Валерий Капранов - Маг

— Успокойся дружище, это всего лишь обычный водитель. Он привёз нам продукты. Не трогай его.

Волкодав предупреждающе ощерил пасть, показывая свои клыки, во избежание недопонимания со стороны крепыша, и повинуясь хозяину, уселся слева возле него. Его взгляд как камера наблюдения сканировал каждое движение испуганного водителя.

— За этого пса можешь не переживать, — раздался голос из недр капюшона. — А вот тех, что отпустят на прочёсывание окрестностей, стоит поостеречься. Сущие звери. Уничтожают всё на своём пути.

— Так, а как же местное население? — удивился водитель. — Не уж-то не возмущается?

— Нет здесь никакого населения. Дачный посёлок уж года два как заброшен. Теперь это экспериментальная зона. Так, что думай, а мы уходим. Через час, полтора из машины лучше не вылезай. Сам целее будешь, да и нам лишние хлопоты не к чему. Если сможешь добраться, свидимся.

Фигура развернулась и направилась, вместе с собакой в сторону лесных зарослей.

— Эй, постой!.. — закричал не на шутку разволновавшийся водитель Газели. — Да, постой ты…

Фигура в плаще остановилась как вкопанная, а сопровождающий его волкодав, развернулся и изготовился к нападению, на потревожившего его хозяина нахала. Коротышка попятился к спасительному автофургону, на ходу роняя слова:

— Ладно, уж, извини. Ну, бывает, погорячился. Сам понимаешь, дорога, жара, да ещё вот застрял тут как клизма в заднице. Ты говорил разгружать, прямо здесь. Я согласен. Скажи только куда.

Незнакомец коснулся рукой холки собаки, та исполнительно развернулась обратно и застыла как изваяние в ожидании очередной команды.

— Выгружай прямо здесь возле дороги и езжай себе. Я потом разберусь.

— А бумаги? — насторожился водитель. — Мне ведь нужно, чтоб расписались в бумагах…

— Там уже всё в порядке. Не переживай. Можешь сам убедиться, если не веришь, — со смешком ответил незнакомец.

Удивлённый водитель кинулся в кабину, и трясущимися руками достал из бардачка планшетку, с путевыми листами и накладными. К его полному изумлению, на всех требуемых документах присутствовал причудливый росчерк чёрных чернил, ещё свежих и полностью не просохших. Волосы на груди и руках зашевелились, а по телу пробежал морозный озноб. Он зачертыхался сбившимся от волнения голосом и неуклюже задом, стал выбираться из кабины.

— Силы небесные, мать твою… это, что ж такое делается, а? Как же так? — голос срывался до поросячьего повизгивания. — Такого же быть не может… Ну, попал, беременные воши… Это ж надо. Полный пи…дец.

Из открытой дверцы кабины показалась его раскоряченная фигура. Вставшие на грунт ноги, отказывались его слушаться и предательски затряслись в коленках. Ухватившись за ручку двери, чтобы не упасть, ему стоило больших усилий, чтобы повернуться лицом в сторону леса.

Незнакомца с ужасной собакой он не увидел, и ничто не напоминало об их присутствии. Только злое жужжание роя назойливых мух, нарушало зловещую, повисшую в воздухе паузу.

Коротышка стремительно бросился к морозильнику и волнуясь и паникуя загремел шпингалетами запорных замков. Ещё никогда в жизни он не работал так быстро и самоотверженно. Через несколько минут, на обочине выросла гора замороженных пластиковых мешков с мясными отходами и шеренга из четырёх высоких бидонов с охлаждённой, но не успевшей замёрзнуть кровью.

По истечению полу часа, автофургон уже мчался с предельной скоростью по просёлочному бездорожью. Не привыкшие к таким нагрузкам руки, тряслись и скользили от пота, по глянцевой поверхности рулевого колеса, а покрывшееся холодным потом тело, била лихорадочная дрожь. Зубы нервно стучали и громко клацали в такт подбрасываемой на кочках машине.

Чтобы выйти из оцепенения и взять себя в руки, коротышка крепыш, как из пулемёта строчил матерными выражениями, постоянно сплёвывая в окно.

— Ну, гандоны, приеду всех поубиваю. Следопыта нашли…тьфу… Зверобоя бля… с Чингачгуком. Глаз на жопу натяну, тому, кто этот заказ принимал. И Федотову заодно. Ну, паскуда. А ещё говорил: подкалымишь мол. Подкалымил. Тьфу… твою мать.

