Ли Кэрролл - Взлет черного лебедя

— Не бойся, — прошептала я. — Я разобралась с Джоном Ди. Мы выстояли.

Но отец почему-то расстроился еще больше, поэтому я решила помолчать.

Пришел детектив Кирнан и заявил следующее. Он, дескать, сожалеет о том, что подозревал Романа в имитации ограбления.

— Те мужчины, которые были наняты для проникновения в вашу галерею, признали свою вину. Однако они не помнят, кто именно их нанял. Мы сличили холст, который нашли в магазинчике Ди, с вашим полотном Писсарро. Мужчина, схожий по описанию с Ди, разыскивается Интерполом по обвинению в краже произведений искусства в Париже.

Меня испугали его слова, но, конечно, я не могла объяснить Джо Кирнану, что Джон Ди исчез из своего логова.

В конце концов, я попросила принести мне прессу. На первой же странице свежего номера «New York Times» сообщалось, что Хайбриджская башня будет полностью восстановлена после пожара, происшедшего в «Ночь поджога». Корреспондент сравнивал ее с «обугленным дымящимся зиккуратом». Общая стоимость работ оценивалась в триста миллионов долларов. Это было малой частью тех средств (пять миллиардов), которые Конгресс США и власти штата выделили на ремонт и восстановление города. Лишь пожар в Чикаго в девятнадцатом веке превзошел по масштабу нынешнюю катастрофу.[86]

Каким-то чудом в разных районах Нью-Йорка погибло всего четырнадцать человек (включая пятерых пожарных), но ущерб имуществу составил несколько миллиардов долларов. Более двух тысяч жителей остались без крова. Еще девять погибло и двадцать четыре серьезно пострадали в ту же ночь в крупнейшем ДТП на Вестсайд-Хайвей. Это ДТП стало рекордным в истории Нью-Йорка по числу машин.

«Ничего себе, — подумала я. Дрожь охватила меня, и я отложила газету. — Если бы мы не вмешались, выжил ли бы хоть кто-нибудь?»

Тем временем меня навестила Бекки в рубашке с длинными рукавами, закрывавшими повязки на запястьях.

— Если бы ты получше себя чувствовала, я бы тебя отшлепала, Джеймс, — произнесла она, усевшись на край койки. — Как тебе в голову взбрело гулять по парку после полуночи? Бедняжка! — Бекки сбавила обороты и бережно взяла меня за перевязанную руку. — Ты на два-три месяца вышла из строя!

Я получила ожоги руки второй степени и заболела двусторонней пневмонией, всю ночь пролежав на холодной земле.

— Джо… то есть детектив Кирнан говорит, что, по его мнению, ты нашла зацепку, связанную с ограблением галереи.

Я просто кивнула и сделала вид, что не могу говорить. Когда ко мне в очередной раз заглянул Кирнан (а он приходил почти каждый день, хотя мой отец уже не числился подозреваемым), я сообщила ему, что заметила Ди в метро. Затем я последовала за ним на север, а в парке ждала засада. Ди нанял бандитов. История звучала ужасно глупо, но она была логичнее правды. Кирнан покачал головой и посоветовал мне перестать играть в сыщика. Я пообещала ему, что не буду.

Я не могла пожаловаться на недостаток посетителей (включая Джея и Зака), но тот единственный, кого мне сейчас хотелось видеть, так и не появился. Я понимала: нельзя надеяться, что Уилл раскается и вернется, но каждый вечер после заката глядела в больничное окно. Я упрашивала дежурную медсестру, чтобы она хоть немножко его приоткрывала. А она лишь ворчала, что холодный ночной воздух не полезен для моих легких. Порой я доставала «Око возлюбленной» (брошка, к счастью, не потерялась) и смотрела сквозь него. Вдруг в воспоминаниях мадам Дюфе мелькнет Уилл? Увы, теперь передо мной блестело донышко серебряной оправы. Наверное, Оберон уничтожил портрет — а может, из-за дыма «Око» потеряло магические свойства.

А Уилл, похоже, боялся проведать меня — так же как Лол, Фэйн, разные фейри и духи стихий, с которыми я успела свести знакомство. Кстати, когда я спрашивала о медбрате по имени Оби Смит, сотрудники впадали в недоумение. А мне хотелось поскорее оказаться дома, поискать своих новых потусторонних друзей и узнать, куда могли подеваться Оберон и Уилл. Однако меня выписали только в середине января. Вернувшись в родной таунхаус, я первым делом проверила DVD-рекордер и обнаружила, что записан единственный фильм — «Воспитание крошки». Я посмотрела, как Роберт Осборн представляет его в своей обычной спокойной манере, находясь в каком-то клубе. Никаких признаков присутствия демонов.

