Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Сила накатывала подобно разлившейся реке. На ее пути оказалась старая, пошедшая трещинами дамба. Она пыталась сопротивляться до последнего и не смогла ее удержать. Слишком силен был поток.

Обожженное, почти обугленное тело подвело Застрельщика. То, что он сделал со вторым уникумом, теперь произошло с ним. Я даже не успел понять, когда это случилось. Все-таки у судьбы весьма странное чувство юмора. На мгновение вспыхнул изумруд на перстне, но тут же потух. А в следующий момент дяди Вани просто не стало. Его плоть разлетелась мелкими кусками на десятки метров вокруг, не справившись с направленным потоком силы.

Я запоздало подумал, что теперь придется постараться, чтобы найти артефакт. А еще представил, как меня обнаружат посреди черно-бурых ошметков тела убийцы, в кольце обожженных деревьев. Мне кажется, это будет интересное зрелище.

С этими мыслями я завалился на спину, пытаясь заглянуть в глубокий колодец и понять, есть ли внизу вода. Тьма не давала ответа. Сила не откликалась на мои призывы. Сдерживать разум от забыться больше не было никакой возможности. Я закрыл глаза и провалился в черный колодец.

По первому впечатлению казалось, что я умер. А как думать иначе, если очухиваешься в комнате сплошь заставленной цветами. Те, кстати, были какие-то странные. Огненно-красные, на маленькой ножке, и совершенно не пахнущие. Хотя, может, это у меня обоняние отказало? К примеру, я подхватил странный вирус или что-нибудь в таком духе?

Цветы и правда будто пылали, отражая дневной свет. При этой ассоциации я посмотрел на забинтованные руки. Левая оказалась скрыта под повязками полностью, правая лишь там, где меня схватил Застрельщик. В смысле, дядя Ваня, ну, или кем он там был на самом деле.

Запоздало до меня дошло, что я нахожусь в медблоке. Опять. Хоть дисконтную карту проси. Тем, кто за учебный год попадет сюда повторно — безвкусную кашу на завтрак в подарок. Я потянулся, с удивлением отмечая, что обгоревшие конечности почти не болели. Хотя тело отзывалось на команды мозга с трудом, будто еще не было готово к бурной деятельности. Даже голова на мгновение закружилась.

— Лежи, не вскакивай, ты еще слаб. Сила будет теперь долго восстанавливаться.

Я повернулся на голос и улыбнулся. Рядом сидел Козлович. Выглядел он не сказать, чтобы отлично. Под глазами залегли глубокие синяки, сам похудел, от чего лицо еще более заострилось, а бородка клинышком все больше наводила на животные ассоциации. Но во взгляде куратора теплилась мощное стремление жить, отчего глаза смотрелись странно на этом изнеможденном лице, как зеленый побег посреди пустыни.

— Вы очнулись!

— Очнулся. Благодаря тебе. После смерти этого ненормального часть силы вернулась. Теперь я в таком же положении, как и ты, жду ее полного восстановления.

— Не думал, что такое возможно, — сказал я, сев на кровати.

— Сила живая. Она сама находит источники, сама ищет хозяина, сама преобразуется. Можно сказать, что мне, да и тебе, повезло. Хотя я откровенно сглупил, когда взял его с поличным. Мог догадаться, как он это проделывает, а вместо того применил несколько сильнейших атакующих заклинаний. Подожди…

Козлович сделал рукой небольшое движение, и с его пальцев сорвался крохотный светящийся шарик. Он проворно выплыл в коридор, а куратор вновь обратился ко мне.

— Я попрошу одного. Быть предельно откровенным. От этого зависит не только твое дальнейшее будущее.

Спросить, что он имеет в виду, я не успел. Сначала в палате возник Якут, с самым сердитым выражением на лице, а чуть позже вошла Елизавета Карловна. Пучок на голове завуча съехал на бок, на щеке виднелась сажа. Такой ее и вовсе видеть не приходилось.

— Слава силе, — выдохнула она. — Очнулся.

Они сели кружком вокруг меня, будто у одного юного мага сегодня был день рождения, и первой заговорила Елизавета Карловна.

