Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом

Никаких речей не было. Когда последнюю имбрину занесли внутрь и опечатали дверь, толпу оттеснили так далеко от здания, что мне пришла мысль о том, что оно взорвется. Вместо этого мисс Сапсан издала громкий птичий крик, и огромная стая скворцов, кружа, спустилась с неба, а затем хлынула через отверстия в крыше. Внутри царила большая суматоха.

— Что они делают? — прошептал я Еноху.

— Обгладывают их кости, — ответил он, и глаза его наполнились слезами. — Они будут размолоты в порошок и превращены в лекарства. Кости имбрин имеют много применений, и тратить их впустую — преступление.

Это было вполне уместно. Жизнь имбрин состояла из бесконечного служения. Даже после смерти у них была работа.

Птицы начали просачиваться с крыши. Несколько имбрин и имбринов-учениц подошли к двери и заглянули в замочную скважину, чтобы убедиться, что кости чистые.

Я повернулся к Нур, прислонившаяся ко мне. Ее глаза были закрыты.

— Ты в порядке? — спросил я ее, как всегда.

Она вложила свою руку в мою. Через мгновение она открыла глаза.

— Просто прощаюсь. Надеюсь, в последний раз.

Туча скворцов поднялась и исчезла в желтом небе.

В Акре еще многое предстояло сделать — провести новые похороны, многое почистить, починить и обсудить, — но все это могло подождать день или, по крайней мере, несколько часов. Наконец-то мы заслужили отдых. Настоящий, без нависшей над нашими головами угрозы уничтожения.

Толпа разошлась. Все разошлись по своим домам и спальням. Не было никакой спешки к выходу из петли и настоящему, как когда-то боялись имбрины, что может последовать массовый сброс. Даже без тварей и пустот, чтобы побеспокоить нас, или тикающих внутренних часов, чтобы задумываться, опасности внешнего мира были намного серьезнее, чтобы столкнуться с ними сейчас.

Мы с друзьями возвращались в Дитч-Хаус с тяжелым сердцем, но и счастливые, наслаждаясь обществом друг друга. Мы победили. После более чем столетней борьбы Каул и его злобная когорта были, наконец, побеждены. Угроза, с которой столкнулся теперь странный народ, была шире, тусклее и уходила далеко вперёд: нормальный мир.

Это была угроза, от которой наше общество с самого начала было призвано защищаться. Нормалы были причиной того, что имбрины начали создавать петли, тысячелетия назад. Нормалы были причиной, по которой мы скрывали свою истинную природу, и почему существовали законы кодекса имбрин против вопиющего проявления особых способностей во внешнем мире. Имбрины давно боялись, что нас разоблачат, и старательно старались предотвратить это. Но теперь, когда это случилось, они были полны оптимизма. Миллард подслушал, как они обсуждали это на заднем дворе у моих родителей: что при достаточном количестве времени и усилий наше восприятие может измениться. Не с помощью стирания памяти — нам пришлось бы стереть половину земного шара, — но с помощью долгой и постоянной кропотливой работы добрых дел мы могли бы в один прекрасный день породить некоторую доброжелательность к нам в ответ.

Этот день наступит не скоро. До тех пор, пока это не произойдет, нам понадобятся петли. В этом было какое-то странное утешение, как будто мы возвращались к старому образу жизни, ограничения и опасности которого, по крайней мере, были хорошо поняты.

Мир никогда не был легким местом для странностей, и это не должно было измениться. Но этого было достаточно. Даже Дьявольского Акра было достаточно. У меня были друзья. Я влюблялся. Я мог бы быть счастлив здесь, работая вместе, чтобы восстановить наше общество, превратить его в нечто, что никогда больше не сможет быть расколото. Во что-то нерушимое.

В конце концов, нашим настоящим домом всегда были мы. А настоящий дом — это все, о чем я когда-либо мечтал.

Мы с друзьями только-только вернулись в Дитч-Хаус и уже спешили к своим кроватям, когда мисс Сапсан вернулась и позвала нас на кухню.

— Не сбрасывайте пока туфли, — сказала она. — Мне есть чем с вами поделиться. Но не здесь.