На следующий день, пока отец находился в галерее, мне удалось улизнуть из дома. Я направилась к гостинице на углу Джейн-стрит и Вестсайд-Хайвей, где квартировал Оберон. Фасад закрывали строительные леса, вывеска возвещала о том, что здесь после реставрации здания разместится эксклюзивный отель «Джейн». Я вошла в здание и поинтересовалась у администратора, проживает ли еще здесь кто-нибудь из бывших постояльцев. Он ответил, что некоторые еще не съехали. Когда я осведомилась насчет известного мне номера в башенке, администратор заявил, что ее в данный момент реконструируют и переделывают в бар.

— А где прежний жилец? — не унималась я.

Администратор пожал плечами и сказал, что он работает только с первого января.

Потом я отправилась к кондитерской Пака и обнаружила там кофейню «Старбакс».

Я доехала на метро до Сити-Холла, спустилась на полуподвальный этаж, но вместо кабинета Игнациуса Т. Эшберна III попала в туалет для сотрудников.

Я побывала на Национальной ювелирной бирже и обнаружила не трудолюбивого Нома Эрдмана, а хасида по имени Саул Леви. Он сообщил мне, что бывший владелец ушел на пенсию и уехал в Майами.

Что касается Лол, то я совершенно потерялась в догадках, поэтому решила, что разыскивать фею не имеет смысла. Я была невероятно ей благодарна за ее помощь в телепортации (никогда не забуду ее перевернутого вверх тормашками личика в окне «Роллс-ройса»), Да и некое чувство долга заставляло меня не раз прислушиваться к тихому шороху. Однако чаще всего шуршала опавшая листва, утренние газеты, обертки от конфет или у меня просто играло воображение. Я поняла, что, если мне и суждена встреча с Лол, окончательное решение примет она.

Когда я вернулась в туанхаус, то ужасно устала. Я думала, что отец рассердится и отчитает меня за долгое отсутствие, но я застала Романа напротив телевизора.

— Самолет упал в Гудзон, — сообщил он.

С нехорошим чувством я присела рядом с ним на диван. Я отобрала у Ди шкатулку, но мир был полон реальных опасностей. Наконец на экране появился репортер CNN. Выяснилось, что авиалайнер благополучно приводнился на Гудзоне вблизи от Западной Сорок второй улицы. Управлял им решительный и спокойный пилот — в прошлом военный летчик, Чесли Салленбергер по прозвищу Грязнуля. Мы с отцом несколько часов смотрели прямой репортаж с места событий и слушали свидетельства очевидцев. При этом меня не покидала мысль о том, что все могло сложиться иначе, если бы самолет вместо благополучной посадки врезался в возвышенную часть Манхэттена.

— Вот так и начинаешь верить в чудо, — признался Роман, утирая слезы.

— Да, — хрипло отозвалась я.

Но я не могла признаться отцу в своих догадках, которые меня обнадеживали. Ведь авиалайнер приводнился именно на том участке реки, где я видела самолет, сотворенный из тумана Ди. Это случилось в «Ночь Поджога», когда мы с Уиллом пытались добраться до Хайбриджской башни. Тогда ни одной авиакатастрофы не произошло, значит, сгусток зловредного тумана не достиг критической массы. Вероятно, он сгинул в небытие вместе с демонами Отчаяния и Раздора. Судя по всему, стихийные духи защитили Гудзон и превратили реку в своеобразное убежище. Поэтому авиалайнер и остался цел.

А может, мир изменился, стал немного лучше прежнего из-за того, что я отняла шкатулку у Ди? Разумеется, в новостях ничего подобного не скажут. Положение в экономике все еще непростое. Цены на промышленную продукцию падали, автомобильные компании разорялись, безработица достигала новых пиков, но уже возникла почва для осторожного оптимизма. Спустя пять дней после того, как капитан Салленберг совершил посадку, я сидела на диване между Джеем и Бекки. Барак Обама произносил клятву перед вступлением на пост сорок четвертого президента страны. Сердце мое разрывалось от чувств, когда он говорил: «Сегодня мы собрались потому, что выбрали не страх, а надежду и единство цели вместо конфликтов и раздора».

Я находила и другие, более личные знаки. Взять хотя бы Бекки. Давно она не выглядела такой счастливой — и в том был повинен детектив Джо Кирнан. Он каждый день навещал ее в больнице, а позже стал завсегдатаем концертов «London Dispersion Force». Поначалу Бекки не очень-то радовалась свиданиям с копом, но Джо ее очаровал. Кроме того, он постоянно выражал свое восхищение по поводу того, что она — не юрист. Он подружился и с Джеем. Кирнан поддержал его, когда тот решил организовать собственный независимый лейбл и не заключать контракт с крупной фирмой. У Джо Кирнана был кузен в Бруклине, который располагал свободным помещением и аппаратурой. В общем, все налаживалось, правда, от Уилла не было ни слуху, ни духу.