Поворот был опасным и роковым. Не один десяток машин похоронены были на этом месте. Но, водитель был взвинчен и возбуждён, что заметил гружёную бревнами фуру, когда все попытки избежать столкновения, по стечению обстоятельств, сводились к нулю.

Развернуть супер Маз на таком отрезке, было просто физически не реально. Тогда он попытался прижаться к обочине, чтобы хоть как-то сместить траекторию и избежать столкновения в лоб.

Автофургон, минуя кабину, летел под прицепленную для брёвен платформу. Последнее, что для Газели смог сделать водитель тяжеловесной фуры — это дать паровозный сигнал клаксона. Он и стал похоронным маршем, для сминаемого в лепёшку фургончика.

Удар был сокрушительным и беспощадным. Водитель Газели, даже не успел испугаться, когда превратился в кровавое, вперемешку с металлом и стеклом месиво.

Раздался невыносимый скрежет искорёженного металла об асфальт и гулкие выстрелы разрывающихся баллонов шин.

Под обломками авто фургона, с удивительной быстротой растекалась огромная лужа, отдающая резко в нос бензиновыми парами. Заметив её, водитель фуры схватился за огнетушитель и выпрыгнул из кабины.

Но, было уже поздно…

Взрыв отбросил его на обочину дороги, окропив огненным дождём.

Он вертушкой скатился в кювет, сбивая с одежды остатки пламени.

На асфальте вращаясь, агонизировал брошенный огнетушитель. Пусковой рычажок заклинило, и он отчаянно выплёвывал на дорогу остатки пенообразователя.

Огонь с разбитой Газели стремительно перекинулся на платформу с уложенными брёвнами и подбадриваемый, порывами ветра, становился неукротимым. Отцепить прицеп от машины не представлялось возможным, из-за разбушевавшегося жаркого пламени, охватившего погребённый под сцепкой автофургон.

Спохватившийся водитель достал трубку мобильного телефона и услышал сирену летящей на встречу машины автоинспекции.

— Вот и всё, — обратилась фигура в плаще к своему волкодаву. Они стояли, укрывшись в лесной тени, и внимательно наблюдали происходящие на дороге события.

— Человека нет и проблемы нет. А, теперь пора и за дело. Идём Зарга, у нас ещё много работы. До раскрытия Силы осталось не так уж и много времени.

Пёс взглянул на фигуру светящимися жёлтыми глазами и осклабился своей клыкастой улыбкой, высунув мокрый, горячий язык.

За приятным обедом и лёгким белым сухим вином, время летело почти не заметно. Кафе «На театральной площади», действительно оказалось, тем умиротворённым уголком, где можно было уединиться от людской суеты и палящего, жаркого зноя. Оно располагалось за зданием драматического театра, уходя крутыми ступенями вниз в прекрасно переоборудованное бывшее подвальное помещение.

Приятная прохлада и гармонично составленные декорации, создавали уют и располагали к непринуждённой беседе. Кухня хотя была и не вычурной, но мастерски приготовленные блюда могли конкурировать с ресторанами и более высокого класса. Народу днём, как всегда, здесь было не много, что придавало оттенок кафе, почти клубного закрытого заведения.

Мы сидели с Лилией за угловым столиком и болтали о жизни и о себе. С её слов я узнал, что она не нижегородка, а приехала в город пять лет назад из глубинки поступать в медицинскую академию. Раньше она жила в небольшом городке, под названием Макрьев, который и положил начало, знаменитой нижегородской ярмарке и своим православным монастырём. Жизнь в насыщенном и большом городе Лилию не удивляла и не шокировала, так как раньше, в детские и подростковые годы, она объехала пол страны, побывав в различных её уголках. На вопрос о родителях она отвечать не захотела, очень плавно переводя разговор на меня. Я отнес это на то, что сейчас она с ними в не важных отношениях или просто стесняется о них говорить. Из того мною был сделан следующий вывод, что, родители Лилии были военными или может быть бывшими партийными чиновниками, оказавшимися в опале у своего руководства и сосланными в глубинку в конце рухнувшей политической карьеры.

О себе я рассказывал без утайки. Ей действительно было интересно, как простой, ничего собой не представляющий мальчик, стал довольно-таки преуспевающим специалистом, в области дефицитной сегодня профессии.

После краткого обоюдного изучения своих биографий, разговор потерял свои чёткие рамки, и мы стали болтать ни о чём, перекидываясь, безобидными шутками в адрес друг друга.

Наполняя бокалы десертным вином, я поймал себя на мысли, что никак не могу избавиться от назойливых мыслей о том, как же всё-таки Лилии удалось очень правильно угадать, мои планы пойти именно в это кафе. И не выдержав, я спросил: