Виталий Саух - Город. Книга 1 (СИ)

Её ни на мгновение не оставляли раздумья о том, что же здесь произошло за те несколько часов пока она спала?

Что превратило город во что-то напоминающее ей сюжет из книги ужасов или фантастического кинофильма, о не слишком удачном будущем нашей планеты?

От случайного мимолётного взгляда на небо Евгению охватила оторопь — десятки столбов чёрного дыма в эту безветренную погоду тянулись в вышину, образуя над городом грязное облако.

Едва она вышла из-за пятиэтажного дома, закрывающего ей обзор, как на душе у неё стало ещё тревожнее, и сердце её заколотилось намного чаще — над крышами трёхэтажных домов, послевоенной постройки, как раз в той стороне, где был дом её родителей, в небо уходил ещё один столб густого дыма.

Тревожное предчувствие целиком овладело Евгенией. Не в силах справиться с охватившим её волнением, она прибавила ходу.

Как ни пыталась она убедить себя в том, что это всего лишь оптическая иллюзия, и очаг пожара находится в соседнем строении, но каждый следующий шаг, приближающий её к дому родителей, говорил об обратном.

И всё же, слепо веря в лучшее, она дошла до самого дома, вернее того, что от него осталось — родительский дом превратился в яркий факел.

Старый дом, в отделке и перекрытиях которого в основном использовалось дерево, сгорел как спичка.

Теперь перед растерянной, напуганной, и сбитой с толку Евгенией встал другой вопрос — что же ей делать? Куда идти? Где теперь искать своих родителей?

В том, что её родители не погибли в огне и до сих пор живы, она нисколько не сомневалась. Скорее всего, они непременно спаслись и куда-то ушли. Вот только куда?

Похоже, что дверь оказалась гораздо прочнее, чем на это мог рассчитывать Глеб, но вот косяк не выдержал, и вся конструкция вместе с дверной рамой рухнула в прихожую.

— Стоять! — завопил Глеб, крепко прижав приклад к плечу. Естественно, что никто и ухом не повёл на его предупреждение и Глеб нажал на спусковой крючок. Нападавшие, стоящие в первых рядах были опрокинуты и отброшены тяжёлыми свинцовыми ударами, но на их место тут же вставали другие.

Не прошло и десяти секунд, а Глеб уже вставил в автомат новый рожок — это только в боевиках главный герой умудряется вести огонь из орудия по нескольку минут, не меняя магазина, на самом же деле если нажать на курок и не отпускать его, то пули покинут ствол всего за три секунды.

Глебу всё время приходилось отступать, так как он не справлялся с неудержимым потоком нападавших — их не пугало ни попадание в упор, ни гибель тех, кто стоял рядом с ними.

— Да что здесь такое происходит, чёрт возьми! — промелькнуло в голове у Потанина. Глеб не готов был поклясться в этом, но несколько раз ему казалось, что некоторых атакующих он видел в первых рядах уже не единожды! И это после попадания в упор!? Скорее всего он просто ошибался, ведь когда ему было приглядываться к этим перекошенным яростью лицам в той суматохе.

Не прошло и полминуты, а его уже вытеснили на лестницу, ведущую на второй этаж. Именно тогда он с досадой вспомнил о том, что ещё совсем недавно ему предлагали крупнокалиберный пулемёт, а он с хохотом отказался, заявив, что тот ему вряд ли когда-нибудь понадобится, и вот теперь, похоже, настало время, когда этот самый пулемёт был бы как никогда кстати.

Глеб вставил в автомат последний рожок, намереваясь биться до последнего, и именно в этот момент чья-то рука, проскользнувшая меж прутьев перил ограждающих лестницу, ухватила его за лодыжку и, не удержав равновесия, Потанин рухнул лицом вниз прямо в безумствующую толпу.

Леонида, как мешок с картошкой, бросили в камеру предварительного задержания томского РОВД, и он обессилено упал на грязный матрас, пропахший потом, мочой и рвотой. Однако сейчас ему было абсолютно наплевать на неприятные запахи и стерильность — всё его тело нестерпимо ныло от полученных побоев.

Теперь его одежда, некогда бывшая стильной, превратилась в лохмотья, больше напоминающая тряпьё бомжа — крутая куртка была в грязи и крови, кожа на ней была во многих местах потёрта и порвана.

Кровь из сломанного носа до сих пор не унималась. Всё произошедшее с ним было прямым следствием того, как Леонид ещё раз попытался объяснить милиционерам, что же на самом деле произошло в соседней области.

