Андрей Ерпылев - Второй шанс

Бумага оказалась картой окрестностей Кедровогорска. Да какой!..

Жадно приникший к слабенькой ксерокопии с какого-то весьма могутного оригинала (а возможно – и копии с копии, неизвестно какой по счету), Костя тут же различил вытянутый овал заветного озера и даже обозначение высоты у западного края, как раз на вершине мини-хребта, его окаймляющего. Проведя пальцем вдоль своего маршрута, он насчитал все речки, которые довелось пересекать два раза – туда и обратно, хотя на его карте трех четвертей из них не было и в помине.

– Где ты взял такую прелесть? – воскликнул инженер, тщетно пытаясь найти на полях карты выходные данные.

– Где взял, там уже нет, – отрезал Павел, но даже сквозь маску напускной суровости было видно, как он доволен похвалой вещи, которой, без сомнения, гордился.

– Да тут каждое дерево обозначено! – продолжал восхищаться Лазарев. – И камень…

– На оригинале еще больше было, – ткнул пальцем Безлатников в левый верхний угол листа, где красовался немного кособокий белый прямоугольник.

Костя всмотрелся и все понял: под «белым пятном» (вероятно, прикрытым при копировании каким-нибудь листочком) должен был располагаться жутко секретный населенный пункт под кодовым названием «Таёжный-20» или в просторечии «Двадцатка».

– Ого… – присвистнул он и почесал в затылке.

Несмотря на полтора с лишним десятка лет «гласности», рассекречивать закрытый город никто не собирался, и на всех без исключения планах, там, где он располагался, как в песне поется: «на картах и планшетах обрываются пути». Хотя опять же все без исключения горожане и окрестные жители о местной Большой Военной Тайне, конечно же, знали с детства. Как, вероятно, и все те, от кого в первую очередь его в свое время и засекретили…

– И как же ты?..

– А вот так. Показывай давай, а то Ирка сейчас вернется.

Через пятнадцать минут оба мужчины сидели, подперев головы, над картой и в десятый раз молча изучали маршрут Костиного путешествия, вычерченный карандашом. Прикасаться к драгоценному свитку Безлатников другу не доверил и, сверяясь с его «показаниями», твердой рукой опытного чертежника проложил извилистую траекторию собственноручно, не хуже иного штурмана.

– Да-а… Где ты, говоришь, самородок-то нашел?.. – ожил наконец Павел, что-то прикидывая в уме.

– Вот тут, – ткнул Лазарев кончиком карандаша в тоненькую извилистую линию. – Чуть не утоп еще…

Пашка покачал головой.

– Не мог ты здесь утонуть… И золота найти – тоже.

– Почему?

– Да потому, что эту речку и все окрестные заодно драгами[5] перепахали еще в шестидесятые. Был я там как-то… Курица вброд перейдет и пуза не замочит.

– Точно?

Вопрос был более чем риторическим. Константину самому приходилось бывать на тех реках, где поработали драги. Русла таёжных речушек после тщательной обработки рачительными «золотопромышленниками» напоминали щедро усыпанные гравием грунтовые дороги, разве что проложенные не по насыпям, а так сказать, по канавам. Вода там робко журчала между камнями, вздуваясь до былых масштабов лишь раз-другой в году, после половодья или ливней в верховьях, а утонуть не смог бы даже вусмерть пьяный из известного анекдота.

– И тем не менее… – развел он руками, будто извиняясь. – Не веришь?

– Да верю, верю… – отмахнулся Павел, близоруко высматривая в серой мешанине линий что-то еще. – А здесь вот ничего не видел?

Толстый обломанный ноготь указывал на высотку между двумя лесными массивами.

– Вроде нет… – пожал плечами Лазарев. – Там лесом все заросло. Помню, семь потов сошло, пока карабкался. А когда обратно шел – обогнул вот здесь… А что там должно быть?

– Геодезический знак. Кстати, а лес там какой? Ну, вокруг озера…

– Да разный там лес… И лиственницы есть, и кедры… Но больше всего берез и осин. Я даже клены встречал.

– Клены?

– Ну да. Кажется…

– А не врешь, случаем? Не приукрашиваешь?

– Вот те крест!..

Мужчины помолчали.

– Хм-м!.. – мотнул тяжелой башкой Павел, сворачивая карту и пряча в картонную тубу… – Своими бы глазами взглянуть… Ты ж, орясина, ничего там не разобрал…

Костя понял, что друг поверил ему уже безоговорочно.

– За чем же дело встало?..

– Ну и куда дальше?

Вырваться в «экспедицию» друзьям удалось только в конце ноября. Костя, правда, подбивал компаньона «рвануть» к Парадизу уже в ближайшие выходные, взяв пару-тройку дней «без содержания», но все его поползновения были пресечены в зародыше.

Павел собирался скрупулезно, будто готовился по меньшей мере к кругосветному путешествию. Для броска через заснеженную тайгу он решил использовать свою недавнюю разработку – вездеход на базе армейского УАЗика, довести который до ума собирался давным-давно. Отладку и доводку пришлось провести в сжатые сроки, и хотя он клялся-божился, что агрегат, напоминающий гусеничный бульдозер, не подведет, в объемистое багажное отделение был погружен полный комплект запчастей.

Несмотря на красочное описание даров природы, буквально валящихся в Парадизе с небес, Пашка исходил из обратного. Поэтому рядом с промасленными деталями в чреве «Ермака», как окрестил Безлатников свое чудо техники, нашли место несколько коробок с различным продовольствием, а кроме того, десятки больших и малых вещей, в экспедиции могущих оказаться в равной степени и чрезвычайно необходимыми, и абсолютно бесполезными. Почти каждая из них встречалась бурным возмущением Константина, и единственное, против чего он не возражал, это против ледобура, снастей для подледной рыбалки и изрядного количества насадки.

– Хотя бы рыбки наловим, если Парадиз все-таки окажется плодом твоего больного воображения, – заявил Павел в ответ на Костину подначку. – А то такие версты мотать, да без толку…

Сложнее всего оказалось уломать начальство отпустить его на две недели. И не в том дело, что он не заслужил отпуска. Просто опытный инженер совмещал сразу несколько должностей, и дирекция не привыкла отпускать его далее пределов прямой досягаемости, чтобы иметь возможность выдернуть при малейшей необходимости телефонным звонком или (с одной из близлежащих речушек) нарочным на директорской «Волге», с некоторых пор превратившейся сначала в подержанный «форд», а затем и во вполне новый «мерседес». Теперь же, когда Павел Петрович собрался куда-то к черту на рога, да к тому же наотрез отказывался сообщить свое местоположение… В конце концов, безотказному и покладистому Безлатникову пришлось, вздохнув, применить свое секретное оружие.

Смущаясь и не зная, куда девать глаза, он предъявил онемевшему от такого коварства директору довод, от которого тот просто не мог отмахнуться.