Она ничего нам не сказала, пока не потащила нас через весь Акр к дому Бентама, а потом наверх, в нижний коридор Пенпетлекона, все еще сильно поврежденный.

— Как вы все знаете, — сказала она, пятясь назад мимо заколоченных дверей, — потеря мисс Зарянки освободила вакансию, которую необходимо было занять как можно скорее. Она была великаншей-львицей. Никто из нас в одиночку не смог бы занять ее место. Вот почему мы с мисс Кукушкой будем вместе играть роль главы имбрин.

— Что? — воскликнул Миллард. — Это никогда не делалось.

— Это сложный новый мир, — сказала мисс Сапсан, — и в нем появляется больше молодых имбрин, которых нужно учить, и как можно скорее.

— Значит, вы обе будете тоже и руководить Академией имбрин? — спросила Эмма.

— Совершенно верно, — сказала мисс Сапсан.

— Но вы по-прежнему будете нашей директрисой? — спросила Клэр, прижимая маленькие ладошки к щекам.

— Конечно, дорогая! Я буду немного занята, но вы всегда будете моими подопечными.

Клэр практически растаяла от облегчения.

— Значит ли это, что вы будешь жить с имбринами-ученицами где-то в другом месте? — спросила Оливия. — Пожалуйста, не уходите, мисс.

— Нет, нет, они будут жить с нами, и мы все будем жить вместе. О, у вас, дети, совершенно неверное представление.

— Но мы же не все будем жить в Дитч-Хаусе, правда? — с легким ужасом произнес Гораций. — Я имею в виду, это замечательно, но…

— Немного тесновато и грязно? — сказала мисс Сапсан, смеясь. — Нет, нам нужно немного пространства, чтобы расправить крылья. И я уверена, что вы все хотели бы снова иметь собственные спальни, не так ли?

— Да! О, да, миллион раз да! — воскликнул Гораций, скосив глаза на Еноха. — Есть люди, с которыми никто не должен делить комнату.

— Вы что-то нашли для нас? — спросила Оливия, выглядывая из-за спины мисс Сапсан. — Еще одна петля?

— Надеюсь, не где-нибудь в тропиках, — проворчал Енох. — Эта погода мне не нравится.

Многие из нас были в плохом настроении. После стольких потрясений подопечные мисс Сапсан стали опасаться перемен, и эта перемена должна была стать очень серьезной.

Мисс Сапсан не позволяла их ворчанию докучать ей.

— Думаю, погода тебе подойдет, Енох. Нас прямо сюда.

Мы подошли к секции коридора с недавно построенными дверями. Всего их было десять, и мисс Сапсан остановилась на последней. На ней не было ни таблички, ни каких-либо отметин.

— А куда она ведет? — спросил я ее.

— Если я скажу вам, это не будет сюрпризом.

Улыбаясь, она толкнула дверь. За обычной кроватью, тумбочкой, платяным шкафом и отсутствующей четвертой стеной простирался лиственный летний лес. Это могло быть почти в любом месте, почти в любой год. Мы прошли через комнату и оказались в пятнистом солнечном свете. Дул приятный ветерок, и он успокаивающе шелестел ветвями вокруг нас.

Мисс Сапсан шла впереди нас.

— Здесь есть тропинка, хотя я еще не обозначила. Видите ли, мне пришлось кое-что изменить…

Мы последовали за ней сквозь деревья. Мои друзья вертели глазами, похожими на тарелки, обмениваясь шепотом в состоянии нервного возбуждения. Я тоже это чувствовал, хотя и не понимал почему.

— Перплексус усердно работал над секретным проектом, — сказала мисс Сапсан, — о котором я не хотела вам рассказывать, пока он его не закончит. В течение нескольких лет мы сохраняли крошечные, важные кусочки петель, похожий на банк семян или архив ДНК, в надежде, что однажды они могут быть использованы для восстановления определенных мест цик…

— Мисс? — прервала ее Клэр высоким и дрожащим голосом. — Почему этот лес выглядит так? Знакомо?

Мисс Сапсан протянула руку.

— Иди и посмотри сама. Тропинка проходит как раз между этими деревьями.

Клэр бросилась бежать, прошла сквозь завесу листьев, и через мгновение мы услышали крик.