Вероника Рот - Аллигент

Я падаю на колени. У меня такое ощущение, будто мою кровь заменили черной патокой а кости свинцом. Невидимая нить тянет меня ко сну, но я не могу уснуть. Очень важно чтобы я оставалась бодрой. Я представляю как это желание, это страстное желание горит в моей груди словно пламя.

Нить начинает тянут сильнее и я поддерживаю пламя именами. Тобиас, Калеб, Кристина, Мэттью, Кара, Зик, Юрай.

Но я не могу выдержать вес сыворотки. Мое тело падает в сторону и моя раненая рука прижимается к холодной земле. Я парю.....

Было бы неплохо, уплыть, говорит голос в моей голове. Чтобы увидеть, куда я отправлюсь

......

Но огонь, огонь. Страстное желание жить.

Я еще не все сделала, не все.

Я чувствую, как копаюсь в своем собственном разуме. Трудно вспомнить, зачем я пришла сюда и почему меня заботит то, что мне нужно избавить себя от этой прекрасной тяжести.

Но потом мои расцарапанные руки находят причину, воспоминание о лице моей матери, и о не естественном расположении ее тела на асфальте, и о крови сочащийся из тела моего отца.

Но они мертвы, произносит голос.

Ты могла бы к ним присоединится.

Они умерли за меня, отвечаю я. И сейчас мне нужно кое-что сделать взамен. Я должна остановить тех людей, чтобы не потерять все. Мне нужно спасти город и людей, которых моя мать и отец любили.

Если я соберусь присоединится к родителям, я хочу иметь хороший повод, не этот, когда я бессмысленно осела на пороге.

Огонь, огонь. Он бушует внутри, разгораясь из маленького костра в большой, а мое тело для него топливо. Я чувствую как он распространяется по моему телу, постепенно разрушаясь по тяжестью. Нет ничего что могло бы убить меня сейчас. Я сильная, неуязвимая и неизменная.

Я чувствую как сыворотка цепляется за мою кожу как масло, но темнота отступает. Я хлопаю тяжелой ладонью по полу и подтягиваю себя вверх.

Согнувшись в поясе, я толкаю плечом двойные двери, и они скрипят по полу, когда открываются. Я вдыхаю чистый воздух и выпрямляюсь. Я здесь, я здесь.

Но я не одна.

- Не двигайся, говорит Дэвид, поднимая свой пистолет.

- Здравствуй, Трис.

- Каким образом ты смогла привить себя против сыворотки смерти?, он спрашивает меня.

Он все еще сидит в своем инвалидном кресле, но не нужно уметь ходить, чтобы стрелять из пистолета.

Я удивляюсь, все еще потрясенная. - Ни каким, отвечаю я.

- Не стой из себя глупую, говорит Дэвид. - Ты не смогла бы выжить под воздействием сыворотки без прививки, и я единственный человек в корпусе у которого она есть.

Я просто смотрю на него, не зная, что сказать. Я не прививала себя. Тот факт, что я по-

прежнему стою на ногах, сам по себе невозможен. Добавить больше нечего.

- Полагаю это больше не имеет значения, говорит он. - Сейчас мы здесь.

- Что ты здесь делаешь?, бормочу я. Мои губы ощущаются неуклюже большими, трудно говорить. Я все еще чувствую, маслянистую тяжесть на своей коже, словно смерть, цепляющаяся за меня, при том что я победила ее.

Я смутно осознаю, что оставила свое ружье в коридоре позади себя, уверенная в том, что оно мне не понадобиться если я зайду так далеко.

- Я знал, что что-то происходит, говорит Дэвид. - Ты всю неделю водилась с генетически поврежденными людьми, Трис, неужели ты думала, что я не замечу? Он качает головой.

- И потом твою подругу Кару поймали пытающейся воздействовать на освещение, но она весьма мудро ударила себя прежде чем смогла рассказать нам что-либо. Поэтому я пришел сюда, на всякий случай. Мне грустно говорить, но я не удивлен что вижу тебя.

- Ты пришел сюда один? говорю я. - Не так уж и умно, не правда ли?

Он слегка прищуривается.

- Ну, как видишь, у меня иммунитет к сыворотке смерти и у меня есть оружие, а ты не при каких условиях не сможешь побороть меня. У тебя ничего не выйдет, ты не сможешь украсть четыре вирусных устройства, пока я держу тебя на мушке. Боюсь, что ты проделала весь этот путь напрасно,в ущерб своей собственной жизни. Может сыворотка смерти и не убила тебя, а вот я собираюсь. Я уверен ты понимаешь, официально смертная казнь не разрешена, но после всего этого, я не могу позволить тебе выжить.

Он думает, что я пришла сюда чтобы украсть оружия которые перезапустят эксперименты, не приводя в действие одно из них. Конечно же он так считает.

