В прятки с любовью (СИ) - "AnnysJuly"

Ах черт, граната взорвалась в нескольких метрах, не был бы за углом здания, все труба, бл*дь… Мне на голову сыпется бетонная крошка, в воздухе стоит взвесь из грязи, пыли и песка, пахнет чем-то горелым. Стреляют, бл*дь, не подобраться…

— Эванс! Ты чего засел там? — с другой стороны улицы, мне кричит командир Шепард, — уходи с огня, иначе твой зад сейчас нашпигуют свинцом по самую маковку!!!

Командир наш любит витиеватые предложения, да только, как тут вырвешься, если вся улица под перекрестным огнем, а бронежилеты мы никогда и не надевали на обычное патрулирование. Бл*дь, вот, как же тупо будет в первой же заварухе взять и…

Ба-бах… еб*ть, еще граната, да, бл*дь, откуда у них столько? Я смотрю как командир прямо под пулями ползет ко мне, черт, да что он делает-то? Каждую секунду ожидая, что спину командира прошьет очередь, оставляя рваные растекающиеся пятна, я не могу оторвать взгляда. Кем надо быть, чтобы так ползать под пулями? Смогу ли я так, когда-нибудь?

А между тем Шепард уже дополз до меня и встряхивает за грудки.

— А ну, пришел в себя, солдат!!! Тебе еще воевать и прожить очень долгую жизнь, ты меня понял!!! Выплодить не меньше трех пацанят, ясно? Пришел в себя и отползаем, быстро!!!

Две смачные пощечины вызывают ярость, и я еле сдерживаюсь, чтобы не ответить ему тем же.

— Вот, так уже лучше. Теперь автомат хватай и полезли, черт, сейчас покажем им раков и зимой, и на горе, и в жопе. За мной!!!

Командир выглядывая из-за укрытия, дает очередь по изгоям, и начинает продвигаться вперед.

— Эванс, выглядывай и прикрывай меня. Когда я окажусь вон у того контейнера, прекращаешь огонь и ползешь так быстро, как можешь, я буду прикрывать, понял?

Я киваю и, высовываясь из укрытия, стараюсь вести прицельный огонь. Вся улица усеяна трупами, моих одногруппников и просто бесстрашных, с которыми я успел познакомится. Фор тоже с нами пошел на эту вылазку, интересно, где он? Тоже лежит где-то тут с прострелянной башкой, или все-таки где-то прячется? Доползаю до командира.

— Шеф, а где Фор, ты его видел?

— Итона завалило обломками при взрыве, сынок. Мне жаль…

Черт, бл*дь, еб*ть его в качель, Итон, х*есос, как ты мог погибнуть, я с тобой не разобрался еще!!! Ах, черт… Пуля, чиркнув по металлу, рикошетом мазнула мне по руке. Несмотря на то, что рана не глубокая — по касательной прошла, но все равно кровит. Ладно, х*й с ней, потом разберемся. Смотрю, что у Шепарда вся нога в крови.

— Шеф, чего с ногой?

— Да, задело маленько… Ты давай, Эванс, я тебя прикрою, ползи вон в тот дот, оттуда будешь отстреливаться, пока патроны не кончатся, а потом забаррикадируешься и будешь ждать подкрепление, ребята выехали уже!

— Нет, шеф, я тебя не брошу. Вместе будем…

— Заткни свой х*ев рот, Эванс, бл*дь, и делай то, что тебе приказывает старший по званию!!! Если мы с тобой тут вдвоем будем, то поляжем оба, мы не в силах вести круговой огонь… Ты глянь, у тебя вся рука в кровище, ты сейчас крови потеряешь поллитра и все, будешь не боец. Быстро пошел, пока можешь двигаться!!!

Но я, осмотревшись и увидев, что чуть в отдалении есть укрытие, спрятавшись за которым, можно пролезть к доту, хватаю его за плечи и тащу туда. Пули, нещадными взвизгами чертят и выбивают крошево из бетона вокруг меня, но мысль о том, что дот уже близко, заполняет все сознание и дает неимоверные силы. Шепард ругается по матушке и не только, грозит мне судом Бесстрашных, но я не могу его оставить. После того, как я видел его, ползущего ко мне сквозь пули, я не могу себе позволить быть слабее, чем он. Дот уже в нескольких метрах, но пуля прошивает предплечье. Я выпускаю шефа, и он на боку, ползком сам ползет до укрытия. Я влезаю туда же.

— Еб*ть-перемать, Эванс, ты о чем думаешь, сучий выбл*док? Ты ж у меня сейчас кровью истечешь тут, придурок, а мне потом по башке из-за тебя получать. А ну, смотри в мой вещь-мешок, там вроде бинты есть.