Вновь его благое намерение доставило ему лишь новые побои и абсолютное непонимание окружающих, посчитавших его обдолбанным наркоманом, который несёт наркотический бред.

Теперь, зажимая кровоточащий нос рукой, Леонид дал себе зарок, что больнее никогда не раскроет рта. Случившееся послужило ему самым доходчивым уроком того, что от добра добра не ищут.

Повернувшись лицом стене, Леонид тихо заскулил, как щенок, который ещё вчера был всеобщим домашним любимцем, а сегодня, приковав цепью к промозглой будке, его оставили на улице совсем одного.

Неуправляемая многотонная громадина электропоезда на всех парах начала входить в опасный поворот, сопровождая всё это действие невероятным грохотом и звоном колёсных пар о железнодорожное полотно. Головной вагон, в котором находился двигатель, и который тянул за собой весь состав, был слишком тяжёлым, для того чтобы перевернуться при повороте, даже на таком крутом участке. Однако, в отличие от него, остальные вагоны при прохождении опасного поворота были подвержены неумолимому моменту опрокидывания — купейные вагоны, начали медленно, миллиметр за миллиметром, отрывать левую сторону колёсных пар от железнодорожного полотна и в конечном итоге увлекли за собой головной вагон.

Какое-то время весь состав, изрыгая снопы искр, балансировал на правой стороне колёс, словно всё ещё раздумывая над тем, что же ему делать дальше, а затем молниеносно сошёл с рельс, и бешено вращаясь, кувырками устремился с железнодорожной насыпи вниз. Одновременно все части этого некогда совершенного механизма, представляющие из себя железнодорожный состав, отделялись друг от друга, сметая на своём пути всё живое и неживое, ломая стволы деревьев, оказавшихся у них на пути, попутно сталкивались между собой превращая отполированный металл обшивки в некое подобие основательно смятой фольги пивной банки.

Всё закончилось так же внезапно в течении всего нескольких секунд.

Теперь эти разрозненные перекрученные груды металла, рассыпанные по всему склону, меньше всего напоминали то, чем были всего несколько мгновений назад, и лишь колёсные пары, оторванные при крушении, были разбросаны на десятки метров вокруг, говорили о происхождении обломков.

Казалось просто вероятным то, что за столь короткий промежуток времени что-то настолько большое и незыблемое, как железнодорожный состав может превратиться в кучи бесполезного металлолома, и, тем не менее, свидетельство этого были сейчас прямо перед глазами.

Всё это происходило на фоне чудовищного грохота, надсадного визга и лязга металла, но уже спустя несколько мгновений после катастрофы, вокруг воцарилась звенящая, надсадная тишина — мёртвая тишина.

Евгения медленно брела по улице, каждой клеточкой ощущая всю бессмысленность этого блуждания по обезлюдившему городу. Но вместе с тем, абсолютное неведение относительно судьбы её родителей заставляло её делать хоть что-нибудь, пусть даже бесцельно ходить кругами — иначе бездействие просто свело её с ума.

Уже не единожды ей хотелось закричать на всю улицу, о том, что ей нужна помощь, но в который раз что-то останавливало её от этого, казалось бы, вполне рационального действия. Как ни пыталась Евгения переубедить себя в обратном, но сейчас ей казалось, что звук её голоса способен нарушить шаткое равновесие, мнимого спокойствия, воцарившегося на улицах города, и то, что за этим последует необъяснимо пугало девушку.

Сама того не замечая, Евгения вновь вернулась к своему дому, так и не отыскав ни малейшей подсказки на то, куда ей необходимо двигаться, для того чтобы отыскать своих родителей.

Почти у самого своего подъезда она увидела в траве на обочине то, что уже никак не ожидала увидеть — свой потерянный мобильник. Эта неожиданная находка казалась поистине невероятной, так как найти свой собственный телефон, обронённый ещё ночью, и пролежавший под открытым небом более десяти часов, было просто нереально — и, тем не менее, вот он, лежит у её ног.

Подняв его с земли, Евгения нажала на джойстик расположенный в центре телефона для того, чтобы открыть адресную книгу и попытаться дозвониться до своих родителей, как вдруг увидела на экране фотографию своего бывшего парня. Правильнее было бы сказать одного из бывших, так как парней у неё было уж очень много.

Являлось ли это случайным совпадением, или это был знак судьбы, которого она была не в силах разглядеть, но сейчас с экрана мобильного на неё смотрел Дмитрий Шевелёв — человек ставший первой жертвой и распространителем ужасного вируса.