Я стараюсь контролировать свое выражение лица, хотя уверена, что не все еще мышцы восстановились. Я быстро осматриваю комнату в поисках устройства, которое выпустит вирус сыворотки памяти. Я была там, когда Мэттью описывал его Калебу в самых подробных деталях: черный ящик с серебряной клавиатурой, отмеченный полоской голубой ленты и номером модели написанным на нем.

Это единственных предмет на полке вдоль левой стены, всего в нескольких футах от меня.

Но я не могу двинуться, иначе он убьет меня.

Мне нужно выждать удобный момент а затем сделать это быстро.

- Я знаю, что ты сделал, говорю я. Я начинаю двигаться назад, надеясь что обвинение отвлечет его.

- Я знаю, что это вы изобрели моделирование атаки. Знаю, что вы ответственны за гибель моих родителей, за смерть моей матери. Я знаю.

- Моей вины в ее смерти нет! говорит Дэвид, и его слова будто прорываются, слишком громко и слишком неожиданно.

- Я говорил ей, о том что должно произойти прямо перед началом нападением, так что у нее было достаточно времени, чтобы вывести ее близких в безопасное место. Если бы она оставалась в том месте, она выжила бы. Но она оказалась глупой женщиной, которая не понимала приношения жертв ради большего блага, и это убило ее!

Я нахмурилась. Есть кое-что в его реакции - стекловидность его глаз, он что-то бормотал, когда Нита вколола ему сыворотку страха, что-то касательно ее.

- Ты любил ее? спрашиваю я. Все те годы, что она слала тебе письма...... причина по которой ты никогда не хотел, чтобы она оставалась там.... причина по которой ты говорил ей, что не сможешь больше читать ее свежие новости, после того как она вышла замуж за папу.....

Дэвид сидит неподвижно, как статуя, будто человек из камня.

- Да любил, говорит он. Но то время прошло.

Может быть именно поэтому он принял меня в свой круг доверия, поэтому он предоставил мне столько возможностей. Потому что во мне есть ее частичка, ее волосы, ее голос. Потому, что он потратил свою жизнь, цепляясь за нее, но не получил в итоге ничего.

Я слышу шаги в холле снаружи. Солдаты приближаются. Хорошо.

Они мне тоже нужны. Мне нужно подвергнуть их воздействию переносимой по воздуху сыворотке, для того чтобы распространить ее на других в корпусе. Надеюсь они подождут пока воздух не очистится от сыворотки смерти.

- Моя мама не была дурой, говорю я. - Она лишь понимала то, что не понимал ты. Это не жертва, если ты платишь чей-то жизнью, это лишь зло.

Я делаю еще один шаг назад и говорю, - Она объяснила мне, что такое настоящая жертва. Жертва должна быть принесена во имя любви а не заменена отвращением к генетике других людей. Она должна быть принесена по необходимости, если уже не осталось других вариантов. Ее следует приносить во имя людей которым нужна твоя сила потому, что у них самих ее не достаточно. Поэтому, я должна остановить тебя от принесения в жертву всех этих людей и их воспоминаний.

Поэтому мне необходимо избавить мир от тебя раз и навсегда.

Я качаю головой.

- Дэвид, я пришла сюда не для того, чтобы, что-то украсть.

Я поворачиваюсь и бросаюсь к устройству. Пистолет выстреливает и боль проносится сквозь мое тело. Я даже не предполагаю куда угодила пуля.

Я все еще слышу как Калеб повторяет код для Мэттью. Дрожащей рукой набираю цифры на клавиатуре.

Пистолет выстреливает еще раз.

Боль усиливается, и перед глазами появляется темнота, но я снова слышу голос Калеба.

Зеленая кнопка.

Так много боли.

Но как, когда мое тело настолько онемело.

Я начинаю падать и хлопаю рукой по клавиатуре. Позади зеленой кнопки загорается свет.

Я слышу звуковой сигнал и звук встряхивания.

Я скольжу по полу. Я чувствую что-то теплое на своей шее, и под моей щекой. Красное. У крови странный цвет. Мрачный.

Краем глаза вижу как Дэвид выскальзывает из своего кресла.

И моя мама появляется позади него.

Она в той же одежде в которой была, когда я ее видела последний раз, серой одежде отреченных, испачканной в ее крови, ее руки оголены открывая ее татуировку. Все еще видны дыры от пуль на ее рубашке, через которые я вижу ее израненную кожу, красную но больше не кровоточащую, будто она застыла во времени. Ее тускло светлые волосы забраны сзади в хвост, но несколько выскользнувших локонов обрамляют ее лицо как золото Я осознаю что она не живая, но я не знаю, вижу ли я ее потому, что я в беду от кровотечения, или потому что сыворотка смерти путает мои мысли, или же она здесь по какой-то другой причине.