Филипп, когда Софья по-детски удивилась и обрадовалась подарку, который он преподнес Георгию.

— Филипп, ты не заметил, что Емельян беспокойным стал в последнее время?

— Ты же знаешь, я редко вижусь с ним, — пригубив вина, ответил он и насторожился. Ему стало тревожно за Емельяна.

— Как? Так разве не к тебе он ходит ежедневно и пропадает по нескольку часов? — изумилась Софья, и по удивленному взгляду Филиппа поняла, что Емельян обманывал ее.

— Надо с этим срочно разобраться! — решительно сказал Филипп и пообещал девушке проследить за стариком.

— Будь осторожнее, мне кажется, что не к добру он что-то затеял. Он очень мрачен.

— С какого времени он уходит? — спросил Филипп, уже стоя на пороге.

— Да уж с неделю, наверное, — она подала ему шарф.

Он задумался, потом поблагодарил за превосходный вечер:

— Спокойной ночи, Софья, береги сына! — он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она неловко качнулась и поцелуй пришелся прямо в губы. Он застыл на месте, словно пригвожденный. До того нежными и сладостными показались ему эти губы.

Софья смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она ждала, он понял, что она просто ожидает, как поступит он. Что бы он сейчас ни предпринял, она его не осудит.

— Прости, — прошептал он тихо.

— Да… ты, ты тоже, — она опустила глаза, но в них не было упрека. Он это успел заметить.

Когда, стоя на пороге, он смотрел на закрывающуюся дверь, вдруг со всей ясностью он осознал, что поступает неправильно. Быстрыми шагами он перемахнул немногочисленные ступеньки и заколотил кулаком в дверь. Она распахнулась сразу.

— Постой! Софья, прости меня, но, — слова застряли в горле, он не мог выразить чувство восторга, нахлынувшее на него во время поцелуя. — Это, наверное, безумие, но мне… — он обнял ее за талию и посмотрел прямо в глаза.

— Не говори ничего, — она погладила его по волосам и прижалась к нему, — я это предчувствовала, тебе не за что винить себя.

— Я хочу тебя, твоего тепла, ласки! Ты такая нежная, — он зарылся головой в ее пушистые золотые локоны, распущенные по плечам, и целовал их.

Они проснулись от шума и плача Георгия. Филипп вскочил первым и, тормоша Софью, принялся спешно одеваться.

— Что случилось? — сквозь сон пробормотала она.

— Вставай, я не знаю, что произошло… Там Емельян и мальчик, Софья! — он уже нервничал. — Софья, Георгий плачет!

При упоминании о Георгии Софья быстро вскочила и тоже оделась. Филипп легкими прыжками спустился вниз. В гостиной было темно.

— Я один в доме! Что надо? — раздался голос Емельяна. Филипп нашел дверь в кладовую, вошел туда и уже оттуда слушал диалог. Голос, бубнивший Емельяну что-то, был знаком, но Филипп не мог вспомнить, кому он принадлежит.

— Мой брат недавно умер в тюрьме! А ты поживаешь, я смотрю, в свое удовольствие!

«Боже! Да это же Виктор Далсаев!» — дошло до Филиппа, и он вспомнил клятву, которую брат Валентина дал на суде. Он поклялся найти Емельяна и отомстить за брата.

Только он хотел выйти из кладовой, как ему на шею кинулась Софья, появившаяся в этот момент.

— Нет! Пожалуйста, нет! Не оставляй меня! — она быстро высвободилась из его объятий и, закрыв дверь на щеколду, скрылась в доме. Как ни пытался Филипп без лишнего шума открыть это деревянное сооружение, не смог.

После несколько минут безуспешной борьбы с дубовой дверью, он решил отдохнуть и прислонился к косяку.

— Нет!!! — послышался исступленный крик Софьи и раздались выстрелы.

«Они живы! Почему никто не может прекратить это?! — Филипп в гневе пытался добраться до людей, которые хоронили Емельяна и Георгия, но у него ничего не получалось. — Да что же это такое?» Он проснулся.

Он увидел лицо Дмитрия, склонившегося над изголовьем так низко, что Филипп чувствовал запах банного мыла и терпкой мяты. Лицо друга выражало озабоченность и тревогу.

Шорох, раздавшийся в углу, заставил Филиппа повернуть голову, хоть и удалось это с большим трудом. Он увидел… ба! Кого он не ожидал увидеть, так это Алексея Козлова — своего первого ученика. Тот стоял за столом и что-то внимательно разглядывал. Потом, вернувшись к колбам, смешивал их содержимое.

— Что произошло? — хриплым голосом спросил Филипп.