Бинты я обнаруживаю там, где шеф указал, и сразу же разрываю шефу штанину, посмотреть, что с ногой. Он перехватывает мои руки, ругается, говорит, чтобы я кровь у себя останавливал, но в моей руке нет пули, а вот у шефа под вопросом. Здоровой рукой я перехватываю руку шефа и глядя на него яростно, отвечаю на его вопли:

— Если ты думаешь, что я буду тут сидеть и смотреть, как ты отъезжаешь тут или теряешь конечность, я вообще тогда не понимаю, что мы тут вместе делаем. Чего ж ты меня не бросил там, под пулями, бл*дь, а? — Но тут взрыв разносит дот с одной стороны. Пулю, которая засела у шефа в ноге, вытаскивать нет времени, черт. Быстро, как только могу, перетягиваю ему рану, и мы отползаем к дыре, чтобы можно было отстреливаться. Левая рука действует плохо, и я чувствую, что начинает кружиться голова. Мда, боец из меня никакой сейчас.

— Эванс, придурок, давай, быстро перетягивай свой огнестрел! Ты живой тут нужен сейчас, ясно? Потом можешь помирать сколько хочешь, а сейчас мне нужен боец!!! Выполнять приказ!!!

Сквозь пелену, которая начинает окутывать мое сознание, кое-как перетягиваю рану, одной рукой, зубами, как получается. Голова все равно кружится, но стрелять я еще могу. Шепард уже весь в испарине, его начинает колотить от кровопотери, еще немного и он потеряет сознание. А я ничего. Стреляю, даже снимаю кое-кого из недовольных.

Наконец выстрелы стихают, взрывов тоже нет. Я лежу рядом с дырой, перед глазами мелькают темные круги, Шепард то теряет сознание, то в себя приходит. Вокруг тишина стоит, похоже, выжили только мы с ним, остальной отряд весь полег тут. Бл*дь, ну как так? Откуда же они тут взялись, ведь не было их тут? Как из-под… Черт! А ведь точно, могли пройти по подземным коммуникациям! Надо бы выяснить, есть ли тут такие и где городские коммуникации вообще находятся!!!

— Слышь, Эванс! А ты ничего-то, ведь, парнишка… — шеф явно бредит, потому что он отродясь никого не хвалил, — правду про тебя говорят, что ты охотник на дивергентов? Что ты умеешь по нюху их определять?

— Откуда столько позитива с мой адрес, шеф?

— Да вот, говорят, ты Амара сдал, да и многие, кого раньше заподозрили в дивергенции, стали пропадать. Сначала думали, что просто кто-то из лидеров их сдает, а потом решили, что это ты…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Шепард. И не хочу продолжать развивать эту тему.

— Слушай, сынок. Я не верю в эти россказни. Однако… С тех пор, как ты появился… Правда, люди стали пропадать, так вот, я хочу тебе сказать, если все слухи правда… Ты меня просто пристрели, а? Не сдавай меня эрудитам…

Все ясно. Шепард тоже дивер, я подозревал, но не был уверен. И вот теперь надо решать дилемму, что ж этим счастьем делать, ведь если Джанин про него знает, она его просто арестует, а отправлять его на базу нельзя, он ранен.

— Эх, Шепард… Я ведь подозревал… Не сдаю я Джанин диверов уже давно. Я собираю их на дальней базе, у стены, хочу их соорганизовать в спецотряд. Я заметил одну вещь, люди подходящие к нескольким фракциям очень хороши практически во всех военных направлениях. Легко обучаемы… Если Джанин уже знает про тебя, она заберет тебя в Эрудициию на лечение и не выпустит оттуда. Черт…

Шепард молчит, явно хочет что-то сказать, да не решается.

— Что? — спрашиваю, — есть еще что-то?

— Я не поеду на базу… — он натужено кашляет и откидывается в изнеможении на стену. — Я не могу…

— Почему? Что тебя тут держит? Комфорт? Да там неплохо, и это на время, пока я не придумаю, как вас всех легализовать…

— Не в этом дело… Дело в том, что… моя жена… Я не хочу ее оставлять одну, она такая молодая и беззащитная…

— Шеф… Ты что? Женился? Когда? На ком?

— Ты ее не знаешь, она еще не проходила инициацию. Ей нет восемнадцати, мы поженились тайно, она сирота, у нее никого нет… Кроме меня… Я не могу ее оставить…

Вот ведь, бл*дь… Молоденькую девчонку, значит, подженил, хе-хе… Ясненько. Шеф, кажется, опять потерял сознание, а мои мысли закручиваются вокруг спецгруппы. Пока они там, им ничего не угрожает. Шепарда Джанин раскусит сразу, как только начнет его лечить, наркоз на дивергентов действует не так, как на обычных людей, она поймет, кто он такой. А, значит, его нельзя допускать в Эрудицию, если только я не хочу «сдать его Джанин». Х*й она от меня получит, а не Шепарда, была бы у меня возможность и х*й не получила бы никогда. Я убираю разодранную штанину, разматываю бинт и осматриваю рану. Рана не сказать, что очень плохая. Чистая во всяком случае еще. Кожа вокруг горячая и покрасневшая, но сама рана небольшая.