— Максим, ты должен рассказать нам все, что с тобой случилось с момента пожара. Включая мельчайшие детали. От этого зависит дальнейшая судьба школы. Я попрошу у тебя ничего не утаивать. Скоро тут будут ищейки из МВДО и…

Елизавета Карловна запнулась, не зная, как закончить свой спич. Но я и так все понял.

— Хорошо. Только сначала скажите, как там мои друзья?

— Никто не пострадал, если ты об этом, — торопливо ответила завуч. — А теперь к делу.

— Ну раз к делу, — я пожал плечами и начал рассказывать.

Единственный момент на котором пришлось запнуться — перемещение в пространственное помещение. Но Якут смотрел так пристально, что казалось, утаи я об этом факте, он бы вскочил на ноги и крикнул: «Врешь!». Лишь когда повествование закончилось, Елизавета Карловна изумленно поинтересовалось.

— Пространственный карман такого размера? Не у всех ремесленников хватает сил на подобное.

— Договор заемных сил, — ответил Якут. — Я так, понимаю, помог тот самый домовой дух?

Интересно, что еще за тот самый? Надеюсь, Потапыч нигде не перешел дорогу учителям?

— Банник, — кивнул я, с замиранием сердца, — с Горелого Хутора. Только никаких договоров мы не составляли. Все на словах.

— А как ты догадался о проклятом артефакте? — достала перстень из кармана Елизавета Карловна.

— Проклятом?

— Изъятие силы не может проходить бесследно для обладателя, — стал рассказывать Якут. — С каждым применением количество собственной энергии будет стремиться к нулю. Сила понимает, что ей нет смысла циркулировать в теле, поэтому уходит. Так, — учитель поколебался, но произнес, — Иван и истощился. И, может, сам не понял этого. Значит, он тебе сказал, что хочет открыть проход в другой мир?

— Да, что только огромный выплеск силы способен на это.

Преподаватели, молча, переглянулись, и во взгляде каждого сквозила усмешка. Надо же. Погодите, погодите…

— Получается, этот мир не выдумка?

Козлович сделал вид, что увидел что-то интересное на полу, а Елизавета Карловна откровенно повернулась к Якуту, видимо, давая возможность ему ответить на данный вопрос.

— Не выдумка. Только попасть туда подобным образом, это как пытаться взорвать железную дверь, когда можно просто повернуть ручку.

— А научите?! — загорелись у меня глаза.

— Это долгий и сложный процесс, — отрезал Якут. — Итак…

— У нас два выхода из ситуации, — нахмурилась Елизавета Карловна. — Первый, мы оставляем все, как есть. Тогда директора и весь руководящий состав увольняют.

— Почему? Кто?

Спросил, а сам уже понял кто. Мой заклятый друг из Министерства просвещения.

— Если бы Четкеров сам поймал убийцу, то вернулся в МВДО. С почестями, — лицо завуча приобрело кислое выражение. — Так он останется на своем посту. И сделает все, чтобы испортить нам жизнь. А, может, и тебе. Нам-то действительно есть за что. Мы не смогли обеспечить защиту учеников в должной степени.

Вот в этом я не сомневался, вспомнив неживые глаза Четкерова. Тот еще тип.

— А второй вариант? — спросил я.

— Обставить все так, что смерть убийцы — результат грамотных действий Четкерова и блюстителей, — сказала Елизавета Карловна, сжав зубы. — Тогда все останутся при своих. Руководство закроет глаза на банника и некоторые нарушения тобой устава. И, если тебе вдруг нужна в чем-то помощь…

Нет, скажи нечто подобное Якут или Козлович, я бы так не удивился. Но слышать это из уст Елизаветы Карловны… Собственно, у меня была просьба.

— Катя Зыбунина должна получить распределение в Башню Ведьмачества.

— Зачем? — брови Якута поползли вверх. На моей памяти, учитель впервые удивлялся.

— Что значит зачем? Она потомственная ведьма и хотела бы…

— Зачем тебе наша помощь? Насколько я знаю, Зыбунина собрала все травы и цветы для самостоятельного вызова.

— Не все, — покачал я головой.

— Все.

Якут взял красный цветок из вазы и протянул его мне.

— Когда мы нашли тебя, ты лежал на них. Это кровянник. Очень редкий экземпляр. Цветет всего пару дней и появляется…